С Новым годом, вы уволены! (СИ) - Оболенская Ася

- Ой, нет, верните прошлый... Так нам точно не поверят.

К счастью, шеф промолчал, кажется, сейчас он не меньше моего жалел о своей идее, возможно, даже думал над тем, чтобы выгнать меня куда подальше, однако обстоятельства явно были против нас.

Дверь распахнулась настолько стремительно, что я едва успела отскочить, спасая свой нос от перелома, а лоб от шишки. Вышедший нам навстречу переводчик, конечно, особой угрозы не представлял, а вот смотревшие прямиком на меня три пары немецких глаз были уже гораздо большей проблемой.

- А мы уж думали, что вы заблудились, Роман. – на чистеньком русском с небольшим акцентом проговорил сидевший по центру мужчина.

От неожиданности в руку босса вцепилась уже я, интересно, кто из нас оставит в итоге другому большие синяки. Просто в воображении я представляла эти переговоры как череду постоянных «Йа Йа, зер гуд», разбавленных монотонным шепотом переводчика.

Хотя, какая, собственно, разница, как они разговаривают, если речь идет от трехста тысячах и удвоении ежемесячного оклада. Да пусть хоть на иврите!

- Возникли некоторые трудности, но теперь все в порядке. – невозмутимо проговорил шеф, а потом добавил. – Знакомьтесь, это Лиза, моя невеста. Лиза, это Георг, Виктор и Карл. – поочередно показывая ладонью на сидящих за столом мужчин, представил всех друг другу босс.

От абсурдности сказанного в голове начался конкретный рассинхрон, но я держалась, без устали повторяя про себя мантру про триста тысяч.

Улыбаемся и машем!

Нет, махать все же лишнее. Просто улыбаемся и думаем про триста тысяч.

- Добрый день.

- Это же ваша помощница, Роман. – второй инвестор говорил с куда большим акцентом, а третий и вовсе молча хлопал глазами, как будто вообще не въезжал в суть разговора.

Не въезжал, но улыбался. По-моему, здесь вообще был значительный перебор улыбок на квадратный метр помещения.

- Именно. – и вновь невозмутимый ответ начальника. – Я предпочитаю не афишировать на работе свою личную жизнь, но вам, конечно, отказать не мог.

Не переставая улыбаться, перевела взгляд на коммерческого, челюсть которого, кажется, держалась из последних сил, так и норовила вывалиться на пол. В принципе, его глаза планировали сделать тоже самое. Конечно, Петр Львович отлично знал, что никакой невестой шефу я не прихожусь, но надо отдать ему должное. Рот мужчина держал закрытым, да и в обморок хлопаться, вроде бы, не собирался.

- Что же вы замерли в дверях, присаживайтесь. – проговорил наиболее русскоговорящий немец Виктор.

Кивнув, последовала за начальником, который занял свое привычное место.

К счастью, соседнее с ним свободно. Замечательно, просто идиллия!

К несчастью, теперь я сидела прямо напротив инвесторов, которые с интересом рассматривали меня. От такого внимания к моей персоне становилось не по себе, хотелось встать, покрутиться и проговорить свои технические характеристики.

Елизавета. 28 лет. Не битая, не крашенная, ежегодный техосмотр прохожу.

- Чай? Кофе? – вновь поинтересовался инвестор номер один, отбирая у меня положенную по должности фразу.

А огуречную водку можно?

Так, Лиза, спокойно, без истерики.

Триста тысяч! Триста тысяч!

- Нет, спасибо.

Повисла небольшая пауза. Кажется, немцы и сами толком не понимали, зачем им понадобилась невеста шефа. Привести попросили, а вот что дальше делать, еще не придумали.

В принципе, я была не против помолчать. Врать молча все-таки проще. Киваешь себе и улыбаешься, однако инвестор номер два придерживался другого мнения. Взглянув поочередно на меня и на босса, спросил:

- А как вы начали встречаться?

Начали встречаться? М-м-м... Какой хороший вопрос...

С надеждой посмотрела на начальника, но тот был слишком занят изучением стола.

Ну уж нет, так просто упустить свой джек-пот я была не готова.

- Рома поддержал меня в тяжелой ситуации.

Почувствовав на себе встревоженный взгляд шефа, натянула еще более широкую улыбку.

Не ссы, Роман Георгиевич, прорвемся!

- Это произошло несколько месяцев назад. – сделав максимально печальный голос, продолжила я. – У меня умерла собака. Очень старая, очень любимая собака...

- Соболезную. – с пониманием проговорил инвестор номер один.

В ответ кивнула, мысленно поблагодарив, что немец не заинтересовался именем моего погибшего уже по второму разу воображаемого питомца, и закончила мысль.

- Мне было очень тяжело, если бы не Рома... Я не знаю, как бы пережила эту утрату. – Боже, да по мне же театральное плачет! Прямо вижу себя в свете софитов, и афиши, афиши... «Только сегодня на сцене Большого Театра Елизавета Егорова со своим нашумевшим «Монологом о Сельди»». – С тех пор я уже просто не могла смотреть на Рому исключительно как на непосредственного начальника. Это горе нас очень сблизило.

Тяжело вздохнув я замолчала.

- Очень трогательная история. – спустя несколько долгих секунд тишины подвел итог немец номер два.

- Действительно. – согласился первый.

Третий оставался все таким же молчаливым и улыбчивым и, кажется, совершенно не мог понять, почему я сидела с таким лицом, как будто по этому самому лицу асфальтоукладчик проехал.

- Роман, думаю, наши дела в офисе на сегодня закончены. Может, переберемся в какое-нибудь более уютное место? – вновь заговорил Карл.

- Конечно же. Я распоряжусь, чтобы подали машины. – моментально согласился начальник, но в следующую секунду завис.

Да-да, распоряжайтесь, босс. Вот она я, распоряжайтесь полностью.

Не желая ставить шефа в неловкое положения, не дожидаясь его слов, поднялась со своего места и сказала:

- Я свяжусь с водителями, думаю, в течение пяти минут автомобили будут готовы. Приятно было познакомиться.

После чего развернулась и зашагала в сторону выхода из кабинета. Голос Виктора я услышала уже в дверях. Да что же это за мода такая пошла, успевать меня окликнуть в последний момент?

- Лиза, вы же составите нам компанию?

Триста тысяч! Триста тысяч!

Улыбаемся и триста тысяч!

- Конечно же.

А дальше события развивались, как в плохом фильме. В плохом, потому что это однозначно был хоррор, а я являлась той самой героиней, которую в скором времени убьют. Так особо извращенно убьют и, наверняка, мучительно.

После того, как Роман Георгиевич, мило улыбаясь, помог мне накинуть пальто, мы вышли из приемной, и все было бы ничего, если бы начальник не взял меня под руку. И если женщины в бухгалтерии еще сдерживались, ограничиваясь злобными взглядами, то Верочка на ресепшене, едва заметив нас, прошептала что-то среднее между «офигеть» и «охренеть».

В общем, беря в учет такую реакцию, завтра коварная расправа над моим кактусом покажется просто детским лепетом. Думаю, что можно рассчитывать на изготовление куклы-вуду или чего-нибудь в таком роде. Возможно, среди Полининых сладостей кто-нибудь даже додумается спрятать дохлую крысу. А что, нельзя недооценивать коллег.

Выдохнуть я смогла, только оказавшись в служебном автомобиле. К счастью, немцы ехали на другой машине, оставалось лишь надеяться, что камер, установленных инвесторами, в салоне не было.

Демонстративно отодвинувшись от Романа Георгиевича на противоположную сторону сиденья, вздохнула, вызвав у шефа усмешку.

- Поддержал, значит?

- Могли бы сами придумать что-нибудь получше. – фыркнула в ответ.

- Получше – это вряд ли.

- Ну вот и не выделывайтесь тогда.

Шеф развел руки в примирительном жесте, заставив меня закатить глаза.

Вот и поговорили.

Дальше мы ехали молча, и я уж начала думать, что жизнь налаживается. Собственно, рано радовалась, как обычно. Начало очередного круга ада был ознаменовано истошным воплем мобильного, который я положила между сиденьями, разделив салон на территорию босса и мою.

Я среагировала не сразу, долго соображала, кому я могла понадобиться посреди рабочего дня. Этого времени начальнику хватило для того, чтобы посмотреть на экран.