Серебряный лебедь (ЛП) - Джонс Амо

Я забираю у нее бутылку, выскользнув из своих узких джинсов и толстовки.

— И что это за диета? — спрашиваю я, стоя в лифчике и кружевных трусиках, поднося горлышко бутылки ко рту и отбрасывая ее назад, пока пузырьки не соблазняют мои вкусовые рецепторы.

Татум машет руками, волнуясь из-за черного платья с блестками.

— Ну, мы так напиваемся, что больше не заботимся о своем весе.

Я смеюсь, делаю еще один глоток и указываю на платье, которое она держит и рассматривает.

— Договорились. Кстати, надень это платье.

Она кивает, а затем поворачивается, чтобы оглядеть меня с ног до головы.

— Кстати, — Татум подражает моему тону, ее глаза пожирают мою кожу, — у тебя чертовски потрясающее тело, Мэди. Какого хрена?

Я краснею и меняю тему разговора.

— Надень платье. — Я подношу вино к губам.

Дверь моей спальни распахивается, и я оборачиваюсь с бутылкой вина, прижатой ко рту, ожидая, что Тилли войдет.

Это Тилли. Но она не одна. Бл*дь.

— Срань господня! — Хантер задыхается. Нейт останавливает дверь, чтобы она больше не открывалась, а затем входит Бишоп, его глаза облизывают мою кожу, заставляя меня чувствовать себя еще более обнаженной, чем я уже чувствую.

Визжу, падаю на пол и ныряю за кровать.

— О, боже мой! Все, кроме Тилли, убирайтесь к чертовой матери!

Бишоп наблюдает за мной, наклонив голову, пока в его глазах не загораются озорные огоньки.

— Эй! — Я указываю на дверь. — Убирайтесь. Отсюда!

Они уходят, но не раньше, чем Хантер останавливается, вцепившись пальцами в край двери.

— Просто, ну, знаешь, на будущее, что вы двое…

Бишоп вытаскивает его из моей комнаты за воротник, и Тилли захлопывает дверь перед их лицами.

— Господи, — бормочу я, поднимаясь на ноги. — Чертова стая неуправляемых волков. — Тилли все еще смотрит на дверь, когда я разражаюсь смехом.

— Извини за это. Я должна была предупредить тебя о моем сводном брате и его стае… — Я делаю паузу, пытаясь подобрать для них подходящее слово. — Именно так — волков.

Тилли поворачивается ко мне и улыбается.

— Никаких проблем. — Она скользит взглядом вниз по моему телу. — Но серьезно, можно мне взять твои сиськи, потому что мои похожи на крошечные лимоны по сравнению с этими восхитительными штучками?

Мы все смеемся, когда она подходит ближе с сумкой на плече.

— Я буду готовиться здесь.

Я киваю, протягивая ей бутылку шампанского.

— Как ты можешь видеть… мы далеко не одеты.

Татум толкает мое бедро своим.

— Не обращай внимания на Мэди. Она немного… — она водит указательным пальцем у виска, чтобы подчеркнуть мою нервозность, — ...сумасшедшая, потому что она не пошла на стрельбу после школы.

— Стрельба? — спрашивает Тилли, вытаскивая из рюкзака какую-то одежду.

— Это своего рода мое хобби, — я улыбаюсь ей, и она улыбается мне.

— Это круто. Мне бы очень хотелось когда-нибудь научиться.

Моя спина выпрямляется при возможности найти кого-то, друга, который, возможно, заинтересован в том, что я делаю. Я знаю, что мы с Татум очень сблизились за то короткое время, что знаем друг друга, несмотря на то, что я думала мы не можем быть друзьями, но Тилли кажется осью нашей дружбы с Татум. Что-то вроде... частички каждой из нас.

Очевидно, я немного навеселе, потому что мой поток мыслей движется в эмоциональном тоннеле, и мне нужно прервать его прямо сейчас. Сглотнув, я киваю.

— Я с удовольствием тебя возьму! Переодевайся и пей!

Тилли смеется, вытаскивая короткое платье с длинными рукавами, которое выглядит обтягивающим. Она тычет большим пальцем через плечо.

— Я воспользуюсь ванной.

Скромно... гораздо скромнее, чем я сейчас, что, если подумать, намного хуже. Услышав свое откровение, ставлю бутылку Moet на прикроватный столик и поворачиваюсь к ней лицом.

— Конечно.

Протрезвей прямо сейчас, Мэди, или ты присоединишься к Татум, лицом вниз до девяти вечера.

Я поворачиваюсь лицом к шкафу, когда замечаю, что Татум смотрит на закрытую дверь.

— С чего бы ей стесняться нас? — шепчет она.

— Тсс! — Я подношу палец ко рту. — Может быть, — говорю я, ругая ее и снимая с вешалки свое новое — или Татум — платье, — потому что она была рядом с нами всего пять минут.

Татум прищуривается.

— Хммм, возможно.

— Прекрати! — Я указываю пальцем на кончик ее носа. — Не копайся и все такое. Просто оставь это. — Я немного взволнована. — Что, черт возьми, в этом вине?

— Э-э-э, вино? Вино — это то, что есть в этом вине, и не дешевый сорт. Живи и учись, любовь моя. — Она влезает в свое платье, каждый дюйм расшитого блестками материала давит на ее крошечную фигурку. — Застегни! — Я застегиваю на ней молнию, и она поворачивается. — Как я выгляжу?

— Черт возьми, ты выглядишь потрясающе! — говорит Тилли, выходя из ванной.

Я останавливаюсь, рассматривая ее пышную фигуру, заполняющую крошечное маленькое платье.

— И ты тоже! — Я показываю пальцем. — Вы двое выставите меня похожей на уродливую сводную сестру. — Татум смотрит на меня так, словно я сошла с ума, и Тилли морщится. — Лучше продолжу пить, — наполовину шучу я себе под нос.

У меня не такая уж высокая самооценка, но это произошло из-за того, что я много лет не вписывалась в общество. Все красивые девочки тусуются вместе, они все тянутся друг к другу, все питаются красотой друг друга и все такое, но я никогда не была такой. Я всегда была сорванцом-одиночкой, которая любит стрелять из ружья и носить кеды или чаксы. Татум? Она девушка на каблуках и бриллиантах — всегда выглядит сногсшибательно — и обладает такой уверенностью, которая может появиться только после того, как тебе всю жизнь говорили «ты — дерьмо». Тилли, с другой стороны, я все еще пытаюсь понять. В ней есть что-то от ретро-хиппи, с ее пастельно-розовыми волосами и земной, естественной красотой, в соответствии со Вселенной, если это вообще имеет смысл — а я уверена, что это не так, потому что это гребаное вино.

Господи, мне нужно взять себя в руки. Глубокое дыхание, вдох и выдох. Но каждый вдох, который я делаю, вызывает у меня сильный привкус в горле от послевкусия дорогого алкоголя.

— Алло? — Татум машет руками перед моим лицом. — Земля вызывает Мэди, переодевайся!

— Черт, — вырываюсь я из своих затяжных мыслей о жалости к себе и пьяном бреде. — Я переоденусь. Включи щипцы. — Проскальзываю в свой шкаф, расстегиваю бюстгальтер и надеваю без бретелек. Когда снова выхожу, то говорю: — Татум, я говорила тебе, как сильно ненавижу тебя за то, что ты выбрала это платье? Я не люблю платья.

— Хорошо, что я дала тебе вина заранее. — Она подмигивает, завивая волосы, когда Тилли наклоняется над раковиной в ванной, делая макияж.

— Это был твой план? — Я смотрю на нее свежим взглядом. Она хитрее, чем я себе представляла.

Татум постукивает себя по голове.

— Ты никогда не узнаешь.

Хм, конечно, не узнаю.

— Итак, — говорит Тилли из ванной, — я никогда раньше не была на элитной вечеринке.

Я останавливаюсь, сжимая платье в руке.

— Что? — легкомысленно спрашиваю я.

— Знаешь, — Тилли подводит глаза черным, — элитная вечеринка.

— Ты имеешь в виду в переносном смысле?

Татум закатывает глаза, позволяя своим длинным светлым свежим локонам упасть на ее стройные плечи.

— Нет. Она имеет в виду элиту, Мэди. Мы уже это обсуждали.

— Подожди, откуда ты вообще об этом знаешь? — Я оглядываюсь на Тилли.

Она прекращает то, что делает.

— Мы все слышали о них, Мэди. Хотя я и не знала, что твой сводный брат — Нейт Риверсайд.

— Ты меня осуждаешь?

Она останавливается и поворачивается ко мне лицом, на ее лице мелькает ужас.

— Боже, нет, Мэди. Нет. Я просто удивилась, когда подъехала сюда. Вот и все.

Я киваю, отворачиваясь, удерживая платье. Если Нейт и его парни будут стоить мне дружбы, мне придется убить его по-настоящему. Мне и так нелегко заводить друзей — не то чтобы меня это волновало, — но мне нравится Тилли, так что я не хочу потерять ее дружбу. — Кстати, что бы ты о них ни слышала, это не так.