Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Арк жаловался на нехватку времени, на рабочих, на испорченные афиши, но я не могла сосредоточиться на его проблемах. Следила за уходом Резника и гадала, кто станет утешать меня после того, как он наиграется с туманной принцессой.
Открытие выставки прошло на удивление красиво. Не слишком помпезно, без натиска спонсоров и с должным уважением к благотворительной организации. Стоит отдать Арку должное, у него хорошее чутьё. Как в искусстве, так и в людях.
Я бродила по выставке, то и дело возвращаясь к своим работам и подглядывая за посетителями. Молодая пара подошла к металлическому портрету, и я задержала дыхание.
Бежать или подслушать?
— Смотри, как необычно. Надо же, портрет из металла. Никогда не видела такого, — пробормотала женщина, и я мысленно занесла её слова в список нейтральных комментариев с уклоном в положительную сторону. Посетители не прошли мимо, а это уже маленькая победа.
Группа мужчин окинула зал равнодушными взглядами. Пожилая женщина в мехах пренебрежительно наморщила нос. Не моя аудитория.
Каждый взгляд — как рана. Ей Богу, легче не выставляться, легче запереться в студии и забросать все работы брезентом. Чтобы никогда, слышите, никогда не ловить чужие взгляды и не сгорать от немого вопроса — нравится или нет. Нравится ли им моя душа.
Любой скажет, что так нельзя, что я извожу себя по глупости. Творческие люди поймут, остальные покрутят пальцем у виска. Мазохисты пожмут руку.
В искусстве нет хорошего и плохого. В нём не может и не должно быть стандартов. Есть только «моё» и «не моё». Остальное — шум.
— Доводишь себя до язвы? — усмехнулась знакомая художница, бросая взгляд на мои работы. Ещё одна «отказная» Лиознова. Бледная, нервная женщина в несуразных очках, делающих её похожей на стрекозу. Она создаёт восхитительные гравюры, вкладывая в них остатки зрения. Как она не прошла в тройку победителей, понятия не имею. Вернее, имею. Тьфу.
— Без самобичевания никак, — я вздохнула, заставляя себя выйти из пятого зала.
— И не говори, Ника. У меня так сильно голова разболелась, что еле вижу собственные работы, — пожаловалась она, потирая лоб.
— Осталось недолго, а потом выпьем в честь открытия.
— Боюсь, что я после первого глотка упаду под стол.
— Ты будешь в отличной компании, под столом и встретимся.
Кивнув, знакомая ушла, и я осталась одна.
Не хочу смотреть в сторону пятого зала, но голова непроизвольно поворачивается, и я слежу за потоком посетителей. Завтра не приду, послезавтра тоже. Поеду за город, куда угодно. Буду ходить по лесу и смотреть на природу, а не на человеческие лица.
Как же мне одиноко.
Как хочется чего-то невероятного, настолько волшебного, чтобы не думать ни о чём другом. Чтобы не думать о выставке.
— Видишь пожилую пару? Мужчина с тростью и женщина с блокнотом, — прошептал знакомый голос за спиной, и, ослабевшая после волнительного дня, я откинулась на грудь Резника.
Вот просто взяла и откинулась. Без приглашений и предупреждений.
Выдохнула, прикрыв глаза. У меня перерыв. Пусть пользуется мною, как хочет.
— Шшш, спокойно, расслабься, Ника. — Не удивившись моему поведению, Резник заботливо придержал меня правой рукой. Прижал к себе, поглаживая ладонью живот. — Довела себя до нервного срыва? Зря. Вот, слушай: эта пара зашла в пятый зал и протопала в конец, не останавливаясь. Направились прямиком к твоей абстрактной работе, «Взгляду издалека», и записали номер лота. Они стояли перед ней несколько минут, обсуждая, потом дамочка сделала снимок на телефон.
Это ничего не значит. Совершенно. Даже не говорит о том, что работа им понравилась. Они просто остановились. Просто записали номер и сфотографировали.
Я не хочу думать о выставке. Вообще.
— Не молчи, Ника! — Резник развернул меня лицом к себе. — Смотри на меня. Люди останавливаются у твоих работ, думают о них. Один мужик завис около металлического портрета, глядя на название. Кстати, как называется та работа?
— «Сильный мужчина». Портрет сделан из металла, символа мужской силы. Все думают, что металл — значит, прочно и надёжно. А на самом деле всё не так.
— Ты часто работаешь с металлом?
— Почти никогда, это проба со времён академии. Я предложила Арку три очень разных работы, чтобы посмотреть, какая привлечёт больше интереса.
Резник улыбнулся и провёл большим пальцем по моей щеке. Он отвлекает меня вопросами и вниманием, хочет, чтобы я не волновалась. Это… приятно.
— Расскажешь о своей жизни? — просит мягко. — Про академию, про друзей, про всё. Хочу наверстать упущенное.
Кончики его пальцев пробежались по скуле и спустились к углу рта.
— Расскажу. Потом.
Я потянулась губами к его ладони, как младенец, не растерявший безусловные рефлексы. Не хотелось больше подозревать, что он играет и что распустит слух о моей доступности среди бывших одноклассников.
Я не могу не рискнуть.
Прикрыв глаза, Резник выдохнул. Замер, с силой сжимая губы. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза светились.
— Ты останешься здесь до вечера? — спросил глухо.
— Нет, — соврала я.
— Остальные хотят пойти в бар.
— Да, я знаю.
— Ты хочешь к ним присоединиться?
— Нет, — соврала я.
— Тогда…
Резник провёл большим пальцем по моим губам, размыкая их и с нажимом касаясь зубов. Скользнул по кончику языка и, резко склонившись, заменил руку губами.
— Надоело быть хорошей девочкой? — спросил, щурясь.
— До ужаса.
— Тогда держись.
Держаться мне не пришлось, по крайней мере, не в том опасном смысле, который обычно вкладывают в это слово. Данила Резник оказался невероятно нежным любовником. И красивым, завораживающе красивым. Пока мы ехали в такси, он держал меня за руку и молчал. А я волновалась, дико. Что, если я скучна в постели? Опыта у меня мало, навыки стандартные, а Резник привык…
Я ничего о нём не знаю. Ни к чему он привык, ни что ему нравится.
Но мне не хочется его разочаровать.
Когда мы зашли в квартиру, Данила взял меня за руки и сделал глубокий вдох, словно готовился признаться в смертном грехе.
— Если тебе кажется, что всё происходит чересчур быстро, отбрось эти мысли, — сказал он срывающимся голосом. — Мы и так потеряли слишком много времени, чтобы теперь отвлекаться на сомнения.
Я не стала вдумываться в его слова, потому что меня поразила невероятная догадка: Данила Резник волнуется сильнее, чем я.
Бесшабашный бабник, повеса, популярный музыкант, он нервничал из-за предстоящей близости.
Не раздумывая, я приложила ладонь к его груди, невесомо поцеловала в губы и сказала:
— Тогда зачем тратить время на разговоры?
Данила всё делал красиво. Раздевал меня медленно, нежно, задевая грудь кончиками пальцев, поглаживая живот. И смотрел. Поставил перед собой, обнажённую, и смотрел, смотрел, смотрел. С таким вниманием, с такой страстью, что я и сама опустила взгляд, чтобы понять, что он видит во мне такого, чего не замечаю я.
Потом он меня целовал. В его движениях чувствовалась неожиданная жадность, словно он встретил меня после месяцев воздержания. Разложил меня на постели и изучал каждый сантиметр кожи, водил по ней губами, языком и кончиками пальцев. Я пыталась ответить тем же, но Резник удержал меня на постели.
— Я очень долго ждал, — бросил ворчливо, объясняя свою жадность. Эти слова прозвучали, как «Не отвлекай».
И снова целовал, пока я не взмолилась о большем, не в силах вынести чувственную дрожь.
Резник вошёл в меня и замер, глядя в мои глаза. Капля пота скатилась по его скуле и упала на моё лицо. Напряжённый, Данила нависал надо мной на подрагивающих руках и смотрел на неё. Ждал, что я сделаю.
Я смазала каплю указательным пальцем и слизнула кончиком языка. Глядя в глаза Даниле, сглотнула. Облизала губы.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Похожие книги на "Тот самый одноклассник (СИ)", Морская Лара
Морская Лара читать все книги автора по порядку
Морская Лара - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.