Хребет Индиго (ЛП) - Девни Перри

— Я скучаю по вам, ребята. Я тоскую по Гудманам.

— Мы тоже скучаем по тебе. Поппи говорила о поездке на выходные, чтобы навестить тебя.

— Я буду только рада.

Ради них я действительно готова заняться распаковкой всех вещей в доме.

— Расскажите мне об отделении.

— Вообще-то, если у тебя есть несколько минут, могу я тебе кое-что рассказать?

— Всегда.

Следующие пятнадцать минут я рассказывала ему о Лили Грин и других самоубийцах. Я рассказала ему, как мать Лили упала в мои объятия, когда я пришла к ней домой и сообщила ей ужасную новость. Ее крик был настолько полон агонии, что я никогда не забуду этот звук.

Разбитое сердце было уродливым, черным звуком.

В тот вечер я пробыла с Мелиной Грин несколько часов. Я держала ее за руку, пока она звонила своему бывшему мужу и рассказывала ему о Лили. Затем я ждала вместе с ней, пока он ехал два часа из Миссулы. Когда он приехал, его глаза были с красными ободками, а душа разбита из-за смерти дочери, я выразила ему свои соболезнования, а затем оставила их горевать.

Вчера я зашла к Мелине домой, чтобы проведать ее. Она открыла дверь в халате и со слезами на щеках. И снова она упала в мои объятия, и я обняла ее, пока она плакала.

Но Мелина была сильной женщиной. Она собралась с силами и начала рассказывать о Лили. В течение часа она рассказывала мне о ярком, прекрасном свете, которым была ее дочь.

Лили было двадцать один, и она жила с мамой, чтобы сэкономить деньги. Когда я спросила Мелину, не нашла ли она предсмертную записку в комнате Лили, она призналась, что у нее не хватило душевных сил проверить. Но ее бывший заходил в спальню Лили, когда был в Куинси, и ничего не нашел.

— Я стараюсь быть деликатной и не давить слишком сильно на мать, — сказала я Коулу. — Но у меня сложилось впечатление, что она и Лили были очень близки. Она в шоке. По-настоящему потрясена тем, что Лили покончила с собой.

— Не могу представить ее боль, — сказал Коул. — Возможно, она не хочет думать о признаках, которые она упустила. Или о том, что ее дочь что-то от нее скрывала. Тебе нужно поговорить с другими людьми, которые знали Лили.

— Таков мой план. Я начала с офицеров и персонала здесь.

— И что они сказали?

— Никто не знал ее хорошо. Одна из офицеров сказала, что ее сын закончил школу вместе с Лили, но они потеряли связь, когда ее сын уехал в колледж. Большинство остальных знали ее только по банку, где она работала кассиром. Все говорят, что Лили всегда улыбалась. Она была счастливой и молодой женщиной.

Это не обязательно что-то значило. Я знала, каково это — чувствовать себя совершенно потерянной и одинокой, но заставлять себя улыбаться внешнему миру.

— А как насчет других самоубийств?

— Отчеты тонкие.

Бывший шеф не был приверженцем деталей. Это было то, что сотрудники должны были изменить, потому что я не собиралась допускать, чтобы короткие, поспешные отчеты были стандартом.

— В прошлом году семнадцатилетний парень повесился в своем подвале. До этого все это были женщины. Трое, включая Лили, прыгнули в пропасть со скалы. Еще одна перерезала себе вены в ванной. Еще одна выпила бутылку таблеток по рецепту. А первая, десять лет назад, застрелилась из пистолета своего отца. Полагаю, он был полицейским.

Никто в участке не хотел говорить об этом деле.

— Черт, — Коул выдохнул длинный воздух. — Это очень много для такого маленького городка. Особенно потому, что здесь в основном женщины.

— Именно, уровень самоубийств в три раза выше среди мужчин. Однако в Куинси статистика как будто поменялась местами.

— Это не является чем-то неслыханным, но это заставляет меня задуматься.

— Меня тоже. Это не обязательно выходит за рамки нормы, но всем девушкам было за двадцать. Обычно я ожидала, что они будут моложе. Заниматься школьными делами, понимаете? Все эти девушки работали и вступали во взрослую жизнь. Школьные проблемы должны были остаться позади.

— Они все были из Куинси?

— Да.

— Несмотря на то, что они были старше, они, вероятно, все еще были связаны с ним. Их старые знакомые, хорошие и плохие. Город.

— Правда.

— Что говорит твоя интуиция? — спросил он.

— Это тревожно, — признала я. — Может быть, если бы мы нашли записку, дневник или что-нибудь еще, что показало бы, что эта девушка боролась, я бы не чувствовала себя так беспокойно.

— Продолжай искать. Продолжай разговаривать с людьми.

— Я взъерошиваю перья.

Он рассмеялся.

— У тебя неплохо получается терять телефон и ключи. Но ты фантастически умеешь взъерошивать перья.

— Ха-ха, — пробормотала я, на моих губах появилась улыбка. Мне не хватало поддразниваний Коула.

— Выведи их из себя, Уинни. Если это то, что нужно, пока твое нутро не перестанет кричать, взъерошь все перья, которые тебе нужны.

— Спасибо, — узел беспокойства ослаб в моем желудке. Коул часто говорил мне то, что я уже знала. Но это не делало его слова менее сильными.

— Позвони мне, если тебе понадобится еще раз все обсудить.

— Хорошо. Обними Поппи за меня. Брэди и Маккенна тоже.

— Хорошо. Я пришлю тебе сообщение с выходными, которые нам подходят.

— Не могу дождаться, — мы попрощались, а затем я откинулась в кресле, уставившись на беспорядочные файлы, которые нужно было просмотреть.

Может быть, я слишком много читала о Лили Грин. Куинси был маленьким городком, и я должна была думать, что мои офицеры хорошо чувствуют происходящее. Если бы были причины подозревать нечестную игру, они бы это заметили, верно? И дедушка тоже. Он ничего не говорил о самоубийствах.

Но что, если причина, по которой никто не задавался вопросом об этих самоубийцах, заключалась в том, что они были из Куинси? Я была единственным человеком, который не провел годы, работая в этом отделе. Мало того, все сотрудники родились и выросли в этом округе.

Возможно, для них это было нормально.

Самой печальной правдой было бы, если бы они оказались правы.

В дверь постучали.

— Входи, — позвала я.

Дженис просунула голову внутрь.

— Эмили из газеты на первой линии для вас.

— Скажите ей, пожалуйста, что я на встрече и приму сообщение.

— Конечно, — она закрыла дверь, оставив меня наедине с собственными мыслями.

Я вертелась на своем стуле, то вправо, то влево, то вправо, то влево. Мой взгляд не отрывался от стопки папок.

Почему? Почему смерть Лили беспокоила меня?

— Нет записки.

Это была самая большая недостающая часть.

— Ее машина.

Почему она была в нескольких милях от хребта Индиго? Кто отвез ее туда?

— Ее туфли.

Если она ходила пешком, где были ее туфли?

В субботу, после беспокойного ночного отдыха в пятницу благодаря человеку, от поцелуя которого у меня закружилась голова, я вернулась на хребет Индиго. Я обследовала местность, поднявшись на хребет не один, а два раза. Затем я снова пошла по тропинке к тому месту, где мы нашли машину Лили.

Ни улик, ни пропавшей пары обуви.

Что мне действительно хотелось сделать в этот день, так это снова отправиться на тропу, но стопка файлов не уменьшалась, поэтому я сделала глоток своего уже остывшего кофе и принялась за работу.

Восемь часов и слишком много папок, чтобы их пересчитывать, не принесли ничего особенно примечательного, хотя я добавила еще три пункта в список новых требований к оформлению документов. Дженис назначила встречи один на один с каждым офицером отдела, и с завтрашнего дня я буду беседовать с каждым из них в индивидуальном порядке.

Я положительно отзывалась о каждом человеке - за исключением офицера Смита, — но была и критика. Я сомневалась, что приобрету много друзей к тому времени, когда эти встречи закончатся, но все равно. Теперь это был мой отдел, черт возьми, и мы собирались начать создавать отчеты, достойные прочтения.

К тому времени, когда Дженис пришла пожелать мне спокойной ночи, я была измотана и голодна. Я как раз собирала несколько папок, чтобы забрать их домой на ночь, когда зазвонил телефон.