Шахматы. Чёрная королева (СИ) - Флёри Юлия

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем приехал, зачем зовешь? Или ты думаешь, будто я не вижу, что происходит?

— А что происходит?

— Ничего. Раньше вроде и было что-то… — Сдавленно прошипела, когда Вадим сжал запястье слишком сильно. — Что-то… — Повторила, глядя в глаза, напор стерпев. — А сейчас нет ничего. Сплошная фальшь. Ты приехал, ты зовешь с собой. Целуешь меня нежно, как умеешь, слова говоришь ласковые. Не потому, что тебе так хочется, а потому что так нужно. Потому что я этого хочу, в этом сейчас нуждаюсь. В том, чтобы отогрел, чтобы оживил. И ты знаешь о моих потребностях, наверно, даже больше меня самой и этим пользуешься! Зачем?! Чтобы потом сделать еще больнее?! Ты все обо мне узнал, ты навел справки, а, может, даже следил, но тебя не было рядом! Здесь не было в тот момент, когда был нужен, когда жизненно необходим был! Так чего же добиваешься сейчас?! Чтобы уехала? Чтобы с тобой? Но я уже не могу… — Простонала, пополам перегибаясь от боли, которую давно в себе таила. — Сейчас — не могу! Ты тогда был нужен мне, тогда! Чтобы следом за тобой бежала, чтобы не думала ни о чем, а сейчас поздно!

— Что поздно, что? Я здесь, ты здесь. Что поздно?!

— Ты не поймешь! Ты никогда не сможешь меня понять, а моя жизнь здесь! Моя жизнь... а не то, что ты предлагаешь!..

— Я не понимаю, чего ты добиваешься, Марта. Мы словно на разных языках с тобой разговариваем.

— А, может, и на разных! И во временных промежутках не пересекаемся. И там, где ты переступил и пошел дальше, я задержалась. А теперь ты должен уехать, а я снова останусь, и по-другому уже не будет.

— Ты говоришь глупости. — Зло отмахнулся Вадим, заправляя рубашку в брюки, застегивая мелкие пуговицы.

Тут же нашел свой пиджак, в прихожей натянул туфли и снова к Марте вернулся, сжимая в руках два билета на самолет. Она посмотрела на них с тоской, а на Вадима с болью. Грустно улыбнулась и, самой себе запрещая глазеть в ту сторону, отвернулась. Как скатилась по щеке первая слезинка, утаить не получилось, не успела смахнуть и вторую, а, спустя мгновение, уже рыдала в голос, не скрывая тяжести, которая давно сковывает душу, тело, мысли. Вадим против воли ее лицо в свою сторону вывернул, заставляя смотреть в глаза, не позволяя отбиться.

— Что ты творишь, Марта?! Что ты творишь?! Поехали со мной, поехали! Мы начнем все сначала. Мы вместе будем! Только ты и я! У нас получится, я знаю! А потом у нас будут дети! Самые замечательные, самые лучшие дети в мире, Марта! Это в наших силах! Не отказывайся от этого! От нашего будущего не отказывайся! — С силой сотрясал ее, не позволяя опомниться, и от себя оттолкнул, так и не добившись желаемого. Пальцы в волосы запустил и взвыл от собственного бессилия перед Мартой и ее категоричным «нет».

Много прошло времени, пока успокоился, пока в себя пришел, пока взглянул трезво.

— Почему? — Единственное, что тогда спросил и посмотрел в красные, раздраженные слезами и криком глаза. — Марта, почему?!

— Потому что я не могу. Я не мо-гу! — Прокричала она на грани возможности и Вадима оттолкнула. Выгнала. Из квартиры и из своей жизни. И неважно, что взвыла в голос, как только за ним захлопнулась входная дверь. Не было другого выхода. У него тогда, а у Марты сейчас.

Глава 33

Громоздкие напольные часы отбили громкий ритм и Алена вздрогнула, завороженная рассказом. На Марту посмотрела и коснулась кончиками пальцев губ, путаясь в вопросах и возможных ответах на них, в собственных эмоциях и в чужих чувствах. Долго на Марту смотрела, пытаясь хоть что-нибудь разгадать в ее колдовских глазах, а потом с досадой отвернулась.

— У меня такое чувство, будто ты эту историю рассказала мне неспроста.

— Разумеется, дорогая. Ты попросила меня рассказать тебе об этом.

— Я не о том. Будто я каким-то образом являюсь участником тех событий. Странно, да?

— Если ты так считаешь…

— А еще имена… Люди, лица… так необычно. Я представляла себе их как-то иначе. Плохой, значит, плохой, а хороший…

— Ты очень милое и нежное создание, Аленушка. Клянусь, это ценнейшее из твоих достоинств.

— Ты смеешься надо мной!

— Всего лишь искренне тебе завидую.

— А как Вадим выбрался из всей той западни? Как стал владеть ситуацией? Почему ты не поехала с ним и почему вернулась потом? Об этом не расскажешь?

— Может быть… Если посчитаю нужным.

— А еще мне пора все обдумать! — Решительно заявила Алена, с кресла поднявшись. Размяла затекшую от долгого сидения спину, усталость с рук стряхнула, дошла до границы комнат, как вдруг к стене припала, как под действием удара.

— Медведев? — Вдруг уточнила и резко побледнела. Марта даже приподнялась, за Алену испугавшись, а та, себя не помня, несколько шагов сделала и уже напротив Марты стояла, запыхавшись. — Ты сказала Медведев Леонид Сергеевич?

— Да. Мы как-то говорили о нем. Самохин стал его приемником, помнишь? — Мило улыбнулась Марта, только вот у Алены голова от этой улыбки кругом пошла.

— Мой дед. Мой дед Медведев Леонид Сергеевич! — Заявила громогласно и Марта рассмеялась.

— Разумеется, это он. Правда, — за руку Алену подтянув, помогла устроиться на низком диванчике, — правда, твоя мать постаралась сделать все возможное, чтобы ты об этом не вспомнила.

— Бред какой-то… Мой дед был известным на всю страну политиком. Он был уважаемым человеком, он… он… — Эмоциями задохнулась и замерла, когда Марта принялась на нее дуть, успокаивая. Совсем как на маленькую девочку, которая разбила коленку и теперь заходится рыданиями.

— Он был самым страшным человеком, с которым мне пришлось в жизни сталкиваться. — Тихо и внушительно проговорила Марта. — Тем самым соседом, который изводился при малейшем взгляде в мою сторону. Тем самым, кого так раздражало мое присутствие в жизни его подопечных. Мерзкий мстительный старик! Он умер, подавившись собственной желчью!

— Дедушка умер от сердечного приступа. — Нахмурилась Алена, а Марта раскатисто рассмеялась.

— Ну и что?! — Громко хмыкнула и расправила плечи. — Мысль о том, что он подавился желчью, греет меня по ночам. Но разве это все, о чем ты хотела меня спросить?

— Нет… — Прошептала Алена, опомнившись, и посмотрела растерянно, взволнованно и крайне эмоционально.

— Кто мой отец? — Выделила то, что сейчас показалось важнее всего, и Марта благосклонно кивнула, выбор одобряя. — Я помню, ты как-то обмолвилась, что именно отец выбрал мне имя, а папа, я точно знаю, это имя терпеть не мог. — И о том, что мама ненавидит тебя из ревности… что… — Догадливо замолчала, вытаращив глаза, а Марта склонила голову набок.

— Самохин Александр Владимирович. — Произнесла она ровно и без эмоций. — А моя соседка Лиза, которая когда-то без памяти влюбилась в него — твоя мать. Такой вот неожиданный поворот.

— Но как же… Мама и… и кто? И бандит?

— Любовь не знает преград, детка. Она сходила с ума от любви и желания обладать, изводилась от ревности и проклинала все, что связывает меня с Сашей, а когда я уехала, получила его в единоличное владение. Очень быстро взрослела, хорошела, училась владеть собой и Саша просто не смог устоять. Ей только исполнилось восемнадцать, а он уже владел и правил чужими судьбами. Именно эти чувства внесли разлад в отношения Медведева и Самохина.

— Именно этот факт позволил Вадиму занять позицию наблюдателя. — Подсказала сама Алена и нахмурилась сильнее. — Но почему они не остались вместе? Если уж действительно любовь была?

— Не скажу точно, но с высоким соотношением достоверности предположу, что Лиза просто разочаровалась в выборе. Она хотела стабильности и поклонения. Саша же был вынужден стать не только рабом ее любви, но и заботится о безопасности, строить карьеру, удерживать бушующие низы. Она забеременела и поставила условие: бросить все или забыть ее. Бросить все для Саши было все равно что застрелиться самому и толкнуть под поезд Лизу, она же, будучи молодой и не по возрасту амбициозной, терпеть не хотела и вернулась в семью, где, к слову, ее никто не ждал. Медведев приказал избавиться от ребенка, иначе он ее не примет, Лиза разрешила вопрос по-другому и себе в мужья выбрала хорошего мальчика из интеллигентной семьи, чувствами которого однажды пренебрегла.