Начало (ЛП) - Севилья Дж. М.

Джереми глубоко вздохнул.

– Теперь ты все знаешь. Ты была права насчет меня тогда. Я использую свою внешность ради выгоды, но, глядя на себя в зеркало, питаю к себе отвращение.

– Чтобы я сейчас не сказала, это не заставит тебя почувствовать себя лучше. Мне очень знакомо чувство вины, которое приходится носить в себе годами, но я рада, что ты поделился со мной, – искренне ответила я, немного улыбнувшись.

– Я тоже рад. Приятно осознавать, что есть человек, которому я могу рассказать о своей глупости, – он постарался улыбнуться в ответ, но губы, казалось, замерли, не в состоянии этого сделать.

Я посмотрела плейлист песен, играющий у него в машине.

– Здесь есть какие-нибудь крутые группы, которые я, возможно, не слышала?

– Конечно! Приготовься удивляться.

Он пролистал нескольких исполнителей и выбрал одну песню.

Весь следующий час мы обсуждали музыку и сблизились благодаря нашим любимым группам. Это был хороший способ отвлечься от боли, от беспокойства за Адама. Я наслаждалась временем, проведенным с Джереми, и история, которую он мне поведал, лишь объединила нас. У каждого из нас в прошлом была ситуация, причинившая нам страдание.

– Мне кажется на сегодня хватит откровений, – в конце концов, сказал он, – но я все же хочу услышать, что тогда произошло. Как ты считаешь, возможно, мы могли бы завтра снова пооткровенничать?

Я кивнула, глядя вперед. Я все еще не была уверена, что готова признаться ему, но у меня было такое чувство, что Джереми не стал бы давить на меня, если бы я так и не решилась.

Было здорово, наконец-то, оказаться дома. Я сильно вымоталась, а эмоции захлестывали, как на американских горках, полностью истощая меня. Я направилась в свою комнату, чтобы сразу сесть за домашнюю работу, которую мне следовало нагнать из-за пропусков. Будучи уже на полпути к комнате, я ощутила энергию Адама. Он вернулся!

Я стремглав понеслась в комнату, адреналин мчался по венам, но добежав до двери, я остановилась. Почему я испугалась? Часть меня боялась, что я ошиблась, и комната окажется пустой, но другая часть прокручивала образ Адама перед тем, как он растворился, и мой испуг. Я открыла дверь и увидела Адама, сидящего на краю кровати и обхватившего голову руками. Мне хотелось плакать и в то же время прыгать от радости. Адам вернулся.

Я закрыла за собой дверь, и Адам поднял голову. Он выглядел потерянным и сбитым с толку.

– Энни, – он произнес мое имя на выдохе так, словно это был его единственный способ выжить.

Из моих глаз потекли слезы. Я потеряла контроль над своими эмоциями.

– Мне было так страшно. Я не знала, смогу ли увидеть тебя снова.

– Энни, пожалуйста, не плачь. Мне очень тяжело смотреть, как ты плачешь. Пожалуйста, Энни. Я в порядке. Сбит с толку, но порядке. Хуже всего, что я не могу обнять тебя сейчас.

Он был прав, это было самое тяжелое в наших отношениях. Каждая клеточка моего существа хотела броситься в его объятия и никогда не отпускать. Мне хотелось ощутить прикосновение его кожи к моей, его дыхание в волосах. Мне просто хотелось коснуться его.

– Что случилось? Я была в ужасе. В одну минуту ты бьешься в агонии, а в следующую уже исчезаешь. Эти восемь дней, пока тебя не было, стали настоящим адом для меня.

– Восемь дней! Ничего себе, я думал, что прошло несколько часов.

Он сделал мне рукой знак присесть.

– Я расскажу тебе, что помню.

Я подошла и села на его стул. Мои глаза неотрывно следили за тем, как Адам поднялся с кровати и стал напротив меня.

– Я не уверен в том, что случилось, помню лишь ужасную, немыслимую боль. После чего все, что я видел – красный свет; такой яркий, что даже глазам было больно. Я помню, что услышал голоса, они разговаривали, спрашивали о том, все ли жизненно-важные органы у меня в порядке, и рыдающую женщину, спрашивающую умер ли я. Затем все потемнело. И когда я открыл глаза, то был уже здесь. Я действительно исчез на восемь дней?

– Да, – это все, что я могла сказать.

Я пыталась обдумать все, о чем Адам мне только что рассказал. Он говорил, что, когда это случилось в первый раз, он почувствовал боль, а затем его тело онемело, и он не мог пошевелиться. Вот почему он упал. После чего все потемнело, и он проснулся в моей комнате, думая, что прошла всего лишь минута.

– Ты узнал кто говорил?

– Нет. Голос женщины был смутно знаком, но было тяжело уловить что-то сквозь ее рыдания.

Я была растеряна, пытаясь собрать все части воедино. Вскоре после того первого исчезновения, мы начали искать информацию, кем был Адам. Мы просмотрели все: некрологи, газеты, все источники, где мы могли узнать о смерти восьмилетнего мальчика. Мы нашли несколько зацепок, но те мальчики с фотографии не были похожи на Адама. Если он был призраком, то почему взрослел? Нам так и не удалось найти ответ.

– Как ты думаешь, что произошло?

Он пропустил волосы сквозь пальцы.

– Понятия не имею. Только запутался еще больше.

Тетя крикнула, что пришла домой, и пора обедать. Я была не голодна и не желала покидать Адама, но больше всего мне не хотелось волновать тетю.

– Идем, мы поговорим чуть позже, – Адам встал и направился к двери.

– Ты пойдешь со мной? – я не смогла скрыть радость в голосе, поскольку знала, что Адам хотел бы остаться в комнате и обдумать все случившееся. Он повернулся и подошел ко мне.

– Энни, – его глаза искали мой взгляд, – все то время, пока я был парализован болью, я мог думать только о тебе. Я всегда думаю только о тебе. О твоей улыбке, твоих глазах, о том, как твои губы приоткрываются, когда ты смотришь на меня. Я не хотел, чтобы все происходило именно так. Мне хочется быть с тобой постоянно. Не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно времени, проведенного с тобой. Больше всего на свете я хочу поцеловать тебя сейчас и никогда не останавливаться.

– Я тоже этого хочу. Хочу, чтобы ты прижал меня к себе так крепко, что я бы не могла сказать, где заканчивается мое тело и начинается твое, хочу пропустить пальцы сквозь пряди твоих волос и провести дорожку поцелуев до самого сердца. Я так отчаянно хочу этого, что могу почти чувствовать твой вкус.

Его обычно теплый карие глаза потемнели, и Адам подошел ко мне еще ближе.

– Когда ты засыпаешь, я сижу на стуле и наблюдаю за тобой, стараясь запомнить твои идеально завитые ресницы, твои губы, которые выглядят такими мягкими и нежными. А про себя я думаю: «Какая ты красивая, такая потрясающе красивая». Иногда я просто до боли хочу прикоснуться к тебе, а потом начинаю сам себя проклинать, что это не справедливо по отношению к тебе. Тебе следует быть с тем, кто сможет подарить тебе весь мир, кто сможет обнять и поцеловать, но я не могу отпустить тебя. Ты очень сильно нужна мне.

– Я не хочу, чтобы ты отпускал меня. После этой недели я больше никогда не хочу чувствовать, что значит быть без тебя.

Как я могу так сильно хотеть кого-то, при этом ни разу не коснуться его? Каждая частичка моего тела покалывала, желая ощутить прикосновения Адама.

Мы смотрели друг другу в глаза, и у меня перехватило дыхание. Не думаю, что у меня была с кем-то такая связь, как у нас с Адамом в эту минуту.

– Анна, ты идешь? – в комнату заглянула Хэйли.

Я замерла, не желая разрывать наш зрительный контакт.

– Анна?

Адам первый опустил глаза, оставив меня с чувством легкого головокружения.

– Да.

Мне едва удалось хоть что-то произнести. Я потрясла головой, чтобы прояснились мысли. Повернувшись к Хэйли, я прокашлялась, прежде чем произнести.

– Да, я проголодалась, – из меня вырвался тяжелый вздох. Я услышала, как Адам усмехнулся.

Моя тетя раскладывала пиццу, когда мы зашли на кухню.

– Я подумала, что после сегодняшнего дня вы захотите что-нибудь вкусненькое.

Вот это да, эта женщина хоть когда-нибудь ошибается? Я съела почти весь ломтик пиццы еще до того, как села на свой стул. Я заметила, что дядя с тетей обменялись счастливыми взглядами от того, что я, наконец-то, начала есть. Пока все болтали, я съела еще два кусочка пиццы.