Сводные. Не тронь меня (СИ) - Пелевина Катерина

— Вы все трусы!!! Чёртовы трусы! — кричу я на толпу, девчонки молча стоят, а парни отводят глаза. — Идём… Я помогу встать. Надо к врачу, Дамир.

Подставляя ему плечо, чувствую, что он почти не опирается. Идёт сам. Провожает меня до машины, и я сажусь за руль.

— Ну уж нет…

— Я аккуратно, обещаю.

Как ни странно, он соглашается, но…

— В какую больницу здесь можно поехать?

— Не надо в больницу. Домой едем. Обработаем, обезбол приму и всё.

— Дамир…

— Мирослава, я серьёзно. Домой езжай. Вон туда, — указывает он на дорогу, и я повинуюсь…

Периодически поглядываю на него и думаю… Он ведь спас меня. Ни секунды не думал. Сразу заступился. Так почему отрицает свои чувства ко мне? Что он на самом деле испытывает? Потому что я…

Горю… От мысли, что между нами всё-таки что-то есть…

И мне нестерпимо хочется снова прижаться к его губам своими…

Прямо сейчас. Несмотря ни на что…

Глава 16

Дамир Королёв

Какая же она ещё дурочка. Но вместе с тем, смелая дурочка, просто сумасшедшая. И я не мог не заступиться. Не мог промолчать.

— В моей комнате есть перекись и спиртовые салфетки, — зовёт она к себе, и я следую за ней. Хотя уже чувствую, что не к добру. Нам нельзя оставаться наедине.

— Я должен в душ сходить. У меня всё в крови.

— Пойдём, провожу, — Мира доводит до ванной на втором этаже и помогает снять верх. А потом отворачивается.

— Ниже сам справишься… Я… Я, пожалуй, пойду, — девчонка исчезает за дверью, а я с трудом залезаю в душевую. Голова немного кружится. Нехило меня треснули. Смывая с себя кровь, вспоминаю, как она защищала меня с кочергой в руках, как огрела бутылкой того верзилу. И ведь не побоялась. Даже несмотря на своё болезненное прошлое.

Захожу к ней в комнату в одних трусах. Она уже заготовила целый арсенал. Антисептик, перекись, бинты, вата, и прочее.

— Ты что мне голову бинтовать собралась? — ржу я, на что она начинает обрабатывать мою бровь с деловым видом.

— Если это поможет, почему нет?

Рассматриваю её серьезный взгляд вблизи и улыбаюсь.

— Смешной ты заяц. Как из «Ну, погоди». И такой же смелый…

— Ага. Молчи.

Она обрабатывает губы, а потом дует на них.

И моё сердце херачит драм-н-бейс.

Я не в состоянии оценивать то, что происходит с организмом. Наши глаза встречаются. И она понимает… Она всё, блядь, понимает.

Впиваюсь в неё поцелуем. Чувствую вкус крови. Но мне насрать. Расстилаю её на кровати и нависаю сверху, проходясь ладонями по её рукам. Вытягивая их вверх над головой. Дышу ей в рот и веду руку вниз, задирая ткань платья. Она не останавливает, а я вообще уже сбрендил рядом с ней. У меня от неё едет крыша.

Едва касаюсь её между ног. Вдавливая влажную ткань в девственную плоть, она издаёт стон и приподнимается навстречу.

— Твою мать, Мира. Я не смогу, блядь… Не смогу просто…

— Почему?

— Ты хочешь? — спрашиваю и весь трясусь. Вместо ответа она проводит рукой по моему члену. Гладит его через трусы. И у меня дар речи пропадает. Все мысли только об одном. Задирая её платье выше и полностью от него избавляясь, как и от всей одежды в целом, я рассматриваю её при свете настольной лампы. Голая она ещё шикарнее, чем в одежде. Я просто запомню это навсегда, даже если ничего не будет.

Не знаю, как это происходит, но достаточно быстро. Я никогда и не лишал никого девственности. Брезгал. И вообще… Мне целки никогда не попадались. А она течёт от меня. Не знал, что целки в целом могут так течь. Она ведь ещё даже не знает, что ожидать от секса, верно?

— Ты точно готова?

— Да, — отвечает она, вцепившись в мои плечи, и я, собрав с её промежности всю смазку, делаю первое движение внутрь…

Чувствую её.

Горячо. Туго. Охрененно. Сильнее вхожу. Она скулит, но сдерживается.

— Терпимо?

Мирослава судорожно кивает, тогда как у меня все важные жизненные функции работают на износ.

— Маленькая, расслабься, — обхватывая её бёдра, толкаю язык в её рот. И она так послушно и вожделенно меня принимает. Везде, блин. Снизу. Сверху. У меня таких тугих девочек ещё не было, но она настолько мокрая, что я вхожу, и за минуту с ней опасаюсь стать долбанным скорострелом.

Двигаюсь не быстро. Наоборот осторожно. И она уже почти не царапается. Обнимает. Гладит ладонями мои плечи и отвечает на поцелуи.

Завтра мы точно пожалеем, а остановиться просто не способны.

Я, блин, лишил её девственности… И до сих пор… В ней. Трахаю её. Чёртову сводную сестру.

— Дамир, — она смотрит своими голубыми небесными куда-то прямо в душу. Останавливаюсь, замирая. Земля точно сошла с орбиты…

— Ты же… Ты со мной, да? Ты… Со мной? — переспрашивает, а у меня ком к горлу подступает. Она что… Типа… Влюбилась в меня?

— С тобой, Мира, — отвечаю я, встречая её губы. Не знаю, что значил её вопрос. Что значил мой ответ… Я в целом не понимаю, что между нами. Потому что с ней хорошо, как-то до одури хорошо. И тело в секунду предает меня, так что я кончаю ей на лобок.

— Прости… Не сдержался, реально… Прости…

— Всё хорошо, — мы ложимся рядом. Шумно дышим. А я смотрю на неё, не отрывая взгляда.

— Я хочу сделать тебе приятно. Нам надо в душ сходить. И я покажу… Позволишь?

Мира смотрит так… Открыто. Доверчиво. Невинно. Блин… Не будь я такой сволочью… Никогда бы её не взял.

А сейчас уже поздно метаться. Дело сделано. Она, блин, отдалась мне… Выбрала меня своим первым… И хрен знает, как нам сказать об этом родителям.

— Пойдём, — шепчет она, привстав и собирая с бёдер девственную кровь. — Сама хочу смыть всё это…

Я беру её за руку и веду в душевую кабину. Мою её. Нежно нанося гель для душа по всему телу. А потом… Опускаюсь перед ней на колени. Естественно, ей страшно.

— Дамир… Ты что… Дамир?

Она практически закрывается, когда я припечатываю её спиной в кафель. Целую трясущиеся бёдра. Лобок. Провожу языком между влажных складок. И акцентирую всё своё внимание на клиторе.

Кажется, у Миры меняется мировоззрение. Потому что она запрокидывает голову, и сама двигается в такт движений моего языка. Перебирает пальцами мои намокшие волосы и только звуки воды заглушают наше тяжелое вымученное дыхание. Двух минут хватает, чтобы она затряслась и залипла. Чтобы смотрела так, как будто у неё в голове родилась новая вселенная. Положив ладонь на моё лицо, сползая ко мне вниз на непослушных ногах, уткнувшись лбом в мой лоб… Она натужно выдыхает…

— Дамир… Что теперь будет?

— Не знаю…

Признаюсь с открытой душой. Потому что вообще не знаю, как нам после всего этого жить вместе…

Глава 17

Мирослава Зайцева.

— Ты как? — спрашивает он шёпотом, когда мы лежим на кровати в полной тишине. Слышим только напуганные сердца, которые носятся по грудной клетке, как одичалые голодные звери.

— Я… Не знаю, — признаюсь ему. — Странно. А ты?

— Тоже…

Смотрю на него. Он тяжело дышит, а потом тоже оборачивается ко мне лицом.

— Это не значит, что мне не понравилось, — объясняет он, поправляя мои влажные волосы. — Мне было с тобой хорошо.

— Мне… Тоже. Даже очень, — мне кажется, мой голос предательски дрожит. А пульс отдаёт в висках. Страшно. И очень волнительно. — Ты будешь спать со мной?

— Могу уйти, если хочешь, — говорит он, но я мотаю головой.

— Нет. Хочу, чтобы был здесь…

Сама не знаю, зачем так откровенно к нему тянусь. Но что-то в груди не даёт от него отлипнуть. Я впервые чувствую такое к парню. Какую-то эмоциональную привязанность. Мгновенную связь. Не понимаю, что это… Влюблённость? Любовь?

— Расскажи о своей маме… Какой она была…

— Ну… Весёлой. Красивой… От неё вкусно пахло, — улыбается он, и я тут же ловлю волну тепла, исходящую от него. Нюхаю его кожу и понимаю, что он тоже очень вкусно пахнет. Ужасно-ужасно вкусно. Будто я готова занюхать его до смерти. Дамир смеётся, когда я утыкаюсь носом куда-то в район его подмышки.