Защищая ее (ЛП) - Эверхарт Элли

Она улыбается, и я вижу, что она старается быть хорошей бабушкой. Сначала я подумала, что она, всегда все контролируя, хочет заставить меня оставить ей Гаррета на ночь или дольше. Я так привыкла, что и она, и Холтон — страшные манипуляторы, но теперь, мне кажется, она просто пытается быть полезной.

— Если тебе нужно переодеть его, на пеленальном столике подгузники и другие принадлежности.

— Спасибо, но он в порядке. — Я прижимаю сына к груди. Он перестал плакать, как только мы отошли от Холтона на безопасное расстояние.

— Давай, клади его в кроватку, — велит Элеонора, — а мы присоединимся к мужчинам за коктейлями.

— Оу, я не хочу оставлять Гаррета здесь. Я просто заберу его вниз.

— Вечер для взрослых, Рэйчел, ребенок может и здесь остаться. С ним все будет хорошо. Я попрошу горничную его проверять

— Нет. — Я еще крепче прижимаю Гаррета к себе. — Мне очень жаль, но он должен быть со мной. Я его здесь не оставлю.

Элеонора кладет руку мне на плечо.

— Рэйчел, я знаю, как матери трудно оставить своего ребенка, но это ненадолго же. Ты можешь провести без него пару часов, а он побудет здесь. Ты сможешь проверить его, когда захочется.

Почему она заставляет меня? Я не хочу, чтобы он был один в этой безликой, чужой комнате. Ему будет страшно и одиноко. И я не хочу, чтобы его проверяла горничная. Я даже ее не знаю.

— Элеонора, я ценю, что вы обустроили детскую, но мне нужно, чтобы он был со мной. Если это испортит ваш ужин, тогда нам лучше уйти.

— Нет. Конечно, нет. Мы постараемся, чтобы он нам не помешал.

Помешал? Ужину? Почему Гаррет ему помешает?

Мы в молчании спускаемся обратно по лестнице. Пирса и его отца в фойе нет.

— Вот сюда, пожалуйста. — Элеонора ведет меня по длинному коридору в очень большую столовую. Сзади есть бар, в комплекте с барменом. Пирс и его отец там, выпивают.

Холтон раздраженно смотрит на ребенка.

— Я думала, мы будем пить коктейли, Элеонора.

Она притворно улыбается.

— Так и есть. Я буду джин с тоником.

— А ты? — Холтон обращается ко мне, снова отказываясь называть меня по имени.

— Мне ничего не нужно.

Пирс обнимает меня.

— Ты уверена? Есть газированная вода, содовая, все, что захочешь.

— Нет, благодарю. Я все же откажусь.

Холтон вдруг кашляет и делает глоток из своего стакана. Потом снова несколько раз кашляет.

— Вы заболели? — спрашиваю я. Мне не нужно, чтобы он был рядом с Гарретом, если болен.

— Нет, — отвечает Элеонора. — В последнее время что-то раздражает его горло.

— Ты был у врача? — Пирс обращается к отцу.

— Я уезжаю на этой неделе, мне некогда. — Другого ответа от Холтона я и не ожидала.

Элеонора улыбается.

— Я уверена, что с твоим отцом ничего страшного не происходит. Может, пойдем присядем?

Она ведет нас в гостиную, расположенную рядом со столовой. Мы с Пирсом усаживаемся на бежевый диван, его родители - напротив в мягких креслах с высокими спинками, потом все, кроме меня, пьют свои коктейли. Холтон продолжает раздраженно сверлить меня взглядом из-за ребенка, но мне все равно. Дом настолько огромный, что мне кажется, будто в детской Гаррет будет за много миль отсюда.

В семь мужчина в белой рубашке, черном жилете и брюках, который, как я полагаю, наш официант, входит и объявляет, что ужин готов.

— Не мог бы ты сходить за переноской? — прошу я Пирса.

— Мама сказала, что наверху есть кроватка. Он может побыть там, пока мы ужинаем.

— Я не хочу, — тихо говорю я, но Холтон слышит мои слова, и клянусь, почти закатывает глаза. — Я бы предпочла, чтобы он был здесь, с нами.

Пирс чувствует мое беспокойство и уступает:

— Тогда пойду и принесу.

Весь ужин Гаррет спокойно спит в переноске, которую я поставила на стул рядом с собой. Холтон и Элеонора сидят на другом конце стола и даже не могут оттуда увидеть ребенка, поэтому причин жаловаться у них нет.

— Как твоя работа, Пирс? — Холтон начинает допрос.

Пока разговор был в основном о «Кенсингтон Кемикал». Холтон монополизировал Пирса, в основном разговаривая только с ним. Я попыталась было задавать вопросы Холтону, притворяясь, что мне интересно, о чем он говорит, но он перебил меня, делая вид, что не слышит.

— Работа не дает мне скучать, — спокойно отвечает Пирс, намеренно стараясь звучать неопределённо. Он не хочет говорить о своей работе с отцом, потому что знает, Холтон сразу же начнет ко всему придираться. Пирс говорил мне, что его отец ненавидит Джека.

Когда подают десерт, Пирс пытается вовлечь в разговор и меня.

— Рэйчел, расскажи моим родителям, как ты учишь Гаррета плавать.

— На самом деле он не совсем плавает, — улыбаюсь я. — Просто пытаюсь приучить его к воде.

— Рэйчел плавала в колледже. Она замечательная пловчиха и у нее есть несколько медалей и трофеев.

Раздается громкий звон, Пирс быстро вскакивает и достает свой телефон. Это сотовый, который он использует для работы.

— Я сейчас вернусь, — говорит он, выбегая из комнаты.

Почему он отвечает на звонок во время ужина? Его родители этого не одобряют, но не выглядят сердитыми. Они спокойно едят десерт, как будто телефонного звонка и не было.

— Тебе понравилась еда? — спрашивает меня Элеонора.

— Да, все было очень вкусно. — Я лгу, но из вежливости. На самом деле мне не очень понравилось. Я даже не знаю, что именно ела. Основное блюдо было каким-то мясом, но не говядина, курица или свинина. По крайней мере, десерт хорош - шоколадный торт с малиновой начинкой.

Мы доедаем десерт в полной тишине, и Пирс, наконец, возвращается. Он шагает очень быстро и выглядит напряженным.

— Что-то не так на работе? — Я волнуюсь, глядя на него.

Его отец злобно хихикает.

— Да, Пирс, расскажи-ка нам. Босс дал тебе трудное задание?

Пирс прочищает горло.

— Ничего страшного, но нам пора идти. Уже поздно, и нужно уложить Гаррета спать.

Я указываю на его тарелку.

— А как насчет десерта?

— Он не ест десерт, — сообщает Элеонора. — Но мы все равно ему всегда его подаем.

— Ты не знала, что твой муж не ест десерт? — Холтон ухмыляется. — Интересно, что еще о нем ты не знаешь? — Он снова хихикает.

Этот мужчина никогда не смеется и даже не улыбается, так что явно пытается своим хихиканьем мне что-то сказать, или же просто грубит. В любом случае, я готова уйти. Вечер слишком затянулся.

— Вы придете на ужин в следующее воскресенье? — Элеонора выглядит отчаянно нуждающейся в моем согласии. Она явно хочет воссоединить семью, и я чувствую, что должна приложить усилия, чтобы помочь ей, хотя мне и не нравится Холтон.

— Не думаю, что у нас получится, — отвечает Пирс, поскольку я молчу.

— Может быть, ты придешь к нам на следующей неделе, — предлагаю я. — С удовольствием приготовлю ужин. Например, в пятницу вечером?

— Хорошо. — Элеонора смотрит на Холтона, который что-то бормочет себе под нос. — Холтон и я придем на следующей неделе на ужин. В котором часу?

— Скажем, в семь. Обычно в это время Гаррет засыпает, так что поужинать самое время.

— Элеонора! — рявкает Холтон, не сводя с нее глаз.

Она его игнорирует.

— Значит, в семь.

— Не надо нас провожать, — просит Пирс, беря переноску.

— Нет. Я сама вас провожу, — говорит его мать, следуя за нами к двери.

Мы прощаемся, пока ждем, когда подгонят нашу машину.

Когда мы садимся и уезжаем, Пирс берет меня за руку.

— Спасибо, что пригласила их на ужин. Ты не должна была этого делать.

— Мне захотелось. Мы с твоей матерью пытаемся снова возродить семью. — Я проверяю заднее сиденье и вижу, что Гаррет крепко спит. — Так что ты думаешь о нашем вечере?

— Мне показалось, все прошло хорошо. Я знаю, мой отец тебя игнорировал, что было бы грубым поведением для любого другого, но для него это на самом деле в порядке вещей. Это значит, что он терпит тебя, и это гораздо лучше, чем альтернатива. По крайней мере, он не оскорблял тебя весь вечер.