В плену желаний (СИ) - Бигси Анна

— Пакет бумажный есть? — спросила она Томилину и принялась набирать в шприц нужное лекарство.

— Сейчас поищу, — ответила та и скрылась за дверью.

— Тише, тише, не дергайся, — сказала Михайлова и, крепко держа Ирину за руку, сделала ей укол в вену. — Сейчас отпустит, потерпи чуть-чуть.

Положив ее голову себе на колени, Юля медленно гладила Иру по волосам, пытаясь успокоить. Забрав у Инги пакет, плотно прижала его к губам Романовой, вынуждая ее дышать в него. Несколько судорожных вдохов, и она почувствовала долгожданное облегчение.

— Ну вот и все, — констатировала Михайлова, заметив, как тело Ирины расслабляется.

Романова переводила благодарный взгляд с одной девушки на другую, пыталась унять все еще частые всхлипы.

— Спасибо, — заикаясь, проговорила она.

— Ирка, да ты чего? — удивилась Томилина. — Что хоть случилось-то?

Ирина не хотела вспоминать о произошедшем, да и вообще, разговаривать в данный момент было выше ее сил. Она повернула головой в сторону, желая скрыться от пытливых глаз подруги.

— Оставь ее, — пришла ей на помощь Юля, — завтра все расспросишь, надо ее уложить, пусть поспит.

Девушки помогли Романовой встать и дойти до кровати. Ира вдруг ощутила, как на нее навалилась смертельная усталость, даже моргать было трудно, веки стали непомерно тяжелыми. Все мысли и переживания улетучились, на смену им пришло спокойствие. Она пыталась остаться в сознании, но не смогла — глаза закрылись сами собой.

— Я же говорила, — негромко произнесла Михайлова, указывая на спящую женщину, а затем вернулась в ванную. — Пусть спит, до утра не буди.

— Что это было? — поинтересовалась Томилина, наблюдая за тем, как медсестра сворачивает свой чемоданчик.

— Паническая атака, — пояснила Юля. — Довольно частое здесь явление, у кого-то симптомы ярко выражены, у кого-то — слабее, но суть одна.

— Никогда не слышала о таком, страшно так.

— Ну теперь даже видела, — улыбнулась Михайлова. — Пойду я, пожалуй, дел полно. Если что, зови.

— Стой, — воскликнула Инга, вспомнив про одну очень важную деталь, и уже тише добавила: — А что мы скажем Бушину, если спросит?

— Правду не вариант?

— Не знаю… Я понятия не имею, что у нее случилось, — отозвалась Томилина и развела руки в стороны.

— Ну, давай скажем, что просто в обморок грохнулась? Бывает такое от переутомления, например… — предложила Юля, войдя в их положение.

— Отлично, — обрадовалась Инга.

— Вот и договорились, — еле заметно кивнула Михайлова и покинула комнату.

— Ирка, Ирка, что ж ты творишь… — пробормотала Томилина и, накрыв Романову одеялом, легла на свою кровать.

Находясь на границе сна и реальности, Ирина не понимала, что происходит. Она металась по кровати и стонала.

— Тимур, — повторяла она пересохшими губами, как мантру.

— Я рядом… — услышав хриплый шепот, почувствовала, как горячие ладони нежно гладят ее по волосам.

Ира понимала, что это, скорее всего, сон, но была слишком слаба, чтобы разрушить образ Громова в своей голове. Явственно ощущая его ласкающие прикосновения, она забыла обо всем и, успокоившись, крепко заснула.

Глава 32

Московская область. БО «Васильки»

Птицы громко щебетали за окном, возвещая о наступлении нового дня. Романова проснулась, но не спешила открывать глаза, наслаждаясь утренним одиночеством. Из приоткрытой форточки дул прохладный ветерок, наполняя комнату свежим воздухом. События вчерашнего вечера померкли и размылись на фоне нового дня, оставив после себя лишь пустоту и боль от потери чего-то важного. Солнце пробивалось сквозь жалюзи, раскрашивая стены яркими бликами. Ирина распахнула глаза и улыбнулась — жизнь продолжается.

Наблюдая за тем, как солнечные зайчики играют в догонялки, она вспоминала свою жизнь до «Золотой рыбки». Сейчас Ира многое бы отдала, чтобы вернуться назад, в привычный ей мир, где было все, чего она хотела: престижная работа, которая досталась ей с большим трудом, уютный дом, крепкая семья и верные друзья. Романовой нравилась ее жизнь: всегда размеренная и расписанная посекундно, никаких сюрпризов и неожиданностей.

Но в какой момент все пошло наперекосяк? Когда муж вдруг решил пойти налево? Или, когда она захотела помочь случайной девушке на улице? Интересно, кто-нибудь вообще заметил ее отсутствие? Может, Громов прав, и никто не найдет ее на этой базе? Муж, наверно, только рад, что избавился от кучи проблем. На работе тоже, скорее всего, нашли замену — на должность судьи всегда было много претендентов. Оставалась только подруга — уж она-то не бросит в трудную минуту. Куликова вряд ли бы поверила, что Ирина просто так исчезла, никого не предупредив о своем отъезде. Несмотря на то, что виделись они не так часто, Танька и по сей день являлась ее самым близким и дорогим человеком. Ира безмерно любила ее и скучала по тем редким встречам. Будь Куликова здесь, она бы уж точно придумала, как им выбраться из этой переделки.

Романова вспоминала их совместное прошлое и удивлялась, как они вообще смогли найти друг друга. Ира и Таня были абсолютно разными, но дополняли друг друга, как две половинки одного целого. Куликова — смелая, решительная и авантюристичная. А Романова — спокойная и сдержанная, законченная моралистка, слепо следующая законам и правилам. Она всегда была верна единственному в своей жизни мужчине — Кириллу — и даже мысли не допускала об измене. Но сейчас ее будто переклинило. Ирина с ужасом осознавала, что жаждет отдаться преступнику, который предал ее, изнасиловал и унизил. И, несмотря ни на что, она желала его каждой клеточкой своего организма, хотела ощутить его в себе, почувствовать, как горячие губы и трепетные руки жадно ласкают ее тело.

Ира потерла лицо ладонями, отгоняя непрошеные картинки. «Наваждение какое-то, так не бывает, так не должно быть…» — она не узнавала себя, в ней будто бы поселилась другая женщина. Даже контракт подписала, не прочитав! Как такое возможно? Она судья, следователь со стажем, всегда вдумчиво разбиралась во всех тонкостях, а тут легко открылась практически первому встречному и доверила ему всю себя. «Как же можно быть такой дурой?» — сетовала Романова.

Отбросив эмоции в сторону, она проанализировала все случившееся и пришла к выводу, что это не любовь, а всего лишь небольшое помутнение на фоне стресса и расставания с мужем. Но как тогда объяснить то, что с ней происходило вчера? Если Громов — это всего лишь временное помешательство, способ выплеснуть эмоции, то почему тогда именно он способен был причинить ей самую сильную боль и вместе с тем доставить самое яркое удовольствие? Ирина горько усмехнулась — логичного ответа попросту не существовало. Она привыкла руководствоваться здравым смыслом, а не чувствами, однако здесь, на базе, почему-то позволила сердцу взять верх над разумом. Но Ира была уверена, что все еще можно исправить — она должна выбраться из этого места, она хочет домой, очень хочет.

Романова решительно откинула одеяло, встала с кровати и направилась в ванную.

Приняв душ, она ощутила прилив новой энергии. Этим утром она чувствовала себя значительно лучше, чем минувшем вечером, но до полного выздоровления было еще далеко. Сев перед зеркалом, Ирина внимательно рассматривала свое отражение: веки опухли, а под глазами появились темные круги.

— Я думала, ты спишь.

Услышав голос подруги, она вздрогнула и обернулась.

— Как видишь, не сплю…

— Как ты? — спросила Инга.

— Лучше всех, — ответила Ира и попыталась улыбнуться.

— Я так и поняла…

— Можешь что-нибудь с этим сделать? — она указала пальцем на проблемные участки лица.

— Давай попробую, — Томилина подошла ближе и, внимательно рассмотрев последствия вчерашней истерики, достала свою косметичку. — А ты пока рассказывай, что это вчера было.

Тяжело вздохнув, Романова поведала подруге все от начала и до конца, опуская лишь ненужные подробности.

— Мда, горе от ума, — заключила Инга, дослушав историю. — И что теперь?