Сезон охоты на недотрогу (СИ) - Марика Ани

Добрался до дня её рождения. Такой разительный контраст. Отсюда начинаются личные фотографии. Её, подруг и друзей, отца и брата. Меня. Чем выше я листал, тем больше моих снимков всплывало.

Среди кучи фотографий была одна единственная, что задела меня до глубины души. Наш совместный снимок в моей машине. Точнее, только наши руки. Алина снимала татуировку на тыльной стороне ладони и переплела наши пальцы в замок.

Именно эта фотография подтолкнула действовать. Раз не удалила до сих пор, значит, ещё не всё потеряно. Значит, ещё есть между нами что-то крепче обиды. Дал самом себе зарок, что больше не отпущу её никуда. Моя она. Осталось только ей напомнить это.

Заношу трепыхающуюся девушку обратно в дом. Хлопаю дверью и ставлю на ноги.

— Ты труп, Аверин! Я всё расскажу Мише, и он тебя убьёт!

— И сядет. Ты действительно хочешь посадить единственного родственника? — совершенно спокойно замечаю я и, обойдя девчонку, ухожу на кухню.

Алина пыхтит, матерится, но идёт следом. Останавливается у кухонного островка, скрещивает руки на груди и губы поджимает.

— Садись, малышка. Разговор будет долгий и длинный.

— Я уже всё знаю. Мне папа рассказал. И про контрабанду, и про то, что ты выкрал последний груз. И что денег дал, чтобы только до меня добраться.

— Чтобы защитить тебя, — перебиваю обвинительный спич разгневанной девушки.

— Ну да, конечно, — закатывает глаза Алина.

— Если бы всё было так, как ты себе вообразила. Я бы нашёл тебя в Европе. Поехал бы в Италию, нашёл ту деревушку в Полермо, — замолкаю, замечая, как малышку трясти начинает. — Ты нужна мне, но в тот момент я даже был рад, что Саша спрятал тебя. Твой отец не всё рассказал. Садись, Принцесса. Я дополню историю.

Немного подумав, Алина всё же отталкивается от косяка и, несмело подойдя к столу, взбирается на высокий стул. Наливаю ей стакан воды. Жаль, виски вчера весь выхлебали. Мне бы не помешало горло промочить.

Достаю из кармана старое удостоверение ФСКН и кладу перед ней вместе с водой. Девушка придирчиво изучает документ, неверяще поднимает на меня глаза.

— Ты мент, — звучит обвинительно и немного брезгливо.

— Не совсем. Я был контрактником в особом подразделении вооружённых сил. Меня направили в федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков…

Алина слушает внимательно, вижу, что не особо верит. Задаёт уточняющие вопросы. Сомневается.

— Когда мы накрыли всю банду Буйного, твой отец, как и брат, тоже попали под прицел. Все счета вашей семьи заблокировали. Саша даже не мог нанять стоящего адвоката. Ему дали бесплатного. Позвони Мише, спроси, как звали адвоката твоего отца. Кто вытащил его, — я протягиваю её телефон.

— Не боишься, что я расскажу ему, что ты здесь? — бурчит, вертя в пальцах аппарат.

— Можешь рассказать. Я не планирую скрываться от твоего брата.

Девушка, немного подумав, набирает Мишу. Соскочив со стула, уходит в коридор. Не мешаю ей. Главное — я открылся ей, остальное за Алиной.

Через минут пять она возвращается. Кладёт телефон на стол. Пальцы мнёт и долго смотрит на меня.

— Рахлин Натан, — выдыхает девушка и себя обнимает. — Ты его нанял.

Обхожу стол, подбираюсь к ней. Алина пятится, дёргает выше голову. Запираю у окна, нависаю.

— Теперь веришь мне?

— Нет, — упирается ладонями в грудь.

— Хорошо, — склонившись, сминаю упрямые губы в желанном поцелуе.

Глава 12

Алина

В голове не укладывается вся эта история. Я четыре года жила с ненавистью к отцу и к Илье. Сама себя прятала от всего мира. Боялась, что он найдёт меня, заберет в счёт долга. Долгими одинокими ночами проклинала Аверина и строила воздушные замки.

Что было бы, если бы я не подслушала тот разговор? Что было бы, если бы Илья меня забрал и сам спрятал от бандитов? Мы бы были вместе все эти годы. И с папой отношения не разладились.

А теперь…

Есть ли у нас будущее?

Поднимаю взгляд на мужчину. Он пытливо смотрит прямо в глаза. Серьёзный. Строгий. Напряжённый.

— Веришь мне? — спрашивает, обходя кухонный островок. Медленно и грациозно. Словно дикий кот на охоте.

Часть меня, влюблённая в него восемнадцатилетняя дурочка, верит. Другая же часть упрямо держится за прошлое. За четыре года одиночества. Какой бы ни была правда, из-за него я потеряла несколько лет вдали от родственников.

— Нет, — задираю выше голову.

Илья не слушает, приобнимает и властно накрывает мои губы своими. Упираюсь кулаками в каменную грудь. Пытаюсь остановить чувственный натиск. Прервать. Оттолкнуть. Влепить пощёчину и прогнать. Только ничего из этого не делаю. Я безвольной в его руках становлюсь. И это дико бесит.

Всхлипнув, плачу. Прямо во время поцелуя реву.

— Тише, — шепчет в губы Аверин, поглаживая по волосам. — Всё хорошо, Принцесса. Я тебя никогда не обижу.

— Почему? Почему ты не приехал тогда? — задыхаюсь от слёз.

— Я связан обязательством с федеральным агентством. И даже сейчас не должен был тебе рассказывать о работе под прикрытием. Да и считал, что лучше будет тебя отпустить. Был уверен, что ты меня забыла и живёшь полной жизнью.

— Я и жила! — бурчу упрямо. Не хочу, чтобы он думал, что я по нему страдала.

Аверин головой качает и криво улыбается. Будто прекрасно знает, что вру ему нагло.

— Не отталкивай, Аля. Если потребуется, буду воевать со всем миром, но тебя не отпущу. Больше не отпущу.

— Из-за этого Буйного? — закусив губу, в глаза заглядываю.

— Нет, — Илья хмурится, заправляет прядь моих волос за ухо и прижимается лбом к моему лбу. — Из-за тебя. Ты уехала и забрала все краски мира. Забрала всё светлое с собой. Оставив меня в беспросветной тьме. Я люблю тебя, Алина. Влюбился в шестнадцатилетнюю капризную девчонку. И смотрел, как она превращается в прекрасную девушку. Смотрел, не смея прикоснуться. Не смея даже надеяться. Я себя терял во лжи и грязи, но ты меня вытягивала к свету. И только из-за тебя я не свихнулся, не потерял себя.

Опять плачу. Смаргиваю дурацкие слёзы. И, потянувшись на носочках, сама целую его в губы.

Поцелуй солёный, но желанный. Сразу бьёт под дых, вытягивая весь воздух из лёгких и наполняя жаром.

Я будто скидываю сдерживающие меня оковы, за которые все эти годы держалась. Царапаю могучую шею, тянусь ещё ближе, ещё теснее. Наши языки сталкиваются в безумном танце. Губы покалывает от колючей бороды Аверина. А в солнечном сплетении вспыхивают миллиарды фейерверков.

Меня в какую-то параллельную вселенную выбрасывает. Есть только он и я. Есть общее желание, эти прикосновения, поцелуи до саднящих губ и нехватки кислорода. Страсть, что туманит сознание и отключает мозг, оставляя лишь животную похоть.

— Моя малышка, — жарко шепчет Илья, оставляя дорожку поцелуев до самой шеи и прижимаясь к бешено бьющейся артерии.

Задираю выше голову и хватаю ртом прохладный воздух. Нужно прерваться. Остановиться. Я ведь не простила его. Я всё ещё обижена. Он всё ещё виноват в моём одиночестве.

Но вместо этого я комкаю в руках рубашку. Задираю и стягиваю через голову. С наслаждением скольжу пальцами по стальным, безумно горячим плечам. Давлю, оставляя следы от ногтей.

Илья подхватывает на руки и сажает на стол. Вклинивается между ног и тянет мою толстовку. Поднимаю руки, избавляясь от ненужной вещи, и, охнув, выгибаюсь. Его губы продолжают исследовать моё тело и добираются до груди. Смыкаются на чувствительной вершинке. Язык ласкает и бьёт по моим натянутым в тугую спираль нервам.

Горячая волна, что сконцентрировалась в солнечном сплетении, растекается и жаром наполняет низ живота. Я пытаюсь удержаться за него и себя теряю от этих порочных поцелуев. Откровенных прикосновений.

— Илья! — вскрикиваю, когда он прикусывает сосок и тянет на себя.

Оторвавшись от одной вершинки, он не забывает о второй и вновь меня топит в неизведанных доселе ощущениях. Рычит моё имя. Шепчет что-то неразборчиво.