Подкати ко мне срочно - Робин Карли

– Так или иначе, Андреас дал мне понять, что Эйвери собирается тянуть с решением дольше необходимого из-за тебя, – продолжил Мартин. – Я спросил Рассела, знает ли он что-нибудь, и он ответил, что мне следует поговорить об этом с тобой.

– Ох.

– Ага. Поэтому я хотел предвосхитить любую драму, – произнес Мартин и провел рукой по своей лысой голове, блестевшей в резком свете гостиничного номера.

– Хотел бы я потереть твою голову.

Он поперхнулся, капля кофе стекла по подбородку.

– Какого хрена?

– Ну, как хрустальный шар. Тогда я бы смог предсказать будущее переговоров по поводу моего контракта, – с ухмылкой объяснил я. – Мартин Предсказатель Судьбы – неплохо звучит, а?

Он рассмеялся и покачал головой:

– Странный ты, Уокер.

Если бы папарацци звали меня «Странным Уокером» вместо всех других моих прозвищ, наверное, я бы не оказался в столь дерьмовой ситуации.

Глава 8: Джози

Мои гоночные уик-энды бывали либо такими суматошными, что я даже водички попить забывала в течение продолжительного периода времени, либо настолько спокойными, что я могла бы вернуться в отель и немного вздремнуть, и никто бы не хватился моего отсутствия.

Сегодня поднялась такая буря дерьма, что в местных новостях вполне могли сообщить о торнадо.

Утро началось как обычно, но ситуация резко ухудшилась, когда Блейк разбил свой болид во время утреннего заезда. Дождь начался неожиданно, когда машины уже были на трассе. Блейк слишком быстро вошел в поворот, его занесло, и он влетел в отбойники. Теперь инженерам требовалось восстановить болид к завтрашней квалификации – в противном случае Блейку придется стартовать с последнего места стартовой решетки.

Затем Тео убил полчаса во время прямого эфира со SkySports, объясняя, почему его тотемным животным должна быть рыжая лисица. Была ли точна его оценка? О да, он привел несколько отличных доводов. Требовалось ли это вообще? Совершенно точно нет, и теперь его команда сильно отставала от графика.

Я направилась в конференц-зал, чтобы хоть немного насладиться тишиной и покоем. Создав несколько рекламных объявлений для нашей новой линейки товаров, я ввела в Гугл «обязательные для посещения достопримечательности в Ле-Мане». До Гран-при Франции оставалось еще несколько недель, но многие члены команд «Формулы-1» продлевали свое пребывание в стране, чтобы отправиться в Ле-Ман и посетить «24 часа Ле-Мана» – старейшую и самую известную гонку на выносливость в мире, которая должна была состояться в следующие выходные после Гран-при.

Хотя именно изучение города Ле-Мана в детстве и заинтересовало меня автоспортом, я никогда там не бывала. Не чувствовала необходимости. Может, я и родилась там, но единственное, что во мне было французского – это моя любовь к вину и сыру. Во всем остальном я была чистокровной англичанкой – обожала пышки, чай и «Боже, храни короля».

Но, согласно интернету – и, разумеется, будучи миллениалкой, я верила всему, что читала в интернете, – связь с родным городом должна была помочь мне лучше понять себя. Так что я собиралась поехать. Пришло время изучить и другие мои французские корни, помимо любви к мясным блюдам.

Я принялась составлять список вещей, которые хочу совершить по приезде. Я как раз была занята бронированием столика в коктейль-баре, который нашла в социальных сетях, когда в дверном проеме появился Тео. Синяя рубашка подчеркивала цвет его глаз и плотно обтягивала контуры фигуры, демонстрируя всю ту работу, которую он каждый день проделывал в зале.

– Привет, – поздоровался Тео, неуверенно наклонив голову. – Можно войти?

Я ответила ему – как я надеялась – легкой и непринужденной улыбкой:

– Это свободная страна, детка.

– На самом деле Бахрейн – конституционная наследственная монархия, – не моргнув глазом ответил он. – Ну, так мне Блейк говорит.

Я покачала головой и улыбнулась. Благодаря своему пристрастию к документальным фильмам Блейк понемногу знал о многом.

– Ну, по крайней мере, это свободный конференц-зал, так что здесь ты можешь делать что хочешь.

Улыбка на его лице сделалась шире.

– А как насчет того, кого я хочу?

Ну нет, я не могла позволить нескольким оргазмам помешать мне пикироваться с моим любимым спарринг-партнером. Я начала петь Thank U, Next Арианы Гранде, и из груди Тео вырвался низкий смешок. Как-то он сказал, что во мне больше песен, чем в музыкальном автомате.

Пока он подходил, я быстро переключала вкладки, чтобы создать вид, будто действительно работаю. Тео устроился в кресле справа от меня, потому что, ну разумеется, в конференц-зале с десятью свободными креслами ему нужно было сесть так, чтобы я могла ощутить мужественный аромат его туалетной воды.

Тео положил свою большую руку мне на предплечье. Я тут же возненавидела свой разум, который автоматически представил все волшебство, которое он мог сотворить этими пальцами.

– Я тебя раздражаю?

Стоило его руке коснуться моей кожи, как в моем мозгу случилось короткое замыкание.

– Ты частенько меня раздражаешь. Больше конкретики, Уокер.

Тео фыркнул и отвел руку. Мое сердце вспомнило, что надо биться.

– Ну, не знаю. Мы не так часто виделись после последней гонки, и я хотел убедиться, что ты не избегаешь меня после… – он понизил голос, – ну, ты знаешь.

Если я и избегала Тео, то только потому, что всякий раз при виде его губ представляла, как они прижимаются к моим.

– У нас все хорошо, – заверила я его. – Никаких драм, приятель, будь спок.

Он ухмыльнулся, когда я использовала эту австралийскую фразочку:

– Рад, что ты все еще можешь шутить.

– Радуйся, что твой член оказался более чем адекватным, в противном случае шутки были бы куда более жестокими.

Эти слова вылетели прямо из моей точки G, поднялись в горло и сорвались с языка прежде, чем я успела их остановить.

«Отмена! Сос! Код красный! Звонок другу!»

– Более чем адекватным, значит? – Тео повернулся ко мне лицом, в его глазах светился триумф. – Расскажи мне больше.

Я нервно хихикнула, словно была девочкой-подростком, запавшей на своего друга, а не женщиной, прекрасно знавшей, что она не может размывать границы важной для нее дружбы – и неважно, насколько более чем адекватным оказался его член.

– Разве ты не должен быть на пресс-конференции?

– Нет. – Тео побарабанил пальцами по столу. – Она перенеслась на час благодаря Блейки Блейку.

– Что он сделал? – Блейк становился особенно сварливым, когда интервью шли у него одно за другим, и, говоря по правде, я не могла его в этом винить. Сколько репортеры могли спрашивать его об одном и том же, каждый раз маскируя вопрос под что-то новое? Сколько раз могли спрашивать его об Элле? И ведь этот вопрос автоматически лишал их права спрашивать Блейка о чем-либо в будущем. – Обругал кого-то? Перевернул стол? Швырнул в репортера бутылкой с водой?

– Голди должна была созвониться с адвокатом, и Блейк хотел при этом присутствовать. – Тео почесал вечную легкую щетину. – Поэтому он крайне любезно попросил перенести кое-какие мероприятия.

Я понимающе кивнула. Элла давала показания против Коннора Брикстона – человека, домогавшегося до нее полтора года назад. И Блейк был ее опорой на всех досудебных слушаниях и бесконечных созвонах с адвокатом.

– Разумно.

Тео улыбнулся, продемонстрировав ряд идеально белых зубов:

– Над чем работаешь?

Прежде чем я успела ответить, он повернул мой ноутбук к себе, чтобы лучше видеть экран. «Смотри-ка, какой любопытный». Хорошо, что я не разглядывала его профиль в социальных сетях или занималась чем-то столь же постыдным.

– Зачем ты пишешь Джеймсу Эйвери? – Его голос сделался каким-то необычно отстраненным. – Ты тесно с ним сотрудничаешь?

Я отобрала свой ноутбук, чтобы понять, чего он там рассматривал. Это было письмо, которое я получила утром. Я даже не знала, можно ли считать его письмом, учитывая, что весь текст уместился в тему сообщения: «Пожалуйста, пришлите отчет о трафике на нашем сайте за последний квартал».