Любимый злодей - Одесса Д. С.

– Знаешь, что странно? –  спрашивает Монейр заплетающимся языком, мгновение смотрит на цветок, а затем двумя пальцами подзывает меня ближе.

– Что странно? –  интересуюсь я и преодолеваю расстояние между нами. Он опускает лицо ко мне.

– То, что во всем доме нет ни одной белой розы. Моя мать ненавидит белые цветы. Она не отсюда. –  Небрежно, словно это не цветок, а пустая банка из-под кока-колы, он бросает его через перила.

Если Демон это увидит, то не обрадуется. Это явно его роза, потому что он уже дарил мне белые розы в Испании.

– От тебя как будто пахнет… –  Зейн неожиданно принюхивается ко мне, ловит выбившуюся прядь волос и внимательно изучает мое лицо. –  Мужским парфюмом.

– Тебе кажется, –  отвечаю я и поспешно отступаю назад, к перилам.

– Правда? Я только что видел парня в машине, припаркованной прямо на подъездной дорожке к поместью. Совпадение? –  Подчеркивая свой вопрос, он поднимает правую бровь. Я сразу же понимаю, к чему меня пытаются подвести.

Быстро делаю еще один шаг назад, поскольку его поведение кажется мне чересчур навязчивым.

– Какого парня? –  Не мог же он видеть Демона. –  Как он выглядел?

– Обычно. Задремал на водительском сиденье. Блондин. Больше я ничего не разглядел.

Блондин?

Внезапно он отворачивается от меня и идет вниз по лестнице, а за ним, виляя хвостом, бежит Генри.

– А он, случайно, сидел не в «Мустанге»?

– Да, точно.

Черт, это Энстон. Какого черта Энстону вообще понадобилось останавливаться и ночевать в арендованной машине рядом с подъездной дорожкой владений Монейров? Он ведь собирался на вечеринку, цеплять девушек, веселиться. Или надеялся, что я передумаю?

– Ты передумала или придешь ко мне на кухню? –  спрашивает меня Зейн. А в следующий миг пропускает ступеньку, потому что оглянулся на меня, спотыкается и выплевывает ругательства. –  Гребаная ступенька!

– Я приду к тебе.

– Не кричи так громко, пожалуйста, –  шутит он с многозначительной усмешкой и продолжает спускаться по лестнице.

Придурок.

Мог ли он слышать, как я кричала? Щеки сразу же обдает жаром. Проклятье, пожалуйста, только не это.

С одной стороны, я хочу проигнорировать его комментарий, но с другой –  мне нужно знать, слышал ли он меня, когда в моей комнате был Демон.

Я спускаюсь вслед за Зейном, на ходу подбирая нужные слова:

– Неужели ты думаешь, что я в первую же ночь тайком проведу в ваш дом парня?

Добравшись до первого этажа, у подножия лестницы он оборачивается и пристально смотрит на меня, пока его взгляд не становится слишком пытливым и я не отвожу глаза.

– А ты тайком провела в дом мужчину?

Ненавижу бесцеремонные встречные вопросы.

– Нет, –  честно отвечаю я.

В конце концов, я не имею никакого отношения к тому, как Демон попал в особняк.

– Тогда можешь не беспокоиться, что тебя выгонят. Потому что, поверь мне, Нуриса…

– Нурия! –  поправляю его я.

– Ну, значит, Нурия. Несколько девушек до тебя уже пытались это сделать и попались.

Широко улыбаясь, он гладит Генри по голове.

– Хочешь сказать, что Генри выдаст?

– Да, а еще здание охраняется и находится под видеонаблюдением. Проникнуть внутрь через окно, не спровоцировав сигнал тревоги, фактически невозможно. Пробраться на территорию и не попасть в объектив камеры тоже не получится. Сотрудники просматривают записи каждое утро. Поэтому если кто-то незаконно вторгся на территорию и заставил тебя стонать так громко, что я на мгновение засомневался, точно ли поставил на паузу свой порноплейлист перед тем, как отправиться на вечеринку, то да, это очень быстро всплывет.

Отчасти провокационная, почти злорадная ухмылка словно отбрасывает тень на черты его лица, отчего у меня начинает ныть живот. Он что, сказал это вслух?

Что ж, зато теперь я в курсе. Он меня слышал.

– Не смущайся, Нурилла, –  издевается он и с ехидным смешком идет дальше.

– Знаешь что? Иди в задницу. Меня по-прежнему зовут Нурия, понял? На случай, если до твоего муравьиного мозга до сих пор не дошло!

– У муравьев нет мозгов, –  продолжает дразнить меня Зейн. –  Кроме того, мне так же параллельно на твое имя, как и на твои ночные похождения. Через несколько дней ты станешь одной из многих, кто уехал восвояси, потому что их выгнали или они сами не выдержали жизни здесь. Так зачем мне запоминать твое имя?

Что за самонадеянный кретин!

В начале нашего знакомства он вел себя вежливо только для того, чтобы сейчас наехать на меня по-крупному. Пусть даже не думает, что ему это удастся. Я не из тех женщин, которые позволяют богатым напыщенным мужланам издеваться над ними и унижать.

– Еще посмотрим, не запомнишь ли ты мое имя. Потому что я намерена здесь задержаться.

Даже не собираюсь так быстро выбрасывать белый флаг!

– Спорю на десять тысяч долларов, что ты сдашься и не продержишься даже двух месяцев.

А он, похоже, чертовски в этом уверен.

– Ладно. –  Я приближаюсь к нему уверенным шагом, протягиваю руку и одариваю его мрачным взглядом. –  Спорю на…

Вот дьявол! На что я могу поспорить? Что эквивалентно ставке в десять тысяч долларов? У меня нет таких денег. А если бы и были… Монейр все равно врет и просто хочет покрасоваться. Даже если хозяйский сынок проиграет пари, никаких десяти тысяч долларов он мне не отдаст. Ну какой же лицемер.

– На что? Давай договаривай, шлюшка.

– Я не шлюшка. И могу спать с кем угодно, когда угодно и где угодно. Это не запрещено.

Внутри меня закипает невыразимая ярость. Тем не менее мне так и не приходит на ум, что можно ему предложить. Он с улыбкой смотрит на мою ладонь, затем преодолевает последние разделяющие нас полметра, берет меня за плечи и опускает голову, не глядя на меня.

– Не запрещено, тут ты права. Зато впускать в дом незнакомых мужиков, с которыми ты будешь этим заниматься, запрещено.

Я его не впускала.

– У тебя нет доказательств.

Я рывком высвобождаюсь из его хватки и отталкиваю парня от себя. Он пошатывается и смеется. Не будь он пьян, наверняка даже не заметил бы моего тычка. От него пахнет джином, сигаретным дымом и травкой. Зрачки расширены, и я готова поспорить на собственную задницу, что какими-нибудь таблетками он тоже накачался.

– О, думаю, я достану их через несколько часов.

– Не будь так уверен. –  Если я и могу сказать что-то с абсолютной уверенностью, так это то, что Демон не попадется. Без понятия, как он это делает, но он умен. Настолько умен, что это меня пугает. Я ощущаю его присутствие даже сейчас, как будто он слушает наш с Зейном диалог.

– Ладно, подождем и увидим. А пока я придумал тебе неплохую ставку, Нутелла.

Засранец!

Он сжимает мою кисть, а в следующий момент накрывает ее второй своей ладонью. Я пытаюсь ее выдернуть.

– Если ты проиграешь, я хочу тебя.

– Меня? –  Я сердито хмурюсь.

Зейн криво усмехается.

– Тебя, –  подтверждает он свое решение, о котором непременно пожалеет через несколько часов. Потому что он даже не представляет, во что ввязался. Ночь со мной для него будет означать смерть. Демон ясно дал понять, что воспринимает меня как свою собственность. –  Или мне нужно объяснить тебе на пальцах, что я имею в виду?

– Говнюк! –  шиплю я. В конце концов, он и сам знает, что я прекрасно поняла смысл его слов. Секс со мной.

– Согласишься или струсишь? –  Его темно-карие радужки сверкают, пока он смотрит на меня.

Я тяжело сглатываю.

– Почему ты хочешь меня? –  Очевидно же, что он не воспринимает меня всерьез и я ему даже не нравлюсь.

– Не имеет значения, –  невозмутимо отзывается парень.

А для меня еще как имеет.

– Ты увиливаешь. Понятно, длинный язык и ничего больше.

Ему дьявольски хорошо удается продолжать меня провоцировать.

– Я согласна, высокомерный ты мажор. Но только потому, что собираюсь выиграть. Можешь быть уверен, в ближайшие два месяца я никуда не денусь.