Я так тебя ждала (СИ) - Безрукова Елена

— И вам спасибо.

— А мне пора. Всего доброго. Акт о проверке пришлю вам на почту.

— Хорошо, спасибо.

— До свидания.

— До свидания.

Он вышел, а я усмехнулся сам себе — вот уж новых встреч не хотелось бы. Лучше я сказал бы «прощай».

Со мной в кабинете осталась лишь Стелла, которую после нашей стычки вчера вечером я предпочитал не замечать, держал ее на дистанции от себя. Только женщина не сдавалась, делала вид, что ничего не понимает…

— Кость… — промурлыкала она возле моего уха и мягко обняла сзади за плечи.

— Что?

— Ты чего такой хмурый? Ведь проверку мы прошли.

— Устал.

— Все устали. Но ты хоть улыбнись.

Я глянул на Стеллу так, что она сама убрала от меня руки.

— Доктор Стрельцова, если у вас все — вы можете быть свободны, — сказал я. — За помощь благодарю — за эти дни вы получите премию.

— Премию? — переспросила она, словно не веря в то, что ей не снится мой тон и слова.

— Да, — кивнул я и встал со своего места. — Простите, но мне пора. Меня ждет дочь.

— Кость, ну прекрати, а? — Стелла снова подошла ко мне и заглянула в глаза. Ладони положила мне на грудь. Я мазнул взглядом по ее рукам, но ничего не сказал. — Я была не права. Извини. Лада твоя пациентка, и конечно, только тебе решать какой присмотр за ней нужен. Хоть каждый час к ней ходи, я тебе слова больше не скажу. Ну что ты так со мной?

— Лада тут не причем, — ответил я и мягко убрал от себя женские руки. — Просто я считаю, нам нужно ограничить общение.

— Почему? — расстроилась она.

— Потому что ты уверена, что у тебя теперь есть привилегированное положение перед другими врачами, а это не так. Эти несколько ночей, что мы… Это не значит, что теперь между нами что-то есть.

— Несколько ночей? — подняла она брови вверх. — Старков, мы с тобой спали много ночей.

— И это было прекрасно, — пожал я плечами. — Но я никогда не давал тебе надежд на отношения. А ты их хочешь, так ведь?

— Конечно… Неужели ты не понял, что я тебя люблю? — тихо спросила она.

Я вздохнул. Ну и как в такие моменты сказать женщине, что ее чувства не взаимны?

— Стелла, я не могу тебе ответить тем же. Понимаешь?

— Ты… А когда ты в постель со мной ложился, ты о чем думал? — спросила она, тяжело дыша.

— Я? — спросил я. — А сама как думаешь? Ты сама меня туда тащила, между прочим.

— Ну ты и сволочь, Старков, — покачала она головой.

Я недовольно поджал губы.

— Ты сама этого хотела, разве нет?

— Ты меня использовал!

— А может, ты меня?

— Нет, я тебя любила! А ты… Ты что — увлекся правда этой выпускницей вчерашней?

— Стелла, Лада тут не причем, что ты ее сюда вплетаешь? — начал раздражаться я. — Давай мы с тобой договоримся раз и навсегда — ты руководишь отделением терапии и обращаешься ко мне только по рабочим моментам. Не стоит ходить в мой кабинет как к себе домой. Зря я это позволил тебе.

— Вот так значит, да? — почти плакала Стелла, а я себя чувствовал уродом… Но выбора мало. Раз уж я начал этот разговор, нужно его закончить.

— Если ты сама сюда не прекратишь ходить — я тебя сниму с должности и посажу обычным терапевтом принимать пациентов. Тебя поставят в расписание, и ты просто не сможешь в часы приема покинуть рабочее место, а за отсутствие на нем будешь получать штрафы. Надеюсь, мы не дойдем до этого, и ты меня услышишь с первого раза.

Стелла медленно пошла к двери. У выхода она обернулась.

— А я надеюсь, ты поймешь, что неправ насчет меня, — сказала она. — Я тебя люблю, и буду любить. Я тебе подхожу гораздо больше, чем молодая девочка с поломанной судьбой. Не губи ее, Старков. Ты ей не нужен в свои сорок два.

Она вышла и закрыла за собой дверь.

К чему она все это мне наговорила?

Я и не собирался никого губить. Конечно, логично, что для двадцатилетней девчонки я уже, наверное, как старик, но я ведь и не рассматривал возможность отношений с Ладой, и вообще не смотрю на нее как на женщину.

С чего Стелла это все взяла?

Глупости какие-то…

Перед отъездом заглянул к предмету нашего спора со Стеллой.

Лада была переведена в обычную палату, шла на поправку, стала принимать пищу, хоть и пока без особого энтузиазма, и мы решили готовить ее к переводу в другое отделение. Хирургия ей больше ни к чему. Хотя я все равно буду продолжать ее курировать в другом отделении. Слишком много с ней нюансов…

17

Поразмыслив немного я отдал распоряжение оставить ее в нашем отделении. Бегать к ней в другое мне несподручно, а я еще не все рассказал о ее состоянии, так что на мне ответственность вдвойне.

— Алло, Дженни, — говорил я в трубку, слиняв на время на кухню от дочери, которая обложила меня платьями для куклы, которые, между прочим, сшила сама. При помощи Нины, разумеется. — Оформите завтра утром Ладу в наше отделение, лечение спины.

— Но… Это же на наш профиль, — отозвалась та.

— И наш тоже, — настоял я. — Мне так спокойнее будет.

— Э-э… Что ж, как скажете, Константин Николаевич.

— Спасибо. Как там дела в реанимации?

— Вас все пациенты интересуют или конкретно кто-то?

Уже и Дженни говорит со мной намеками или мне кажется?

— Все.

Она коротко пояснила состояние больных, закончив Ладой.

— Состояние стабильное. Ела, опять в окно смотрит. Слушайте, а ей точно эти таблетки помогают? Психотропное.

— Помогают, — ответил я. — Без них явно депрессия была бы еще глубже.

— Жаль девочку, — сказала Дженни. — Ей еще долго с этим всем бороться.

— Да, только лишнего не выдайте ей, я сам.

— Конечно-конечно, я в такие дела не полезу. Да и не спрашивает она ничего. Ей словно все равно, что с ней будет.

— Ну да, — хмыкнул я. — Но когда-то спросит. Вы не посвящайте ее без меня в диагнозы.

— Я — могила, Константин Николаевич. Можете быть спокойны.

— Хорошо, спасибо. Пока.

Не успел и шага ступить, как телефон в моей руке снова ожил, оповещая входящим вызовом.

Я опустил глаза на дисплей — Воронцов Михаил, отец Лады. Он звонил каждый день, чтобы узнать о состоянии дочери.

— Да, Старков, — принял я звонок.

— Добрый вечер, Константин Николаевич, — поздоровался со мной Михаил.

— Да, здравствуйте.

— Я по поводу Лады.

— Я понял. Состояние стабильное. Присмотр за ней хороший. Динамика тоже есть. Все в норме.

— Очень рад это слышать. Скажите, раз динамка есть, то Ладу, наверное, пора переводить в обычную палату?

— Да, пора. Только она останется в нашем отделении.

— Почему? Это же ваш профиль.

— Потому что я, помня вашу просьбу, буду продолжать курировать Ладу, и делать это мне удобнее в моем отделении — сами понимаете, почему.

— Да-да, вы очень занятой человек, понимаю. Под вашим кураторством Ладочке будет лучше.

— Рад, что вы так высоко оцениваете мои услуги.

— Именно высоко. Скажите, Константин, а сиделку можно приставить к Ладе? Одна она не справится… У нее была до перевода в ваше отделение. Проверенная, с медицинским образованием.

— Мы можем дать ей медсестру, если хотите. Чтобы закреплена была за ней, — ответил я. — Хотите? В любом случае, я планировал это сделать. Диагноз обязывает.

— Лада тяжело сходится с людьми, — пояснил Михаил. — Настю она уже знает. Спасибо, но, наверное, лучше все-таки ее приставить.

— Как вам удобнее, — не стал спорить я. Если она с образованием и Воронцов сам за нее ручается, мне смысла нет возражать. — Привозите.

— Спасибо, Константин Николаевич. За все.

— Не за что, — ответил я. — Не за что…

— Тогда хорошего вечера.

— И вам. До свидания.

Я повесил трубку и вздохнул. Даже дома работу из головы выкинуть не получается.

Вернулся к Эле, и до самой ночи мы вместе смотрели телевизор, уплетая вредную пиццу.

— А теперь спать, — сказал я, выключая пультом плазму на стене, когда стрелки часов перевалили за одиннадцать.