Измена (не) Новая жизнь (СИ) - Ахмедова Ниса

— А? Ой прости… — С улыбкой отворачиваюсь. Вот Красавец, повезёт кому-то…

— Клянусь, я ничего ни видела…ничего- Говорю ему, а сама улыбаюсь. Такой смешной с пеной

В ответ он рычит недовольно.

— Ой, дура- а, Тём? Тебе же я хотела обмотать руку плёнкой, чтобы не промокло, я даже поставила рядом с полотенцем.

— Видел. Но не смог одной рукой. Поэтому пролил по флакона шампуня на себе- Тихо ворчит он.

— Так, давай помогу принять душ, ты только одень трусы, и не надо смущения и возражений!!! Ясно!!! Ты как мой сын! Нечего стесняться! Просто помогу умыться. Как мать!

— Насть. не надо, как нибудь сам — Вяло возражает. Значит ему нужно помочь, и быть настойчиво.

— Ну, Артём- Как по батюшки? — Я иду, надел трусы?

— Михайлович. Ну…Насть…

Дала ему десять минут и зашла в душ. Да, он одел трусы наизнанку…но самое главное его тело было сплошные гемотомы, синяках, некоторые ушибы уже начали менять цвет. Некоторые чёрные…

Вскрикнула от увиденного. Ладошкой закрывая рот.

Ему не понравилось, можно сказать он разозлился. Начал тяжело дышать и здоровая рука сжимается в кулак.

— Тёмыч, может доктора? — Делая вид, что настраиваю душ. Сглатовает, но отрицательно качает головой. Видно что ему больно…

— Нет. Там меня быстро найдут. Не беспокойся, уже прошло, не болит.

Мой маленький друг. Как хорошо что я нашла тебя, свою нерастраченныю любовь, я даю тебе. Мне очень жаль той женщины, которая родила тебя. Я бы ни за что не отказалась от такого сына. Умного, красивого, и очень доброго.

Замотала его гипс плёнкой. И усадив его в табуретку я осторожно искупал его. Весь напряжении он ждал момента когда я закончу его мыть. Как закончила, я вышла из душа, и сразу из комнаты. Оставила ему пижаму Вани и…телефон, бабы Тони. Он кнопочный и его не могут отследить.

На кухне я нашла бабушку с фотографиями отца и Вани и там было я, Полина мама Вани. У нас с Ваней было разные матери. Но это не помешали нам любить и уважать друг друга. Пока Полина не вышла замуж за иностранца и жить там в Германии. Мы теперь общаемся по скайпе.

— Бабушка…я…

— Я знаю что ты не приходила на похороны отца из-за операции. Тебе нельзя было нервничать, подниматся с кровати…Я знаю дочка. Это ты прости, дуру старую, обиду я на твою мать держала, а страдала ты. Прости меня. Я могла навестить тебя в больницу, ведь никто не приходил к тебе? Но я не могла и не хотела видеть твою мать! Она после смерти твоего отца хотела сдать меня в дурку и завладеть квартирой.

— Но, я незнала об этом… — Тихо шепчу

— Конечно незнала! Ты бы была против, поэтому она втихаря… — Ругается матом — Если бы не завещание…она бы отсудила бы квартиру. Ни Вани, ни тебе.

— Завершения? Отец знал, что моя мама выкинет какую нибудь дичь, поэтому написал на Ваню!?

Бабушка смотрит на меня с усмешкой и говорит:

— Ваню он оставил дачу в Подмосковье, а Квартира достанется твоему сыну!

Михаил

Двое суток. Эти грёбанные двое суток я не спал. От жара исходящие от моего сердца вся нутро кипит. Не могу дышать, есть, пить…Быть родителям это не то, а быть ПАПОЙ, ещё любящий очень тяжело. Не знать где он…как он…сыт ли…даже иногда думаю, не домогался какой нибудь педофил.

Смотрю на зеркало в ванной, на меня смотрит обросший щетиной и с тёмными кругами под глазами мужик. Усмехнулся…дожили, сын два месяца пропал, а я " красотой " любуюсь.

Отчаяния топят так глубоко, что разбиваю кулаком зеркало на мелкие кусочки. Теперь я вижу себя в тысячи осколков и где малодушно плачу.

Окравленной рукой закрываю лицо и даю себе пять минут.

Пять минут слабости Орлов! Потом ты не имеешь права! У тебя дочь рядом, сына ещё найти нужно

— Пап…папа…

Слышу как бежит по лестницы Юлька. Быстро встал и мою лицо и руки, чтобы не пугать её своим видом. Обматоваю полотенцем руку, которая не остановился кровь и выхожу из ванной. Руку за спину. Не надо ей видеть это.

— Пап… — Сгибается пополам от быстрого бега по лестницы.

Закатываю глаза. Наверное опять что-то приснился. Кошмар какой нибудь.

Юлька смотрит на меня с полными слез глазами и тянет телефон. Кнопочный. Который мы пользуемся дома.

Не понимаю, чего она хочет…сломался что ли?

— Ромка.. — Пищит и начинает плакать.

У меня сердце остановился. Он что? Как? Кто? Кто звонит? Вдруг в ушах звенит и перед глазами пелена. Выхватваю трубку и слушаю. Хочется орать, материть но почему-то не могу открыть рот.

Орлов успокойся! Не надо показательные выступление!!!

— Да…слушаю

Рот как будто наполнен песком. Едва слышно что говорю.

— Пап…это я, Рома

— Сын. Сынок…ты где? Скажи я…прилечу, Только скажи. Как ты?

От понимания что он жив и здоров так кроет…что я начинаю орать и бежать телефоном из комнаты. Несусь сломя голову, параллельно начинаю осыпать его вопросами. Который он отвечает я не слышу от волнения или не отвечает.

— Пап, успокойся. Я в норме. Меня украли, но я Убежал от них, меня хотели…ладно, не важно, сейчас я в безопасности и рядом хорошие люди.

А я уже открываю дверь машины и даю сигнал своим людям. Надо найти сына. Найдём. По сигналом телефона найдём.

Волнения, страх, ожидание что увижу сына, гремучий коктейль. Главное чтобы он говорил. Чтобы я слышал его голос.

— Пап, я знаю ты меня ищешь, хочешь найти, но Пап…я не хочу домой. Нет, не думай, что я не люблю Юльку и тебя…просто…я устал жить по указке. По расписание. Пап обещаю звонить каждый день. Даже адрес скажу, только дай мне пожить и подумать одной. Прошу тебя. Пап, я очень люблю вас. Но мне там душно, понимаешь…хочу быть обычным ребёнком, подростком…

Михаил

Дышу через раз. Надо успокоиться, Орлов! Твой сын жив, здоров! А это главное! Что по его просьбе…то, он первый раз спрашивает об одолжение, об отпуске. Конечно, отпущу…но видимо, невидимо будем узнать и охранять.

А что? Он мой сын! Единственный! Наследник! А уменя не мало врагов…

Телефон давно потух, а я сидел в машине, посреди дороги и держа на ухе. Вдруг понимаю что, тиски которые сжимали моё сердце лопнула…и я ощутил такое чувство…как будто с плечи тяжёлые горы упали. И это заставляет меня плакать. Не буду скрывать, плакать как ребёнок который нашла в толпе свою мать. Со слезами выходит вся боль, разочарования, отчаяния, бессилие.

Когда прихожу в себя, меня мой безопасник прикрыл. Закрыв часть дороги специальным знаком.

— Герман, я жду тебя в своём доме. И желательно быстрее.

Дальше даю указания своим людям, по номеру телефона найти сына, узнать где он, с кем, и что с ним все порядке.

— Пап, как он, где он? Ты узнал? — Осыпает меня вопросами Юлька. А я не отвечаю, просто прижимая к себе улыбаюсь. Дико счастлив. Сын жив, скоро вернётся домой. Она сразу чувствует меня, сначала плачет, потом смеётся, опять обнимает меня. Нашу радость прервал Герман.

Увидев Юльку плачушей и меня с Красными глазами застывает у порога. Лицо белее мела. Тихо оседает га пол и заикаясь блеет:

— Ром. Ромка…

Вот идиот! Наверное думает…

— Ты чего? Ну ка встань, жив наш парень жив!!! Мы от радости плачем идиот! Иди сюда, дай обниму тебя!!!

Сначала сидит на полу непонимающее смотрит на нас, а потом как доходит…

— Придурок! Идиота кусок!!! Я чуть от страха не родил!!! Ненормальный!!! И ты ненормальная Юлька! Разве так можно?! Я свои тридцать хвостиком чуть инфаркт не схватил! Я. чего только…не думал…Тоже мне друг!

Обижается на нас, но идёт обнимать Юлю и меня.

— С тебя виски с ящиком! — С возмущением произнес.

Да хоть завод алкогольной! На все согласен.

Уже кабинете сидим и обсуждаем звонок Ромы. Конечно мы перезвонили, но никто не поднял трубку.

Мы перебрали все варианты, где он мог быть, у кого, но так и не нашли, кто может приютить моего сына. Все меня боялись и сразу сообщили бы если он был там. Про мою фамилию ходили легенды.