Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей

— Он коротко хохотнул. — То начинает утверждать, что все происходящее с ней кем-то подстроено — получается, уже сама не знает, что и думать. В общем, доходит наша красавица помаленьку. — Он встал. — Ну, счастливец, готовься принимать у меня смену…

Ольга удивилась, узнав в вошедшем в ее комнату мужчине старшину Иванько — его она не видела всю неделю, что провела здесь в заточении. Навещал ее только капитан Решетников и только с одной, вполне определенной, донельзя омерзительной для нее целью.

— Гражданка Скрипка, на выход! С вещами! — как и раньше, чрезмерно громким голосом скомандовал он.

Внимательно присмотревшись, Ольга не смогла заметить в его бесстрастном взгляде ничего, что могло бы указать на осведомленность старшины о проделках своего начальника, о том, что тот с ней вытворял. «Может ли такое быть? — спросила она себя растерянно. — Наверное, может… При виде красивой женщины не устоял перед низменными инстинктами самца, воспользовался служебным положением, запер ее в комнате для свидетелей, не давал ей ни с кем контактировать, сам дважды в день приносил еду… И еще, может она сама частично во всем виновата — возбудила его своими рассказами, тем, что сделал с ней тот, первый мерзавец? Может тогда и этот захотел изведать того же, ведь он тоже мужчина, и ему тоже хочется попробовать чего-то такого, что… Но как же ей было не рассказать, ведь он сам буквально вынудил ее к этому…»

— Куда вы меня забираете? — очнувшись от невеселых размышлений, спросила женщина старшину. — Неужели и впрямь собрались отпускать?

— Я не в курсе, барышня, — серьезно ответил тот. — Мне велено забрать вас с вещами, и все.

— Тогда отвернитесь, — попросила Ольга, — мне нужно переодеться.

— В таком случае я зайду через пять минут, — решил старшина. — Пяти минут вам ведь хватит?

— Должно хватить, — согласилась Ольга и, дождавшись, когда старшина закроет за собой дверь, огляделась — собирать ей было особо и нечего. Она скинула халат и переоделась в платье. Обула босоножки, почти побросала, не стараясь слишком тщательно укладывать, другие свои немногочисленные вещи, косметику — что там еще? Вроде бы все. «Опять переезд, — обреченно подумала она. В то, что капитан так вот запросто ее отсюда выпустит, Ольга не верила. Ведь если он ее отпустит и она заявит на него, как он будет тогда выворачиваться? Хотя, кому ей, собственно, на него жаловаться? Какому-нибудь вышестоящему начальству? Ведь насколько она поняла, он является начальником сто пятого, кажется, отделения милиции. И стоит ли ей вообще жаловаться — разве ей кто-то поверит? Да ведь все произошедшее с ней не уложится ни в одной нормальной голове! И вообще, нормально ли с головой у нее самой или она уже потихоньку сходит с ума? Но если ее все-таки отпустят, лучше просто бежать из города, куда глаза глядят. Немедленно, пока будет возможность. И не надо ей больше ничего. Не станет она требовать наказания для всех этих мерзавцев, а то неровен час, только найдет на свою голову очередных приключений, продолжения этой „киносъемочной“ истории…

Да, наверное, она так и сделает. Просто унесет отсюда свои ноги подальше…»

Испытывая сильную слабость в измученном теле, Ольга присела на кровать и принялась ожидать появления старшины.

Девушку томило недоброе предчувствие — каждый новый переезд ассоциировался теперь у нее с чем-то нехорошим, ведь все они оборачивались для нее обычной сменой мужчины, появлением нового хозяина, словно ее тело отныне ей больше не принадлежало и она давно стала какой-то вещью, предназначенной для утехи мужского естества, на манер ожившей куклы из секс-шопа. И если ее перевезут и запрут в очередной комнате с отсутствием запора изнутри, да еще с непременным душем…

— Готовы, гражданочка? — На пороге вновь возник молодцеватый старшина. — Пройдемте, капитан Решетников ждет.

Ольга, прихватив с собой чемоданчик с вещами, поплелась перед сержантом — он вроде бы говорил, что положено именно так. Вот она уже и привыкла ко всему, словно какая-нибудь уголовница… Вот знакомая дверь, и…

— Присаживайтесь, Оленька. Старшина, вы свободны! — Капитан был очень любезен, и это почему-то ей очень не понравилось; давно завладевшее ею неприятное предчувствие только усилилось. Наверняка он задумал сделать в отношении нее какую-нибудь очередную гнусность. Сейчас девушка была уже твердо убеждена: что бы он ни придумал, ничем хорошим для нее это закончиться не могло. — Ну что, Оленька, — он оглядел ее, сидящую на знакомой ей табуретке, с головы до ног, — я вижу, пребывание в нашем отделении пошло вам на пользу. — Судя по всему, капитан остался весьма доволен результатами своего осмотра.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — спросила Оля.

— Ничуть. Разве с вами здесь плохо обращались? — довольно искренне удивился мужчина, словно не он сам лично насиловал ее в течение многих дней, попросту сменив делавшего с ней то же лжережиссера. «Нет, из нас двоих — один точно ненормальный.» — опять подумалось Ольге. Но кто?.. — А хотите, мы с вами сейчас позовем старшину и поинтересуемся у него, как вам здесь жилось, не было ли каких-нибудь нарушений вашего содержания, производившегося в строгом соответствии с правилами, разработанными специально для программ защиты свидетелей? — поинтересовался капитан.

— Нет, — торопливо заявила Ольга. — Не хочу.

— Напрасно. — Капитан выглядел расстроенным. — Вы убедились бы, что… Хотя ладно, — оборвал он сам себя, — а почему вы не спрашиваете, где сейчас находится пригласивший вас в наш славный город «кинорежиссер»?

— И где он? — безразлично повторила за ним женщина.

— Он находится в центральном следственном изоляторе, — радостно сообщил капитан Решетников, глядя ей в глаза, — но скоро будет освобожден. Следствие по его делу заканчивается, само дело закрывается.

— Как так закрывается? Но почему? — наконец немного оживившись, избавившись от владевшего ей безразличия, заволновалась Ольга. — Что, разве он ни в чем не виновен? — У нее просто голова пошла кругом.

— Да в чем же? — опять удивился капитан. — В том, что он будто бы изнасиловал вас в спортзале, да еще столь циничным, как вы тут недавно сочиняли, способом? И после этого продолжал насиловать вас еще целую неделю? Так ведь это, уж извините, только ваши слова. А он заявил, что вы его сами к этому принудили, чему лично я, знаете ли, склонен верить…

— Он усмехнулся прямо в лицо вспыхнувшей Ольге, которая смотрела сейчас на него с гневом и отвращением. — Ведь вы и про меня фантазируете абсолютно то же самое. Вот… А потом он и вообще напрочь отказался, что вступал с вами в интимную связь. Вот и все. Доказательств-то тому никаких нет! Вот у вас, например, лично, есть какие-либо доказательства, гражданка Скрипка? — официальным голосом обратился он к вновь сникшей девушке.

— Нет. — Ольга отрицательно покачала головой.

— Ну вот видите! — вроде бы даже обрадовался такому ответу капитан. — А экспертизу проводить уже поздновато. Хотя, если вы утверждаете, что изнасилования сопровождались такими извращениями, то какие-то следы должны остаться. Если, конечно, вы не практиковали такие виды секса раньше и давно не привыкли к подобному. В этом случае ни одна экспертиза не сможет выявить, если…

— Прекратите же! Хватит! — наконец нашла Ольга силы вмешаться. — Ничего мне от вас не надо! Совсем ничего! Никаких экспертиз, ничего!

— Ах вот как, — внимательно разглядывая Ольгу, с усмешкой подвел итог капитан. — Ну, раз вы сами говорите, что не надо… Только ведь тем самым вы окончательно признаете, что никаких изнасилований на самом деле не было. И ничего у вас, гражданочка, на него не имеется, совсем ничего.

— Вы что же, на его стороне? — с трудом сдерживая слезы, спросила Ольга — все происходящее казалось ей каким-то кошмарным сном.

— Я на стороне закона! — твердо ответил капитан. — Это моя непоколебимая позиция! — В такт своим словам он дважды пристукнул ладонью по поверхности слова, как бы подтверждая сделанное заявление.