Райская лагуна (ЛП) - Пекхам Кэролайн

— Отдохни немного, красотка, — отозвался Джей-Джей, и его голос звучал чересчур весело. — Силы тебе понадобится позже.

Я не знала, что, черт возьми, это должно было означать, но у меня не было особого выбора.

— Гребаные мужики, — проворчала я, отходя от двери и раздеваясь, пока шла в душ. Дворняга просто проигнорировал мое замечание и свернулся калачиком на кресле, в котором Фокс любил сидеть, когда смотрел, как я сплю.

К тому времени, как я закончила принимать душ я была одета в мягкие шорты и одну из маек Рика, у меня не осталось другого выбора, кроме как забраться в свою кровать и выключить гребаный свет.

В доме было тихо, и когда я закрыла глаза, у меня осталась боль между бедрами и я чувствовала себя очень раздраженной, что преследовало меня до самого сна.

И когда я задремала, меня перенесло в наше прошлое, в ту ночь, когда вокруг нас завывал шторм, и мы проводили время в летнем домике в поместье Роузвуд.

— Ты должна выбрать команду, Роуг, — настаивал Фокс, его ухмылка говорила о том, что он уже думал, что знает, кого я выберу, и что это будет он. Самоуверенный засранец.

— Да, давай, расскажи нам, кто твой любимчик, и убедись, что не забыла, кто из нас купил тебе эту сладкую вату раньше, — добавил Рик, толкнув Фокса локтем и заработав пинок в ответ.

— Ты украл эту сахарную вату, — запротестовал Джей-Джей. — И ты довел того ребенка до слез.

— Это был идиотский поступок, — согласилась я, хотя все равно съела ее с удовольствием.

— Выбери меня, и я снова покатаю тебя на моем байке на рассвете, — предложил Чейз, и его щеки слегка покраснели, когда все остальные начали проклинать его и обвинять в попытке пригласить меня на свидание, а он протестовал, уверяя всех в невинности этого поступка.

— Хватит! — Рявкнула я, заставляя их наконец заткнуться, и снова посмотреть на меня. — У меня есть другая идея — давайте просто будем в одной команде и найдем других ребят, у которых мы сможем выиграть. Я все равно не буду выбирать.

Все четверо запротестовали, толкая друг друга, в то время как я закатила глаза и повернулась к двери. Мы могли промокнуть насквозь, если бы вышли в такую грозу, но день был жаркий, и я не возражала против небольшого дождя.

— Я ухожу, с вами или без вас, — крикнула я, и их аргументы отпали в пользу того, что они все бросились вслед за мной под дождь.

Мы вместе бежали по лужайке, визжа и крича, пока нас обливал ливень, и к тому времени, когда мы вспомнили, что собирались найти других детей, чтобы они присоединились к нашим играм, мы уже передумали. Нам все равно больше никто не был нужен. Никогда не был. И никогда не будет. Нас было пятеро или ничего, и так будет до самой моей гребаной смерти.

Чья-то рука зажала мне рот, заглушая крик, и я резко проснулась и обнаружила, что надо мной склонился огромный парень в черной лыжной маске, закрывающей его лицо, а тени темной комнаты скрывают его глаза.

Меня охватила паника, и я забилась в его хватке, пытаясь броситься к тумбочке, где хранила пистолет, но другая пара рук схватила меня за запястье и остановила, мой взгляд метнулся ко второй огромной тени, но его лицо было закрыто, как и у первого.

Я закричала громче, пытаясь укусить руку, которая все еще прижималась к моему рту, и пнула его, пытаясь освободиться.

Меня стащили с кровати, второй мужчина закрепил на моем запястье кожаный наручник, прежде чем я оказалась в объятиях человека, который меня разбудил.

Я брыкалась и сопротивлялась, и когда от моего рта убрали руку, я закричала, прежде чем мне на голову натянули черный мешок и перекинули меня через чье-то плечо.

Я продолжала брыкаться и отбиваться, когда меня выносили из моей комнаты, и мной овладел страх, когда я задалась вопросом, почему, черт возьми, Дворняга не залаял и не пришел мне на помощь.

Кто-то взялся за наручник, свисавший с моего правого запястья, и ухитрился схватит мою левую руку, прежде чем соединить их вместе.

Я закричала еще громче, но никто из моих мальчиков не пришел за мной, пока мы спускались по лестнице и выходили на прохладный ночной воздух, и меня охватил страх, когда я пыталась понять, где, черт возьми, они могут быть.

Меня швырнули на задницу, и я приземлилась на что-то холодное и твердое, и следующее, что я осознала, — звук закрывающейся двери фургона наполнил мои уши.

Двигатель с урчанием ожил, и я вскочила на ноги, пытаясь сорвать мешок с головы своими связанными руками, направляясь к тому месту, где, как я предполагала, находилась дверь.

Но не успела я до нее добраться, как фургон тронулся с места, и я упала навзничь, не удержавшись со скованными наручниками руками и тяжело приземлившись на задницу.

Фургон сильно мотало из стороны в сторону, пока мы ехали дальше, из-за чего я не могла снова подняться на ноги, поскольку была вынуждена сосредоточиться на том, чтобы зафиксироваться на месте, но в итоге меня снова и снова швыряло из стороны в сторону.

Я потеряла счет тому, как долго машина двигалась к тому моменту, когда она с визгом остановилась, но прошло не слишком много времени. Это означало, что я все еще должна была быть достаточно близко к моим мальчикам, чтобы они могли найти меня. Если с ними все в порядке. Потому что почему, черт возьми, они не пришли, когда я кричала, если они все еще были живы?

У меня вырвался сдавленный всхлип при мысли о том, что с кем-то из них что-то случилось, и когда дверь фургона снова распахнулась, у меня вырвался крик испуга.

Там, куда меня привезли, горел свет, его было ровно столько, чтобы я могла понять, что нахожусь где-то внутри, и разглядеть силуэт громоздкой фигуры, которая приближалась ко мне.

Я подождала, пока он подойдет достаточно близко, чтобы нанести удар, а затем пнула его изо всех сил, целясь в его гребаные яйца.

У него вырвалось приглушенное проклятие, но он сумел сместиться ровно настолько, чтобы моя нога вместо этого столкнулась с его бедром, а ощущение джинсовой ткани под моей босой ступней подсказал мне, что на нем были джинсы.

Затем его руки снова оказались на мне, он крепко сжал мои лодыжки, вытаскивая меня из фургона, и я закричала, как банши.

Второй ублюдок схватил меня за скованные запястья, когда меня выволокли на край фургона, и они понесли меня между собой, раскачивая из стороны в сторону, словно их целью было дезориентировать меня.

Я обозвала их всеми лучшими проклятиями, какие только смогла придумать, пообещав им смерть от моих рук, когда я освобожусь, пока они несли меня, куда бы, черт возьми, они меня ни тащили.

Сочетание того, что они раскачивали меня, а я билась, как пойманная в сети уличная кошка, означало, что мне было почти невозможно понять, куда они меня несут, пока они наконец не остановились.

Третий парень схватил меня за талию и толкнул лицом вниз на холодную деревянную поверхность, мои пальцы едва касались пола, когда он наклонил меня над ней.

Я боролась изо всех сил, и в меня хлынули страх и адреналин, когда еще один из них поймал мои связанные запястья и прицепил их к чему-то передо мной, не давая мне встать и заставляя кричать еще громче.

Лезвие коснулось моего позвоночника, и я замерла, когда оно двинулось вниз по всей длине моей спины, разрезая одежду, в которую я была одета, прежде чем еще одна пара рук сорвала остатки ткани с моего тела, оставив меня обнаженной.

— Остановитесь, — взмолилась я, когда руки обхватили мою задницу, а сквозь барьер джинсов я почувствовала, как в меня упирается твердый член.

Из-за мешка я ни черта не могла разглядеть, и была полностью отдана на милость этих мужчин, которые держали меня на цепи, и я знала, что мои мольбы останутся без ответа, но когда слезы начали жечь глаза, к моему уху прижался чей-то рот.

— Ты помнишь стоп-слово, красавица? — прорычал Маверик, и мой адреналин резко подскочил, когда я поняла, кто, черт возьми, похитил меня.