И все! И нет проблем! Нет, потому что я в домике! Но
Сейчас именно по моему домику, в прочности и надежности которого я была всегда уверена, как змеи, пошли трещины. А скоро…
Рухнут стены! И больше не будет моего домика! Не будет того, что еще недавно я считала своей крепостью - местом моей силы!
С этими мыслями застреваю на крыльце.
Боюсь взяться за кованую старинную ручку, которую мы покупали с Юрой в Италии, чтобы открыть дверь.
У меня ощущение, что я стою перед вратами Ада. И как только сделаю шаг, сразу полечу в тартарары и упаду в кипящий котел, вокруг которого цокают копытами голые Элоны.
И все же, как бы мне не было страшно, захожу домой…
Холл прихожей и моя любимая гостиная встречают меня глухой пустой тишиной.
Понимаю, что Юра в кабинете.
Что для меня нонсенс, иду прямо в туфлях.
Оказавшись около двери, снова менжуюсь.
Боюсь сделать очередной шаг, ведь именно он может стать патовым для нас обоих. И все же…
Опускаю ручку и вхожу внутрь.
Останавливаюсь около двери.
Осматриваю кабинет, словно нахожусь в нем впервые.
Юра сидит за столом почти в полной темноте. Свет пробивается из узких щелей неплотно задернутых портьер.
Привыкнув к темноте, вижу, что у мужа почти до груди расстегнуты полы сорочки.
Лицо совершенно бескровное. Под глазами чёрные круги, словно их ему нарисовали.
Рядом с Шацким стоит бутылка коллекционного виски и бокал.
Юрий смотрит на меня тяжелым взглядом, кусает губы и молчит.
Его молчание на меня давит так же, как и гнетущая обстановка кабинета.
Понимаю, что разговаривать нам будет не просто. Но…
Мысленно пытаюсь успокоиться себя и замедлить сердце, которое дергается словно овечий хвостик.
Медленно подхожу к столу.
Останавливаю взгляд на напряженном лице мужа. Несколько минут мы смотрим глаза в глаза.
Первым не выдерживает Юрка, прикрывает веки и устало выдыхает.
- Будешь виски, Юль?
- Нет! И тебе не советую, - стараюсь говорить, как можно более спокойно и ровно, но голос предательски дрожит…
Глава 17
Несколько минут мы сидим в полной тишине.
Сначала хочу начать разговор первой. Но…
Потом решаю, не помогать мужу, а дать ему право быть мужиком до конца.
В ожидании наблюдаю за Шацким, понимая, что его ломает и крутит.
Видя это, мне прямо хочется съязвить: “Ну, что милый, все как в анекдоте: если сегодня очень плохо, значит вчера было очень хорошо?!”
И ещё вдогонку к этой фразе бросить: “А яблочко порочной Элон оказалось все же отравленным, да?!” Но…
Только усилием воли и пониманием: ломать - не строить, - мне удается сдержать себя.
Так в тишине проходят ещё несколько минут.
Из ступора нас обоих выводит звук телефона Шацкого.
Мне экран не видно. Но…
Юрка мажет по нему взглядом. Морщится. Тяжело вздыхает и выдыхает обреченно:
- Юль, я облажался!
- Слишком объемно и широко, Юр. Давай, более конкретно и предметно, - вроде и говорю тихо, а голос вибрирует и звенит, как натянутая струна.
- Попался на крючок шантажистов, - выпив виски, на выдохе произносит Шацкий.
Поворачиваю в его сторону голову и снова смотрю.
В мозгу пульсирует аритмией надежда: “Может, на самом деле не было никакой измены! Может, все обошлось без нее! Может, все же пухлогубая прошмандень Элона лгала, пытаясь, поймать меня тоже, как и Юрку, на крючок?!”
- Что от тебя хотят и чем шантажируют, Юр?
- Хотят денег…Шантажируют тобой, Юль…
- Мной?!
Удивляюсь и, сбитая с толку, начинаю глупо хихикать.
- Меня обещают похитить, изнасиловать, убить? И главный вопрос, причина шантажа…Ну, почему тебя шантажируют? Ведь для этого однозначно должна быть очень веская причина…
Пока говорю, Шацкий наливает приличную дозу виски в бокал и снова выпивает одним махом.
- Шантажируют тем, что тебе станет известна причина…
- Юр, стоп! Ты никогда не был слабаком, нюней и снюсиком. Хватит пить. Говори, как есть. Я уже и так поняла, что у нас проблемы. Давай еще раз к истокам. В чем причина шантажа? Что такого случилось, что тебя этим можно шантажировать, - чётко с акцентом на каждом слове говорю, все еще надеясь на то, что это не измена.
- Ребёнком.., - выдыхает Шацкий и поднимает на меня глаза, в которых плещутся боль и отчаяние…
При слове “ребенок” я физически чувствую, как под моим креслом пол начинает шататься. Прикрываю веки и считаю до пяти. Нет…
Не помогает, потому что в ушах звонят колокола, во рту в секунду становится сухо, словно в пустыне Сахара, сердце в бешеном ритме прыгает на конце языка.
Я, вообще, не потливая, но сейчас реально чувствую, что пот выступил даже на ресницах. Хотя…
Вероятнее всего, это слезы, которые уже готовы пролиться. И все же мне удается, досчитав до десяти, взять себя в руки. Но…
На нервах выдаю такой бред, что сама себе удивляюсь:
- Дашкой что-ли? А чего ею шантажировать… Она же далеко…Или о внуке идёт речь?
- Другим ребёнком, Юль…
- Чьим, Юр? Чьим ребёнком?
- Моим ребёнком, Юля…
- У тебя, что ребёнок есть?
Где-то на подкорке понимаю, что несу полную чушь. Но…
Меня на стрессе так сбоит, что мой ум вступает в конфронтацию с разумом.
Вероятно, Юрка это тоже понимает, потому что смотрит на меня, как на сумасшедшую.
- Юр, у тебя что ребёнок на стороне от другой женщины?
На мой вопрос Шацкий отвечает кивком головы.
- Ты что мне изменил, Юра? - выдыхаю вопрос, понимая, что он лишний.
Юрка со стоном хватается руками за голову и снова кивает головой.
Я прикрываю веки и вижу, как рушится наш дом, как моё сердце взрывается, забрызгивая кровью все вокруг.
Чувствую её противный привкус во рту. От полной безысходности опускаю голову вниз и наблюдаю, как на стол падают красные кляксы…
Глава 18
- Юль…Юлечка! Тебе плохо? - спохватывается Юрка, протягивая мне стакан воды и салфетки.
- А как ты думаешь, Юр? Как чувствует себя человек…неважно женщина это или мужчина…когда узнает об измене того, кого он любит? - говорю, зажав нос и вытирая кровь со стола.
Каждое слово произношу так, словно забиваю гвозди.
Хлюпаю носом, но за этими хлюпами глотаю слезы, что острыми осколками стекла до крови царапают мои сухие глаза.
- Что ты, милый…Мне хорошо! Нет…Даже отлично…
Юрка смотрит настороженно-удивленно, словно видит во мне что-то иное, но не меня.
- Не надо сверлить меня взглядом. Я - не картина. И чего ты удивляешь? Это мне надо глаза таращить…Да, я на самом деле и удивлена…Хотя…нет… Я чувствовала и знала это…
- Как знала? Откуда? Сердце подсказало? - Юрка несёт полную чепуха, чем добивает меня окончательно.
- Ой, только не нужно доводить все до абсурда, Шацкий. Любовница твоя пришла и рассказала.
- Когда? Почему ты, Юль, мне ничего не сказала об этом?
- В тот день, когда пришли китайские экспонаты…Не рассказала?! Хороший вопрос…А ты почему не рассказал о том, что влюбился, изменил, собираешься уйти от меня?
- Не неси бред, Юля! Тебе это не идет…
- В смысле, Шацкий?
Слова Юрия, а главное тон, которым он говорит, вызывают во мне странные ощущения. Снова чувствую себя участницей тупой комедии положений.
- В обычном смысле, Юль. Я не влюбился и никуда не собираюсь уходить…
Перебиваю мужа, потому что начинаю хохотать в голос.
- Совершенно не смешно, - стонет Юрка. - Мне во всяком случае точно.
- Думаешь мне смешно? Ты себя представь на моем месте. Я может рыдать хочу, - впервые повышаю голос на мужа и бью ладонью по столу. - Рыдать от твоей лжи. Мало того, что ты мне изменил и у тебя есть ребёнок. Так ты, как бездарный комедиант, ещё и врёшь…Тупо и неубедительно…
