Вот ничего от этого рентгена ходячего не скроешь.
— От злой мачехи, — сказала я вполне правдиво, а вот дальше пришлось выдумывать: — Если она увидит меня с вами, то расскажет все моему парню. А там такой скандал начнется…
— Чего, бля? Хочешь сказать, у тебя парень есть? — всерьез озадачился босс, словно не допускал даже мысли, а меня это задело до глубины души.
— А что, у меня не может быть парня, по-вашему?
— С твоим-то характером… — прыснул от смеха Адамасов и хряпнул еще одну рюмашку на дорожку.
— Вы, как я посмотрю, совсем не боитесь за свои орешки. А я ведь, между прочим, ближе всех к ним нахожусь. Могу и щелкнуть, — опустилась я до угроз, другого выхода у меня не было.
Зато подействовало.
Босс мигом подорвался со стула.
— Руки прочь от святая святых! — бросил он и сделал шаг к напольной вешалке, где висело мое пальто.
Правда, шагом это никак нельзя было назвать, потому что я совсем забыла о перевязанных шнурках на ботинках Оскара Савельевича.
Всего миг — и раздался такой грохот, с каким обычно валится огромный шкаф. Вот только не шкаф это был вовсе, а стокилограммовая туша моего не совсем трезвого начальника.
Земля подо мной затряслась, стены ресторана задрожали, скатерть сползла со стола со всей посудой, которая разбилась вдребезги, а затем воцарилась гробовая тишина. Даже музыка на фоне стихла.
Я нервно сглотнула, лицезрев Адамасова, распластанного на полу с прилипшей к щеке долькой соленого огурца.
Наши взгляды пересеклись — мой испуганный против его — свирепого.
“Ты у меня еще попляшешь!” — читалось по его глазам, налитым кровью.
Я подползла к нему на карачках и, спрятавшись за стульями, быстро развязала узелок на шнурках.
— Нажрались. Совсем уже ноги не держат, — начала причитать я, лишь бы отвести от себя подозрения.
— Меня-то? Я больше удивляюсь, как тебя, такую пакостницу редкостную, земля носит, — сердито ворчал он, убирая налипший огурчик с щеки.
Замахнулся им в меня, и долька приклеилась к моему лбу, точно звезда. Большей злости он, к счастью, не проявил, что даже удивительно.
— Так… Руки в ноги… Ноги в руки! Короче, убираться надо отсюда, — рискуя быть замеченной Мариной, я поползла дальше, кое-как стянула с вешалки пальто и набросила на свою голову, в то время как босс перевязывал шнурки.
Следом он оттолкнулся кулаками от пола, ловко поднялся во весь рост и отряхнулся.
— Ну и кто еще нажрался? — ехидным тоном отметил Оскар Савельевич, глядя на мои тщетные попытки побороть силу притяжения.
— Равновесие… Какое-то оно уж больно неуловимое. Не поймаете его для меня? — пыхтела я.
— Горе ты мое луковое, — Адамасов в два рывка поднял меня, собирая вместе мои разъезжающиеся ноги. — Стоишь?
— Стою, но, боюсь, это временно, — икнула я.
Босс забросил свою руку на мое плечо, и мы поковыляли из ресторана под ошарашенные взгляды посетителей.
— У тебя дома есть что-нибудь от похмелья? — спросил он, выходя на улицу и помогая мне надеть пальто.
Я притормозила и попыталась собрать мозги в кучу, а они не собирались ни в какую.
— Только тазик, — ответила я, едва ворочая языком.
Оскар Савельевич ухмыльнулся, сорвал с моего лба кусок огурца и, надкусив, с удовольствием слопал.
— Вкусно?
— С тебя даже вкуснее, — подмигнул мне, после чего мы сели в машину.
Стоило мне почувствовать твердость под собой, как веки мои отяжелели, а голова упала на плечо вкусно пахнущего босса.
— А можно я вас поцелую? — не то бредила я, не то свои фантазии пыталась воплотить, но мне так сильно захотелось поцеловать его, что я думала, умру, если не сделаю этого.
— А не боишься? — послышалось в ответ бархатистым голосом, и я ощутила, как Адамасов приобнял меня.
— Бояться? Чего мне бояться?
— Парня своего, — предположил он, дыхнув на меня огуречно-спиртовым запахом.
Вкусно-то как…
Я готова была вечность вдыхать в себя его перегарное амбре.
— Так мы же расстались.
— Когда успели?
— Только что. Я поняла, что мы не подходим друг к другу.
Босс многозначительно хмыкнул, нежным прикосновением смахнул с моего лица волосы, вынуждая меня разлепить тяжелые веки и попасть в ловушку. Плененная его потемневшим взглядом, я смотрела то на одного Оскара Савельевича, то на другого. А потом в глазах затроилось, и появился третий идентичный босс.
— Тогда целуй, — кто-то из них троих подставил мне свою щеку.
Я прикрыла глаза и смело потянулась к нему. Прикоснулась губами к щетинистой щеке, чмокнула. Еще раз, затем еще и еще. Не могла никак остановиться.
— Слав, остановись напротив аптеки, — следом важно распорядился Адамасов.
— Презервативы в бардачке, если что, — ответил водитель.
А потом все… Черная дыра. Ничего не помню.
Глава 13. Пить меньше надо...
Где-то жужжали пчелы. Потревоженный кем-то злобный улей полосатых насекомых с опасными жалами кружился прямо над моим ухом.
Я замахала вялыми руками, чтобы прогнать противных, и только потом, когда не удалось, поняла, что пчелы нереальны.
Завихрения вовсе не рядом с ухом, а внутри моей бедной черепушки, которая испытывает на себе последствия вчерашней пьянки с боссом.
Да еще и будильник пищал, настырно намекая, что пора собираться на работу.
Черт! И зачем было столько пить? Я же теперь ничего не помню!
Ни чем закончился вчерашний вечер, ни как прошла ночь.
Я со стоном раскрыла глаза и поморгала. Голова продолжала гудеть, и вместе с тем в ней было пусто — там, где должны были храниться воспоминания о том, как я добралась до дома и с кем провела ночь.
Надеюсь… Очень надеюсь, что одна!
Я же не такая, чтобы прыгать в постель к малознакомому мужчине на первом свидании, даже в изрядном подпитии.
— Тяф! — пчелы исчезли, и их сменило барахтанье Эркюля на постели.
Пушистый комок вскочил на кровать и стал крутиться вокруг моей головы, напоминая, что неплохо бы отвести его на улицу, чтобы он сделал там свои собачьи делишки.
— Эркюль! Фу! Ну фу! — отпихивала я его, морщась, а он все прыгал и прыгал по мне, пытался облизать мне лицо юрким шершавым язычком.
Но радует одно — это точно моя квартира и посторонних тут вроде бы нет. Если б они были, кто-то определенно пришел бы на шум.
Выходит, Адамасова в моей квартире нет. Но остается загадкой, ушел ли он с утра или привез меня домой и бросил мою несчастную пьяную тушку на кровать и свалил в закат.
А если босс привел меня домой, то он же и раздел меня и обрядил в майку и шорты, в которых я обычно сплю? Он же и водичку приготовил с похмельным средством?
Ни один из вариантов меня не устраивал. В мои годы странно оказываться в таких позорных эпизодах.
Я, вообще-то, равнодушна к алкоголю, и непонятно, как умудрилась так нажбаниться, что ничего не помню.
В любом случае с алкоголем я завязываю! Ну нафиг!
Мне такие пробуждения никуда не уперлись. Это был последний раз в жизни, клянусь!
Я закинула шипучку в воду и, когда таблетка растворилась, выпила залпом чуть подсоленное средство от похмелья.
Следом спихнула с кровати песика, сползла с нее сама и, очутившись в тапках, пошаркала в ванную. Сонно зевая, я прислушивалась к ощущениям своего тела и пыталась понять, воспользовался ли босс моим пьяным состоянием.
И ощущения были! Да еще какие!
Будто бы меня изрядно побили палками, и преимущественно по голове. Кости ломало и выкручивало, словно я всю ночь делала бёрпи.
А вот та приятная истома, что бывает после интимных упражнений, напрочь отсутствовала.
Я даже в какой-то степени разочаровалась, хотя не понимала природу этого разочарования. Гораздо хуже было бы обнаружить в постели красавчика-босса.
Как ни крути, а чтобы не опоздать на работу, пришлось быстро прийти в себя и, невзирая на дятла, долбящего в висках, впопыхах выгулять Эркюля и нестись в офис.
