Наказание для мажора (СИ) - Фомина Татьяна

— Так ты не прикалываешься что ли?

— Ксю, я тебе хоть раз врал? — Тут я, конечно, малость перегнул.

— Постоянно врешь! — уличила меня сестра, еще и пальцем ткнула в мою сторону. — А мне за тебя потом отдуваться приходится.

Тут Ксю права. Какой бы занудой она ни была, меня ни разу не подставила и всегда выгораживала. Правда, ценить это я начал не так давно.

— Ксю, даю честное-пречестное слово, что тебе врать не буду.

— Пальцы скрестил? — усмехнулась зараза.

— Зачем?

— Чтобы честно-пречестно врать, — объяснила сестра.

— Ты веришь во всю эту чепуху?

— Я много во что верю.

— Звучит странно. Но еще страннее выглядела твоя просьба. — Я не оставил попытки докопаться до истины.

— На которую ты, братик, с радостью согласился, — промурлыкала довольно.

— Эй! Вообще-то, ты меня на слабо развела!

— И что? — А глаза такие удивленные и честные-честные… Ой, лиса!

— И то! — Решил, что драконить сестру все-таки не стоит. Сама потом расскажет. — В воскресенье отец Макса привезет тебе твою Еву. Все. Гони ключи! — Я протянул руку. — Ты обещала вернуть мне мою тачку.

Ксю сделала вид, что размышляет. Вот явно блефует! И ключей у нее нет! Коза!

Я конкретно накосячил. Мало того, что перебрал, так еще, как оказалось, послал любимую бабулю, решившую прочитать мне мораль на больную голову. А поскольку финансово мы все очень тесно зависим от прабабки, то меня лишили не только карты, но еще и ключей от моей ласточки, что я и обнаружил, когда немного пришел в себя. Условием их возвращения было примерное поведение и прилежная учеба — ни больше ни меньше. Да, мне пришлось быть паинькой. Что только не сделаешь ради возвращения к привычной жизни. И если с деньгами у меня было проще, благо завел себе отдельную карту, да и Димыч с Максом всегда выручили бы если что, то просить каждый раз машину у Ксю — ну совсем не комильфо. Вот и пришлось уговаривать сестрицу пойти на переговоры с бабулей. Почему-то к Ксении у прабабки была особая, трепетная, любовь. Но условием возвращения моих ключей Ксю вдруг выставила странное условие: уговорить Еву на переезд. Я гордо отказался. На что моя премудрая сестрица заявила, что я просто не умею общаться с нормальными девушками.

— А ты обещал, что уговоришь Еву. Уговорил?

Ага! Как же! Попробуй уговори эту дикарку! Она в машину-то сесть не захотела. Это, вообще, нормально?

— Ксю, я же сказал, жди воскресенья. Приедет твоя Ева, никуда не денется. Можешь дорожку красную постелить и оркестр заказать.

Я ни за что не признаюсь Ксю, что уговаривал не Еву, а ее деда. Он, в отличие от своей дикой внучки, оказался нормальным. Сказал свое веское слово, и точка! Мужик!

— Вот не верю я тебе почему-то, — вдруг выдала Ксю.

— А можно поинтересоваться почему?

— Не знаю.

Зашибись логика!

— Ясно с тобой все. Так и скажи, что бабка тебя тоже послала.

— Ой, да на тебе твои ключи! Не плачь. — Ксю вытащила из кармана шорт мой брелок и бросила его мне в руки. — Она бы и тебе их отдала, если бы попросил.

Мои ключики! Родненькие! Я был готов расцеловать их прямо на глазах у вечно недовольной сестрицы, уже предвкушая поездку по ночному городу. Скорость, музыка, свет фонарей, свобода — чистый кайф!

Когда я рассказал Димычу, что меня оставили без денег и тачки, тот долго ржал. А вот мне было совсем не смешно. Потому что оно вроде как и мое, но в то же время меня спокойно этого лишили.

— Имей в виду: комендантской час тебе никто не отменял. — Жестоко обломала на корню все мои фантазии сестра.

— Ну, Ксю… — заныл в голос. — Скажи, что ты сейчас прикалываешься?

— Нет, Андрей. Никаких ночных прогулок. Цитирую: «Утром на учебу!» — Проскрипела Ксю, копируя бабкину интонацию.

Короче, накрылась моя свобода медным тазом, точнее, обычным старческим маразмом.

После получасового мытарства я все-таки постучал в комнату Ксю.

— Ну? И чего на этот раз тебе надо? — сестра спросила с такой интонацией, словно я успел согрешить только переступив порог.

— Почему сразу «надо»? Я не могу зайти просто так?

— Ты. Не можешь! — вынесла вердикт.

— Почему? — решил изображать идиота до конца, раз все равно рассекретили мои намерения. Хотя бы буду знать, где я прокололся.

— Во-первых, ты никогда не заходишь «просто так», а во-вторых — никогда не стучишься. Вежливость — не твое амплуа, Андрей.

Не, это нормально так? Она меня кем, вообще, считает?

— Да?! И какое же мое, позвольте уточнить?

— Наглый, самоуверенный, бесцеремонный…

— Ой, все! Это стереотипы. Но раз ты такого обо мне мнения, то прикрой уж, пожалуйста, своего наглого, самоуверенного и бесцеремонного брата. — Посмотрел на Ксю самым просящим взглядом.

— О! Что я говорила?! — хмыкает Ксю довольно. — Опять прикрой! Как предсказуемо!

— Должен же я соответствовать твоей характеристике. Так как?

— Нет.

— Ну, Ксю!

— Нет.

— Пожалуйста! Видишь, я даже слово такое знаю, — подмигнул сестрице.

— Нет, Андрей. Ничего не получится.

— Почему?

— Косяков у тебя слишком много, — ответила Ксю другим тоном. — Правда. Потерпи ты уже. Тут немного осталось. Два года — и сможешь делать, что захочешь.

— Ксю, ты не понимаешь! Два года — это ДВА ГОДА! А жизнь проходит сейчас.

— Андрей, я в таком же положении как и ты. Однако я не шляюсь по ночам и не заваливаю домой, едва держась на ногах.

— Ксю! — возмутился. — Ты же девочка!

— И что? Ты считаешь, что я не хочу оторваться так же как и ты?

Посмотрел на сестру. Нет, так как я ей точно отрываться не стоит. Однозначно не стоит!

— Ксю, я обещаю, что все будет норм. Я просто хочу… погулять.

— Вот и гуляй сколько влезет, но имей в виду, что в двенадцать твоя машина снова превратится в тыкву. И тогда ее уже ничто не спасет.

Еле сдержался, чтобы не выругаться.

— Чувствую себя нашкодившим пятнадцатилетним пацаном, которого поймали в туалете с сигаретой.

— Так это ж классно! Значит, хорошо сохранился, — подколола. Коза! — А вот то, что ты куришь, я не знала.

— Не курю я, — буркнул. — Ксю, напомни, за что я должен терпеть такой концлагерь?

— Думаю, состояние, которое ты получишь, когда тебе стукнет двадцать один, того стоит.

— Я уже в этом не уверен.

— Родители тоже так думали, однако успели пожалеть о своем решении.

Тут Ксю была права. Предки решили уехать из России и были сразу же вычеркнуты не только из завещания, но и лишены ежегодных процентов.

На самом деле, все не так страшно, как казалось на первый взгляд. Просто я никогда не думал, что прабабка может оказаться такой упертой.

— Ладно. Не любишь ты меня. — Сделал вид, что обиделся, и медленно направился на выход, рассчитывая, что сестра проявит хоть капельку милосердия.

Но, как бы я ни тешил себя надеждой, меня никто не остановил. Вот как угораздило меня высказать бабуле все, что я про нее думаю? Теперь расплачивайся.

В конце концов и до двенадцати можно многое успеть!

Но уже через некоторое время я был не настолько оптимистичен. В привычном клубе все раздражало: и громкая музыка, и запах кальяна, и бабское хихиканье, выглядевшее ужасно глупым. Дело было даже не в отсутствии алкоголя или развлечений, а словно чего-то не хватало.

— Андрюш, ты чего такой невеселый? — Стелла уселась ко мне на колени и якобы нечаянно поерзала.

— Нормальный, — возразил, пересаживая нетрезвую одноклассницу на диван.

— Да ну нет же! — Эта гадина чмокнула меня в нос.

— Млять, Стелл! Нафига мне такой раскрас?! — Мне только на носу ядовито-красной помады не хватало!

— Макарский, она стойкая. Нигде не оставляет следов. — Баринова понизила голос до интимного шепота, одной рукой обняла меня за шею, а другой рисовала узоры острым ногтем на моей груди.

Однако ни соблазнительная поза, ни многообещающий взгляд не вставляли. Вот вообще никак.