Измена. Не делай мне больно (СИ) - Шевцова Каролина

Все в нашей компании рассмеялись. Кто-то сдержанно и натужно, кто-то искренне, от души.

Не улыбался один только Фридман.

Он крепче сжал меня за локоть, так, что стало немного больно. Почувствовав, что я вздрогнула, Сергей отпустил руку и произнес:

- История действительно сме-смешная. Я узнал, как зовут Вику накануне их свадьбы, когда получил приглашение. Там стояла дата и имена: Александр и Виктория. Я даже сначала не понял, о какой Виктории идет речь, подумала что… - Сережа запнулся, – а потом дошло, конечно. И я представил, как все это время, Вика потешалась надо мной. Над тем, какой я де-дебил. Я ведь в деревне вырос, школу там же закончил, для меня летное училище предел всех мечтаний было. Мне даже на учебу всем селом собирали, кто деньгами, кто продуктами, кто одеждой. Это сейчас я го-гордый, что у меня такая семья дружная, что мы все за своих стоим, а тогда жутко стеснялся. Я и на свадьбу вашу не пошел, все думал, что ты меня дураком считала. Да и потом, Виктория это не Витамина, это какая-то другая, незнакомая мне женщина. Вот так…

Ну вот… с каждым словом Фридмана улыбки на лицах гостей тускнели, а потом погасли вовсе. Где-то за спинам играла музыка, но я ее почти не слышала. Сейчас мне было очень стыдно перед Сережей.

Никогда не думал об этом так. Да и Саша очень беспечно отнесся к тому, что друг не пришел на нашу свадьбу:

«Забей, Викусь, с ним такое бывает», - сказал он после банкета в университетской столовой.

И тогда я действительно постаралась забыть, но сейчас. Как же некрасиво я выглядела в глазах Сергея.

Я обхватила его горячую сухую руку и притянула к себе:

- Прости меня, пожалуйста, я никогда не считала тебя глупым. Это я не очень умная, раз сразу все не объяснила!

Фридман мягко провел пальцами по моим ладоням и отстранился:

- Ни-никогда не извиняйся, Витаминка. Особенно передо мной.

Он смотрела на меня как-то иначе, так, словно заболел. От этого взгляда стало очень жарко, а легкие сжались от невозможности дышать.

- Я принесу тебе выпить, - произнес он и, прежде чем я успела ответить, вышел из зала.

Через минуту нас оставил и Филипп.

Мы с подругами смотрели в сторону выхода, и молчали, каждая о своем.

- Хороший все-таки мужик этот Фридман. Жалко, что заикается.

- Да ну, - кинулась я на защиту старого друга, - его это совсем не портит. И потом, Сережа заикается только когда нервничает.

- Он заикается, - поправила нас Римма, - только когда ты, Вика, рядом.

И мы снова умолкли. Не знаю, что думали себе девочки, но я пыталась вспомнить, чем могла обидеть Сережу, если ему становилось не по себе в моем присутствии.

Ничего такого.

Правда, ничего!

- Викусь, а напомни, почему ты за Кораблева замуж вышла, - выдернула меня из раздумий Настя.

- Да там обычно все. Встречались мы долго, а потом… я в какой-то момент даже подумал, что все, расстаемся. Он перестал звонить, писал через раз, появлялся еще реже. Я и маме сказала, что, наверное, это конец, и я навязываться не буду. Как вдруг заявился в университет с цветами и кольцом, - я машинально коснулась золотой шайбы у себя на пальце, та была до неприятного горячей - сказал, что ездил на заработки, чтобы купить мне самое дорогое помолвочное кольцо. Такой красивый весь, в костюме, мне даже девчонки из группы завидовали.

- Типичный Кораблев, - как-то осуждающе произнесла Настя.

- Да, он умел произвести впечатление.

- Да нет, вот он, - кивнула подруга в сторону, - типичный Кораблёв.

Я обернулась к выходу и увидела своего мужа. В костюме, гораздо дороже и на два размера больше чем десять лет назад. И букет роз тоже был больше и дороже чем тогда. Гораздо дороже.

Глава 13

Нас с Сашей разделяло несколько шагов. И несколько мучительно долгих секунд, за которые я пыталась найти в муже что-то чужое, неправильное.

Но нет. Такой же статный, с теми же ямочками на щеках и шальным блеском во взгляде, будто все он знает, все пробовал, везде был.

Все в нем было как раньше и вместе с тем совершенно по-новому.

- Кораблев, это мне розы за опоздание? - улыбнулась Настя.

Подойдя впритык, Саша притянул меня к себе и оставил собственнический поцелуй на губах.

- Простите, госпожа Савранская, - говоря это, он даже не посмотрел на подругу, - но цветы для моей жены. Я очень сильно ее обидел и хочу извиниться.

- Оу, - Настю было не так просто смутить, однако даже она покраснела. – Н, тогда оставлю вас наедине. Там, кажется, и Никитка пришел.

Подруга двинулась в сторону сцены, как вдруг заголосила:

- Нет, ты что, паразит, голову побрил?! Я же просила сегодня выглядеть нормально! Ни одной приличной фотографии с тобой теперь не получится, я на хрена фотографа нанимала?!

Настя просто кипела от возмущения, а Никита, главное испытание ее жизни, заливисто смеялся, поедая канапе. Он зажал шпажки между пальцами, как Росомаха, и закидывал в рот одну за другой.

- Иногда я думаю, как хорошо, что у нас нет детей, - шепнул Саша мне на ушко, а у меня по коже пробежали мурашки.

Не от предвкушения, как обычно, а от ужаса. Что он такое говорит?

- Не обнимешь мужа?

- Что-то не хочется, - я сделала маленький шажок в сторону.

Это был еще не побег, а репетиция перед ним.

Саша напряженно сжал челюсти:

- Давай без прилюдной драмы. Я очень виноват перед тобой и пришел извиниться. Поговорим?

Сейчас бы так пригодился Филипп и его скучные истории, но как назло вокруг нас никого не было. Даже официанты, поняв, что я не пью, перестали подносить мне подносы с бокалами.

Мы остались наедине друг с другом и со своими обидами.

- Тетя Вика! – радостно закричал Никита с другой стороны зала и двинулся в нашу сторону. Я выдохнула. – Тетя Вика, я распаковал твой альбом! Чума просто! Не знаю пока, зачем он мне, но я восторге, выглядит очень круто!

- Это дембельский альбом, - постаралась выдавить из себя улыбку.

- Ну, круто, возьму с собой в казарму, в тяжелые годы выменяю у парней на пачку печенья. О розы? У вас какой-то праздник?

Парень добродушно смотрел на нас двоих, но от меня не укрылось напряжение во взгляде Саши. Тот подошел ко мне ближе, будто старался скрыть меня от другого самца.

Господи, неужели Кораблев способен на ревность?

- Платье отпад! Я всегда говорил маман, что ты ее самая красивая подруга! О, а можно я твою фотографию возьму и буду всем рассказывать, что дома меня ждет изысканная дама? Там все слюни от зависти будут пускать.

- Нельзя, - в голосе Кораблева слышалась едва сдерживаемая ярость. – Никаких Викиных фотографий ты не получишь, пускай твои дружки дрочат на кого-то другого.

- Саша…

- Я просто защищаю тебя, милая, - отработанным жестом, как дрессировщик на арене цирка, Саша притянул меня к себе и обнял, так что мой нос уткнулся в лацкан его пиджака.

Одежда моего мужа пахла духами. Тоже моими. Точнее больше нет, потому что я продала их неделю тому назад.

На следующие шестьдесят минут я выпадаю из реальности. Люди вокруг кажутся безликими пятнами, музыка просто шумом, еда теряет вкус, а я сама… призраком плыву, едва не задевая всех вокруг.

В этой стертой вселенной остается только запах.

Моих бля*ь духов!

Очнулась, когда Саша повел меня вниз. В свободной руке он держал букет алых роз, на которые я сейчас даже смотреть не могла.

В машине мир снова вернул привычные глазу краски, но даже они теперь казались тусклыми.

Домой ехали молча.

Прямо на пороге я скинула пальто и, не оборачиваясь, произнесла:

- Я в душ, очень болит голова.

И конечно я соврала. Голова не болела, она разрывалась от мыслей, что пчелами роились в ней.

Как мне поступить? Закатить скандал или поговорить? Устроить собственное расследование? Сделать вид, что ничего не заметила?

А главное, главное все-таки ответить себе на вопрос, что я буду делать, если узнаю…