Пруденс (Чужой мужчина) - Купер Джилли

Она стояла в дверях и смотрела на Пендла. И вдруг в комнате стало совсем тихо. Кровь отлила от лица Пендла.

— Привет, Мэгги, — сказал он странным сухим тоном. — Ты хорошо выглядишь. Это Пру.

Она обернулась и улыбнулась мне. Глаза ее сияли, как фары. Мне захотелось зажмуриться.

— Как странно, — медленно произнесла она, — она очень на меня похожа.

Я покраснела. Я чувствована себя привидением рядом с этим пышущим здоровьем, сияющим созданием.

— Вовсе не странно, — сказал Джек с кривой ухмылкой. — Малхолландам всегда нравились рыжие.

Мэгги присела на ручку кресла Пендла.

— Принеси мне выпить, Джек, — сказала она и, когда Джек направился к подносу с бутылками, сказала довольно громко:

— Тебе не стоит уезжать так надолго, Пендл. Происходило что-то очень странное, но я слишком устала, чтобы в этом разобраться. От бренди мне захотелось спать. Я почти не слушала, как они обменивались домашними новостями. Я только ощущала, что за поверхностными шутками кроется какое-то напряжение. Джек заметил, что я уже почти падаю со стула.

— Бедняжка Пру до смерти хочет спать. Ради Бога, Пендл, помоги ей добраться до ее комнаты.

Я с трудом встала на ноги.

— Не беспокойтесь. Я сама найду дорогу.

— С тобой все в порядке? — спросил Пендл.

— Конечно, нет, — заявил Джек, вскакивая и хватая меня за руку. — Идем, милочка, скажи всем спокойной ночи.

В холле стоял арктический холод.

— Попытайся подняться наверх, а я пока поищу бутылочку с горячей водой, — сказал Джек.

После нескольких неудачных попыток я нашла-таки свою комнату. У меня едва хватило сил переодеться и снять макияж.

Я засмеялась, когда вспомнила наставления Джейн насчет необходимости аккуратно складывать одежду. Эта публика ничего не будет иметь против, даже если я разбросаю вещи по всему дому. К приходу Джека я уже сидела в кровати в новой черной ночной рубашке.

— Боюсь, что бутылку с горячей водой найти невозможно, — сказал он. — Ты не замерзнешь? — добавил он, стоя рядом с кроватью и глядя на меня сверху вниз.

— Я прекрасно себя чувствую, — сказала я. — Правда, я вся покрылась гусиной кожей, но вовсе не от холода.

— Ты выглядишь очень соблазнительно, — заявил он, разглядывая мою спину. — У тебя еще сохранился загар.

— Он всегда дольше всего держится там, где не видно, — медленно ответила я.

Джек Малхолланд без сомнения умел обращаться с женщинами, как некоторые люди умеют обращаться с животными. Он заставлял их расслабиться. Прежде чем я заметила, он положил руку на мою голую спину и, наклонившись, медленно поцеловал в губы.

Через минуту он выпрямился, но его рука все еще гладила меня по спине. Господи, он неотразим, подумала я. Возьми себя в руки, Пруденс. Он из тех мужчин, которые ни перед чем не остановятся.

— О, — мечтательно сказал Джек, — ты великолепна.

И он уже собрался снова поцеловать меня, когда знакомый голос произнес:

— Все в порядке?

Я отпрянула от Джека как ужаленная.

В дверях стоял Пендл. Его лицо было загадочно как обычно. Это конец, подумала я. Интересно, как давно он там стоит?

Джек засмеялся. Он, казалось, нимало не смутился.

— Господи, я снова в своем репертуаре, — сказал он. — Лучше позвоню в общество анонимных рыжих.

Глава пятая

На следующее утро меня разбудили шум дождя, обстреливавшего крышу как из автомата, и Колридж с Уордсвортом, спавшие у меня в ногах. Сквозь занавески пробивались длинные полосы света. Я посмотрела на часы. Одиннадцать.

Я приняла ванну и оделась. Внизу никого не было. Я прошла в гостиную. Свалка бокалов, окурков и кофе так со вчерашнего дня и валялась в комнате.

Я раздвинула пыльные, темно-синие бархатные занавески и просто задохнулась от ощущения оторванности от мира, пронизывавшей открывшийся вид: в долине раскинулось большое темное озеро, а вокруг, похожие на темных сонных животных, поднимались окутанные дымкой горы.

Прямо перед окном буйствовали спутанные кусты. Лишайники расползлись по плитам террасы, и никогда прежде я не видела такого дождя, как этот, тяжелым занавесом повисший над озером, срывавший последние листья с деревьев, пригибавший к земле потемневшие георгины. Единственным цветовым пятном были буки, все еще тлевшие среди темных сосен.

Это, действительно, край Пендла, край, способный вдохнуть зиму в любое сердце. Боже мой, надеюсь, он не очень сердится за то, что вчера Джек поцеловал меня.

Вспомнив, что Джейн советовала мне помогать по дому, я собрала бокалы и чашки, нашла кухню и вымыла их — это было не так уж и просто, потому что у них не было жидкости для мытья посуды.

Где же все остальные? Мне смертельно хотелось кофе. Вдруг я услышала какой-то шум и, высунув голову из дверей кухни, увидела высокого мужчину с подстриженными ежиком темными с проседью волосами, в университетском галстуке и твидовом пиджаке, на цыпочках кравшегося к входной двери с ботинками в руках. Его лица мне не было видно. Через мгновение он открыл дверь и выскочил вон, осторожно прикрыв ее за собой. Наверное, один из поклонников Розы. Я вернулась в гостиную и снова взглянула на этот ужасный пейзаж.

— Пытаетесь пропитаться этим? — произнес чей-то голос. Это была Мэгги. Утром — в халате, смертельно бледная и с размазанной под глазами тушью — она выглядела уже не так восхитительно.

— Нет ли у вас сигареты? — спросила она. — Джек с Пендлом уехали на фабрику, а у меня все кончились.

Я достала из сумочки пачку и протянула ей. Дрожащими руками она зажгла сигарету.

— Господи, как мне этого не хватало. Мы вчера несколько перебрали.

— Фантастический вид, — сказала я. Мэгги пожала плечами.

— Он вызывает у меня дрожь, особенно в такую погоду. Мне хочется вернуться в Лондон, но Джек увлекся фабрикой, и, боюсь, мы застрянем здесь навсегда.

Я спросила ее, нельзя ли сварить кофе.

— А, черт, сегодня же у миссис Брэддок выходной, вот все и идет кувырком. Зато завтра она перевернет весь дом. Туз приезжает. Состояние дома приведет его просто в ужас.

Она оглянулась вокруг, скривившись при виде липких кругов от бокалов на столе, осыпающейся краски, увядших цветов.

— Моя свекровь — странная женщина, — продолжала она. — Раз она может покупать себе платья и оплачивать проигрыши в бридж, ей безразлично, что дом рассыпается на глазах.

Мы пошли на кухню. Антония Фрейзер спрыгнула со стула и, мяукая, стала тереться о мои ноги, выпрашивая еду. Я нашла немного бекона и яйца.

— Вам приготовить? — спросила я. Мэгги пожала плечами:

— Я никогда не завтракаю. И все равно страшно толстею. С тех пор, как я вышла замуж за Джека, я прибавила целый стоун. От скуки, наверное.

— А где мама Пендла? — спросила я, бросая порезанный бекон на горячую сковородку.

— Роза? Она никогда не появляется до ланча.

— Пендл говорил, что она замечательная, — сказала я, — и я решила, что она носит твид и перманент.

Мэгги засмеялась.

— Она ошеломляет, правда? Черт, бекон так вкусно пахнет! Раз уж вы его жарите, сделайте и на мою долю.

Я сварила немного кофе и разложила бекон с яйцами по тарелкам, которые мы взяли с собой в гостиную.

— Вы давно замужем? — спросила я.

— Почти два года. А кажется, целую вечность, — она перевела свои глаза-фары на меня. — Вы знаете, что я должна была выйти замуж за Пендла, а не за Джека?

В глазах у меня потемнело.

— Нет, не знала.

— Да. Забавно все получилось. Я приехала сюда на каникулы, когда мне было еще только восемнадцать, познакомилась с Пендлом, и у нас был очень бурный роман, до постели, правда, не дошло, но мы до бесконечности смотрели друг другу в глаза, гуляли под луной, писали страстные письма с кучей цитат. Сами знаете, как Пендл умеет всему придавать серьезность. Я сразу хотела выйти замуж, но опять же, вы сами знаете. Он клялся, что любит меня, но считал, что нужно подождать полгода, чтобы найти, где жить.