Я целый день провела с этой мыслью, но так ничего путного и не придумала.
Мысли то и дело возвращались к волнующему появлению Вячеслава. Хоть я запрещала себе думать о нем, но мысли прихотливо появлялись в моей голове. Среди них чаще прочих мелькала мысль: не сказать ли ему о беременности? Но потом я обрывала себя: вряд ли ему нужны дети! У него своих проблем хватает… Вряд ли он хотел завести детей, когда просто решил потрахаться.
Я, как большая девочка, сама должна была решить этот вопрос. Как ни крути, но итоги ложатся бременем на женские плечи. И то, что я собралась родить, касается лишь меня, моей ситуации и жизни в целом.…
— Добрый вечер, Ира.
Я чуть не влетела в столб, услышав голос Глории. Машина была припаркована возле обочины. За рулем сидел водитель, Глория в красных брюках и черном приталенном жакете неспешно курила и смотрела прямо на меня.
— Тебе хватило наглости предложить свою щель моему жениху? — усмехнулась она. — Очень самонадеянно! Неужели ты думала, что я не узнаю? Какая же ты всё-таки.… дура!
Она сделала последнюю затяжку, кинула сигарету на асфальт и села в машину, которая сорвалась с места в тот же миг.
И что это было? Предупреждение?
У меня появилось ощущение, что это ещё не все, что разговор не закончен.
Будто она должна была вернуться…
Теперь стало ясно, что лавочка прикрыта, и мне больше не удастся слепо использовать Каретина.
Чёрт!
Непруха какая-то….
Я поплелась на остановку. Идти минут десять. Я всегда ходила одним и тем же маршрутом, разумеется, самым коротким.
В конце дорожки для пешеходов показался мужчина, который вел бультерьера.
На поводке, но без намордника.
Увидев меня, мужчина улыбнулся, присел на корточки.
Наверное, чтобы надеть псу намордник, решила я.
Но вместо этого я увидела, как он отщелкнул поводок и, глядя на меня, скомандовал собаке:
— Фас.
Глава 17
Ида
Я знаю, как нужно обращаться с животными и не боюсь иметь дело даже с теми, кто разозлен, когда ему плохо или больно.
Но сейчас ситуация — в корне иная.
На меня мчит бойцовская собака, натасканная на выполнение команд, и ей плевать на все мои навыки общения со злыми песиками.
— Хороший… Хороший мальчик.… — выдают мои дрожащие губы.
Мне плохо. Дурно.
Не могу убежать, повернувшись к взбешенному псу спиной, чувствую, что сделаю так только хуже!
Я пячусь.
Пес отталкивается задними лапами от земли, распластывается в длинном, мощном прыжке.
О боже.
Кажется, он целится мне в лицо.
Или в глотку….
Зря я полезла к Каретину.
Зря!
Совсем недавно я видела Глорию и почти сразу же встречаю мужика со злой собакой, которую на меня натравили.
Совпадение? Не думаю!
Меня лишили всего и выпнули в нищету.
Надо было там и оставаться.
От зарплаты до зарплаты. В кредит. Но… живут же люди!
Ключевое слово — жи-вут.
Живые!
А я…. Кажется, я точно — труп.
Я закрываю глаза, потому что смотреть в глаза своей смерти слишком страшно и слишком жестоко устроить мне смерть от лап и когтей так любимых мной животных!
Внезапно прогремел выстрел и раздался жалобный скулеж.
Распахнув глаза, вижу, как пса снесло в сторону, он скулит и дрыгает всеми лапами.
Мужчина, натравивший на меня собаку, выматерившись, бросается наутек.
— За ним! Живо! — слышится приказ, полный холодной ярости.
Голос знаком.
Так же как знакомы сильные, горячие объятия рук Вячеслава.
— Ты как? Испугалась? Покажи себя! Покажи… Все хорошо?
— Я… Да… Или нет… Я, Боже.… Кажется, я чуть не описалась, — шепчу, чувствуя сильнейшие спазмы и знакомые позывы в самом низу живота.
Ноги совершенно меня не держат, поэтому я рухнула в объятия Вячеслава, который прижал меня крепко к себе, хаотично целуя и бормоча сладкий, невозможно нежные слова.
Однако через миг он встряхивает меня и заглядывает прямо в глаза, нависнув надо мной суровой тенью.
— А теперь рот на замок и будешь делать, как я скажу. Поняла?!
— Там.… — пытаюсь заглянуть за его спину. — Собака. Ты в неё стрелял?
— Из травмата. Неважно!
— Ей нужно помочь.
— Это забота ее хозяина и точка.
— Но.…
Вячеслав наклоняется и запечатывает рот большой, горячей ладонью.
— Я не шутил. Рот на замок. Твои выкрутасы закончились прямо сейчас, Дурешка.
***
— Это была Глория Прайс, — говорю немного позже, придя в себя. - Науськала.
Меня больше не трясёт от пережитого ужаса. Я больше не бросаюсь обвинениями в Вячеслава и не рыдаю в три ручья.
Больше не рвусь сбежать из машины, куда он меня затолкал.
Притихла, вымоталась, поспала.…
Пришла в себя притихшей.
Вид у меня, наверное, просто ужасный…
И, возможно, кому-то со стороны может показаться, что меня просто зациклило на гадине, которая увела моего мужа. Скажут, что я просто не могу пережить поражение от рук соперницы, поэтому обвиняю её во всех моих бедах.
Но Вячеслав неожиданно кивает согласно.
— Я тоже так думаю. Кстати, она не Прайс и даже не Глория. Прачкина Лариса Никитична.
— Крыса-Лариса! Вообще-то я люблю крыс, но.…
— Я в курсе. Ты и крыс любишь, и хомячков, и тушканчиков, наверное, тоже.… Я надеюсь лишь на то, что в будущем, в нашем доме найдется место и для нас самих, не только для живности, которую ты обожаешь.
Вячеслав смотрит мне прямо в глаза и усмехается.
Я моргаю несколько раз. До меня ещё трудно доходит и, честно говоря, просто не верится.
Кажется, это очередная сладкая ложь, чтобы просто меня успокоить.
Или нет?
Он оказался рядом в самый опасный момент, значит, присматривал за мной.
— Ты следил?
— Оберегал, — сощуривается. — Я как чувствовал, что тебя нужно забрать сегодня. Поэтому следовал на некотором расстоянии.
Его отвлекает входящий телефонный звонок.
— Надо ответить. Минута, и я — твой, — обещает он, поцеловав меня, всё ещё растерянную и растрепанную по эмоциям.
По щеке скатывается слезинка.
— Все буде хорошо, Дурешка, — обещает он и покидает салон машины.
Я немного опускаю стекло вниз, прислушиваюсь к низкому голосу Вячеслава, уверенно отдающему приказы и распоряжения.
Впитываю каждую его интонацию, внимательно смотрю, как он держится, как ходит рядом с машиной.
Завороженно смотрю, как Вячеслав курит, и в морозном воздухе дым стелется клубами.
Сейчас, когда обиды отошли на второй план, я более трезво воспринимаю все, что творится. Поняв, что я на него смотрю, Вячеслав адресует мне легкую улыбку и отходит подальше.
Видимо, не все его разговоры предназначены для женских ушек.
Мне остается только вернуть стекло на место и дождаться возвращения мужчины.
***
— Задержался больше, чем на минуту. Дела, которые не терпели отлагательств, — коротко поясняет он, вернувшись.
— Извини.
— За что?
— Я тебе не поверила. Ни в первую встречу, ни во вторую. Решила, что ты — балабол.
— При всех исходных данных… немудрено, что ты так решила. Прощаю.
— Вот так просто?
— Нет, конечно. Потом я твой ротик..... — понижает голос. — Проучу за такие слова.
При этом он прижимает меня к себе, обещание быть наказанной звучит так порочно и сладко, что немного кружится голова, возле сердца поднимается вихрь. На несколько секунд я забываю обо всем и сама тянусь к нему за поцелуем.
— Вот ещё. Я накурился, как паровоз, — придерживает меня.
Мой поцелуй стекает на его подбородок и шею.
— Притормози, — просит. — Сначала давай отвезем тебя в безопасное место. Посидишь, пока всё уляжется, идет? Ставки слишком высоки, и твоя самодеятельность едва не стоила тебе жизни, — добавляет сурово.
У меня даже язык не повернулся возразить.
