Тайные поклонники Рины (СИ) - Муравская Ирина

— Да, слышал, — отвлекается от занятия тот, пряча гаджет в рюкзак. — Я тебя жду.

— Зачем?

— Ловлю возможность. Раз репетиции отменили, у тебя точно есть хотя бы час свободный. Прогуляемся?

От невинного предложения накатывает слабая, но хорошо уловимая волна дрожи. Это… страх? Нет. Растерянность.

— Не могу, — выпаливаю раньше, чем положено. — Я Ритку должна проводить.

— До такси, — подключается Долгорукая, вскакивая на ноги. — Погрузите меня и можешь проводить её дома.

У кого-нибудь есть шоколадка или булка? Затяните ей рот!

— Это вряд ли, подруга, — выразительно цежу сквозь зубы, намеренно ставя акцент на последнем слове. — Мне ещё в магазин надо. В холодильнике мышка не только повесилась, но и предсмертную записку оставила выражая свое негодование.

— Вот Черныш и поможет донести пакеты, — светит та лукавой улыбочкой.

Лиса. Она это специально! Ну вот какого фига???

— Черныш? — между тем озадачивается Вадик.

— А чё, тебя так не кличут?

— Если честно, нет.

— Поздравляю. С этого дня, значит, будут. Надеюсь, ты не в претензиях.

Ответить ей особо не успевают, Рита разводит бурную деятельность, подгоняя нас к выходу. Слишком уж жизнерадостная и довольная.

— Ты что творишь??? — набрасываюсь гневно на подружку когда мы первыми выходим на улицу. Чернышевский чуть отстаёт, как бы случайно, но я уверена — специально давая нам возможность поговорить.

— Помогаю! Не забудь спасибо сказать.

— С каких это пор ты за него так топишь?

— С недавних! Блин, ты сама не видишь? Он добровольно вовлёк себя в эту ерунду с последним звонком! Из-за тебя. Уже неоднократно звал… — кавычки пальцами. — "Погулять", чего не предлагал ни одной из наших. До дома, вон, согласился проводить. Догадываешься, что это может значить?

— Что ему скучно? — с надеждой накидываю самый лайтовый вариант.

— Неужели ты правда такая наивная?

— Не наивная. И именно поэтому не очень хочу оставаться с ним вдвоем.

— Что, совсем никак? — Рита задумчиво жуёт нижнюю губу со следами растаявшего шоколада. — Ну давай отделаюсь от него. Если ты пока не готова.

— Не надо.

— Сама отошьёшь?

— Нет.

— Ага. То есть тебе всё-таки интересно!

— Мне странно. И неловко.

— Что неловко? — на горизонте нарисовывается предмет спора.

— Застрять голодным в лифте с соседом. Знаешь как неловко когда в тишине урчит желудок? — быстро находится подруга, щелчком выключателя переключаясь на GPS-отслеживатель заказанной машины и выпадая из беседы. Умеет она сделать так, чтоб последнее слово всегда оставалось за кем-то.

Приезжает такси очень уж быстро, могло бы и застрять в пробке приличия ради. Белый седан с чёрными шашечками уносит предательницу в свой элитный район, я же остаюсь с Вадиком наедине, благословлённая напоследок чмоком в щеку и тихим шёпотом: "жду подробностей".

Подробностей она ждет. Бросила меня на амбразуру и слиняла. А вот ничего не расскажу. Будет знать как подставлять!

Сорри, но свиданий я сегодня реально не планировала. О чём вежливо сразу уточняю. Вадим и не настаивает, за что ему отдельная благодарность, так что прямым рейсом выдвигаемся в сторону ближайшего супермаркета.

Идём. Разговариваем. Не чтобы прям оживлённо, но нормально. На отстраненные темы: школы, занятия, последний звонок. Он спрашивает, я отвечаю. Нормально как бы, но совсем некстати вылезшая откуда-то робость с моей стороны всё равно присутствует.

Хотя к моменту когда я накидываю в корзинку, которую галантно носит мой спутник, замороженные полуфабрикаты, сосиски и хлеб её становится заметно меньше. Поход по магазин определенно сближает и стирает границы статуса "незнакомцев". Однако туалетную бумагу добавить к покупкам смелости всё же не хватает. Ну типа, это как-то не клёво. У нас хоть и не свидание, но…

— Да где ж эти бантики?! — злюсь я, бегая глазами по стеллажу.

С полки буквально перед моим носом берут нужную пачку.

— Они?

На самом, блин, видном месте.

— Ага. Спасибо.

Макарошки отправляются на вечеринку к сосискам.

— И какие планы после выпускного? Куда будешь поступать? — продолжает прерванный разговор Чернышевский.

— На журфак. А ты?

— В юридический.

Недоверчиво разворачиваюсь на сто восемьдесят.

— Да ладно?

— Ну да. А что такого?

— Не знаю… Просто была уверена, ты и дальше со спортом будешь связан.

— Я думал об этом, но пока сомневаюсь. Волейбол это так, увлечение. Но вряд ли смысл жизни.

— А я с детства хотела идти в журналистику, — идём к кассам, выгружая всё на ленту. — Усаживала кукол с плюшевыми игрушками в ряд и устраивала им часовые допросы. У-у-у, у меня там такие страсти кипели. Скандалы, интриги, расследования. Кен был очень недоволен, что Барби крутит шашни на стороне с зайцем. Но на развод не подавал. Любовь зла.

Зарабатываю в ответ звонкий мальчишеский смех.

— Журналистика для тебя идеальный вариант. Ты бойкая, боевая. Умеешь заговаривать зубы.

О, таких комплиментов мне точно ещё не делали.

— В смысле, в любую щель пролезу? — коварно уточняю.

— В мужскую раздевалку так точно.

Хех. Мне ещё долго будут это припоминать? Почему-то когда я едва не подорвала во время лабораторной работы по химии кабинет в восьмом классе об этом быстро все забыли. При том, что брови мои ещё долго отрастали и были отличным поводом для шуточек.

— Это непредвиденные обстоятельства, — сконфужено рассматриваю ценники на жвачки, чувствуя как краснеют щеки. — Если что, в кружок моих интересов не входит подглядывание.

— С твоим плотным расписанием это было бы проблематично.

— Да не такое уж и плотное, — собираю пробитый товар в сумку и расплачиваюсь с продавщицей папиной кредиткой. — Если бы не выпускной год, половина списка отсеялась автоматически. Но без дела сидеть я правда не люблю. Тут не столько вопрос скуки даже. Просто…

— Просто моторчик работает от солнечных батарей и не знает покоя?

— Просто столько всего хочется попробовать, что глупо прожигать жизнь в бездействии.

— Я поэтому и записался в седьмом классе в команду. Чисто попробовать. А потом втянулся.

— А я думала, потому что девочки любят спортсменов.

— Ну и это тоже. Вообще, спорт мне врачом прописан. В детстве были проблемы по здоровью. Рекомендовали лыжи, но с ними контакта у нас так и не вышло.

Выходим обратно на улицу, а оттуда уже не спеша к дому. Сейчас даже немного жалею, что живу так близко. Прогулка начинает потихоньку затягивать, но на большее я пока не готова.

— Можно вопрос? — уже на подходе к подъезду спрашивает Вадик.

— Задавай.

— Что за тема со шрамом?

О-оу.

— А сам не догадываешься?

— Иначе не спросил бы.

— Ну… — я в тупике. Немножко. Если он не "N", то как бы и всё равно. Посмеётся над дурёхой, да забудет. А если "N"? Если Чернышевский — это "N", то он уже по-любому и так всё понял. А если понял — всё равно очевидно, что признаваться не желает. А значит и мне незачем вдаваться в подробности. Доказательств веских ведь нет, чтоб припереть к стенке. — Долгая история. Откуда, кстати, он у тебя?

— Долгая история, — лихо парируют в ответ. Собираюсь уже чисто по-женски самую малость обидеться, но не успеваю. — Шучу. Ничего особенно. С велика неудачно упал.

Врёт? Или не врёт? Боже, вот теперь сомневайся в каждом слове и ищи второе дно. В таком режиме и трёхнуться недолго.

— Не на арматуру случайно? — на всякий случай подозрительно уточняю я.

— Да не. Об камень неудобно приложился. Ногу тоже задело, но на голени почти не видно.

— Ммм… — тормозим возле криво покрашенной железной подъездной двери. — Мы пришли. Прости, не приглашаю. Кипяток кончился, заварка заплесневела, чашки украли инопланетяне.

— Ничего, в следующий раз всё с собой принесу, — мне протягивают пакеты, которые так же всю дорогу тащили вместо меня. — Может до этажа помочь поднять?