Выезжаем.
— Блин, опаздываем, — сокрушается Марина, посматривая в телефон.
— Не опоздаем. Пока сядут, пока доберутся до терминала, пока встретят багаж.
— Ну да, — закусывает губы.
— Ой! — снова вскрикивает. — Забыла.
— Назад не вернусь!
— Да нет, я забыла закинуть сумку с вещами к тебе. Она в коридоре стоит.
— Вернемся, я ее технично заберу. Не переживай.
— Хорошо, спасибо, — выдыхает.
— Ну давай, вещай, — взмахиваю рукой, призывая ее говорить.
— Что?
— Ну как что? Я ни хрена про тебя не знаю. Ты про меня, соответственно, тоже. Что там у нас по легенде?
— Главное, если я несу бред, соглашайся со мной. Импровизация – наше всё.
— И ты, соответственно, тоже.
— Да, конечно. В общем, если в двух словах, познакомились мы… Ну, скажем, пару месяцев назад. Так и познакомились: ты переехал и подпер мою дверь, даже врать не придётся. Поругались, познакомились, всё закрутилось. И вот ты сделал мне предложение, а я согласилась. Поженились недавно. Так, скромно расписались. Живем в основном у тебя, но, поскольку моя квартира рядом, то почти на две квартиры. Удобно. Это оправдает наличие моих вещей у меня и отсутствия их у тебя. Когда мама улетит, планируем сдавать мою квартиру. Или продать жилье, чтобы купить общий дом. Да, так лучше. Маме нужны перспективы.
— Быстро у нас закрутилось, — усмехаюсь я.
— Ну влюбился ты в меня безумно, что поделаешь, — усмехается она.
Поворачиваю голову, заглядываю ей в глаза. Красивые, даже без раскраса. Нет, я бы сказал, так даже лучше. Натуральнее, моложе.
На светофоре загорается зеленый, отрываюсь от ее глаз. Едем дальше.
— Скажешь маме, если спросит, что работаешь каким-нибудь начальником. Неважно. Главное – должность повыше и зарплата побольше. Нагони пафоса. И побольше рассказывай ей о радужных планах на будущее. А она обязательно начнёт об этом расспрашивать, — дает мне указания.
— А что дальше?
— Дальше… — выдыхает. — Ну не знаю… Наделаем с тобой фоток. Буду высылать их маме по великим праздникам. Через годик-другой скажу, что ты мне изменил и я тебя выгнала, — выдает она мне.
— Э, нет, я не согласен, — качаю головой. — Я женщинам не изменяю. Измена – это неуважение своего выбора. Остыл – уйди достойно.
— Как это мило, — язвительно улыбается Монро. — Да какая тебе вообще разница, что я скажу позже? Ты же даже об этом не узнаешь, — смеется.
— Посмотрим, — вкрадчиво произношу я.
— Ну да, — скептически цокает. — Самоуверенность – наше всё.
И эта женщина будет говорить мне о самоуверенности?
Я тут участвую в ее цирке, а она ведет себя так, будто я ей должен.
Качаю головой, но смеюсь. Меня вставляет.
— Так, что еще? Зовут меня Марина Любимова, мне двадцать семь лет. Работаю на удаленке, дома пишу отчеты для компаний. Что еще? — задумывается.
— Любимова? — переспрашиваю я.
— Да. Что не так с моей фамилией? — возмущенно сдувает упавшие волосы с лица.
— Любимова, — повторяю. — Хорошая фамилия, Монро.
— Ах да, при маме не называй меня Монро. Она этого не любит, — кривит губами.
— Почему?
— О, там целая лекция о том, как влияет карма мертвой актрисы на мою судьбу, — закатывает глаза.
— Ясно.
Мама у нас тоже с прибабахом. Весело, по ходу, будет.
Подъезжаем к аэропорту. Паркуемся. Выходим. Мне, в принципе, весело, а вот Марина нервничает, постоянно кусая губы. Спотыкается на ровном месте, подхватываю ее.
— Держись, — подставляю предплечье. Цепляется за меня, сжимая. — Да прекрати так переживать. Я буду идеальным мужем, — усмехаюсь. — Тебе понравится. Расслабься и получай удовольствие, Любимова. Да начнется игра! — с триумфом произношу.
Я уложу тебя в свою кровать. Ты так мне задолжаешь.
Глава 13
Марина
— Вот они, — шепчу Богдану, указывая глазами на мать, которая забирает багаж. Помогает ей мужчина. Это явно мой немецкий «суженый». Надо признать, в жизни он лучше, чем на фото. Да, не красавец. Да, с той же козлиной бородкой. Но ухоженный, выглаженный и опрятный, что несвойственно для немецкого менталитета. Но это всё равно не вызывает у меня желания отдаться ему, как жаждет моя мать.
Кстати, о маме. Сейчас я поставлю ее в очень неудобное положение.
Ну а как она хотела?
Надо не просто слушать дочь, а слышать. Будет ей уроком. Прививкой от вмешательства в мою жизнь.
Прости, мамочка. Я тебя очень сильно люблю. Но так надо.
Глубоко втягиваю воздух, сжимая руку Богдана крепче, когда мама идет в мою сторону.
— Как зовут тещу? — шепотом интересуется у меня Богдан.
Ах да, совсем забыла его просветить. Да я всё забыла. Времени не было совсем. Я и про Бережного ничего не знаю. Чувствую, мама расколет нас в шесть секунд.
— Лаура Эдуардовна, — шепчу ему в ответ, натягивая улыбку и заглядывая в распахнутые глаза матери, которая смотрит на то, как я вцепилась в руку совершенно незнакомого ей мужика.
— Час от часу не легче, — вздыхает Богдан. — Лаура Альбертовна, — повторяет.
— Эдуардовна, — нервно поправляю его я.
Замолкаем, поскольку мама с Альбертом подходят к нам. Перевожу взгляд на сумку в маминых руках, а там сидит Томи, ее пес породы мопс.
Боже, бедная собака, какой стресс тащить его с собой в такую даль. Томи тяжело дышит, хрюкая. Такая особенность у этой породы. Богдан переводит на собаку удивлённый взгляд. А я натягиваю улыбку еще шире. Щеки сейчас треснут.
— Привет, — произношу я, посматривая на Альберта, который тоже смотрит, как я вцепилась в Богдана.
— Доброе утро, — ошарашенно отвечает мама. — А что происходит? — интересуется, указывая глазами на Богдана.
— Зна… — не успеваю договорить.
— Доброе утро, Лаура Альбертовна, — с улыбкой произносит Богдан.
— Эдуардовна, — недовольно поправляет она его, смотря на меня с осуждением. Словно я бомжа притащила. Богдан, между прочим, выглядит очень даже хорошо. Солидно, статно, уверенно.
— Да, конечно, Эдуардовна, — спокойно поправляется Богдан.
Из всей нашей, мягко говоря, офигевшей компании Богдан Бережнов самый спокойный.
— Рад познакомиться с матерью моей супруги.
— Кого? — закашливается мама и переводит на меня строгий взгляд. Закрываю глаза. — Марина, если это шутка, то неудачная.
— Это не шутка, мам. Богдан мой муж.
И пока мама офигевает, в наш разговор вмешивается заморский жених. Он что-то спрашивает у матери на немецком. Ни слова не понимаю. Она что-то отвечает ему с растерянной улыбкой.
— Богдан, — представляется сосед с харизматичной улыбкой и протягивает руку маме. Но она невежливо игнорирует его ладонь.
— Всё, шутка не удалась. Никому не смешно! — повышает голос мама. — Попрощайся с Богданом и поехали домой, мы с Альбертом устали.
И вот пока я подбираю слова, меня снова спасает Богдан.
— Да какие шутки? Я супруг вашей дочери. Конечно, мы поедем к нам домой, только без посторонних мужчин, — указывает глазами на Альберта, который, мягко говоря, охренел. Если он знает русский, то, естественно, понимает, о чём мы.
Бедный мужик, мне даже его жалко. Он, видимо, не подозревал, что связывается с ненормальными женщинами. А мы с мамой стоим друг друга. Она сватает меня без моего ведома, обещая немецкому жениху невесть что. А я подсовываю ему «мужа».
— Марина, можно тебя на минуту? — мама натягивает злую улыбку, вручает Альберту сумку с собакой, хватает меня за плечо и уводит за собой в сторону. — Ты зачем это делаешь? — зло спрашивает меня сквозь зубы, посматривая в сторону Богдана.
— Что я делаю? — строю из себя дуру. — Ты приехала, мы встречаем.
— Какой муж? Кто этот мужик? Я еще никогда так неловко себя не чувствовала. Ты зачем меня позоришь?!
— Вот, — щёлкаю пальцами у нее перед носом. — Мне тоже, мягко говоря, неловко, когда меня хотят сосватать непонятно кому. — Это Богдан. Правда мой муж, мы поженились недавно.
