Конечно, это не любовь (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна

— В него стреляли, — безо всякого приветствия сказал Майкрофт, — его везут в больницу святого Бартоломея.

Гермиона сбросила вызов, выключила телефон и аппарировала к больнице. Майкрофт обнаружился на крыльце в компании Джона. Гермиона хотела было подойти к ним, но передумала — с Джоном лучше было без повода не встречаться, тем более, что он и так немало о ней знал.

Она остановилась под деревом и приготовилась ждать — это лучше, чем пытаться найти машины скорой помощи.

Что Шерлока привезли, она поняла по поведению Майкрофта и Джона — они решительно ушли в здание. Гермиона под дезиллюминационным заклинанием последовала за ними, нервно поглядывая на часы. Все еще смертельная опасность.

Увы, подобраться к Шерлоку близко было нельзя — он находился в реанимации, и маггловские врачи боролись за его жизнь. Гермиона давно не вникала в тонкости обычной медицины, но она все-таки была дочерью врачей, поэтому отлично понимала, что именно означает протяжный писк аппаратуры и короткие взгляды, которыми обменивались хирург и ассистенты. Гермиона прижалась лицом к толстому стеклу и сквозь узкую щелку в жалюзи пыталась разглядеть Шерлока. Она хотела вмешаться, но не могла этого сделать — слишком много людей вокруг, камеры, медицинская аппаратура. Нельзя было просто прийти и влить в него зелье. Нужно было ждать.

Прошло долгих пять минут, больше похожих на вечность, прежде чем монитор запищал громче — врачи сделали свое дело. Спасли его. Гермиона медленно и тяжело выдохнула.

Из палаты выглянул ассистент хирурга, подошел к Майкрофту, стоящему в стороне. До Гермионы донеслись обычное в таких случаях: «… вне опасности». Джон подскочил со стула, подошел и, похоже, спросил, когда можно будет увидеть друга. А Гермиона вышла из больницы и аппарировала домой. Она понимала, что до утра Шерлок будет находиться под пристальным наблюдением врачей, поэтому собиралась немного поспать, а утром снова вернулась в больницу.

— Я сегодня очень востребован, — сообщил Шерлок с больничной койки. Он был обмотан проводами, как рождественская елка гирляндой, но в целом выглядел неплохо.

— А я надеялась быть первой, — улыбнулась Гермиона, — но, похоже, твои поклонники меня опередили.

Она красноречиво обвела взглядом палату, забитую букетами цветов, а потом заметила на тумбочке газету с фотографией Шерлока. Взяла — и расхохоталась.

— Увлекательное чтение, — заметил он, — во всяком случае, куда веселей, чем разглядывание белого потолка.

— Семь раз за ночь? — уточнила Гермиона, прочитав заголовок на первой полосе и вытирая слезы.

Статья была написана в духе незабвенной Риты Скитер и повествовала о невероятных сексуальных подвигах Шерлока Холмса. Источником информации была его любовница Джанин Хокинс, которая дала изданию «эксклюзивное интервью».

— Если что, у меня тут целая стопка, — заверил ее Шерлок. — Джанин времени даром не теряла. Более того… — он недовольно поджал губы, — мне кажется, что интервью она дала не сегодня ночью. Иначе оно не попало бы в утренний тираж.

Гермиона перелистнула страницу газеты, и ей резко расхотелось смеяться — она увидела крупную фотографию той девушки, с которой Шерлок как-то раз целовался на пороге дома 221б, и лицо оказалось ей крайне знакомо.

— Шерлок… — произнесла она тихо, — это же личный ассистент Магнуссена. Я еще подумала, что уже встречала это имя. Ты хочешь сказать, что…

— Да, — ответил Шерлок.

— Ты идиот, — сообщила Гермиона и отложила газету, — она же у Магнуссена под колпаком. Нашел, с чем играть. Ты просто завел себе дома его шпиона, и все.

— Зато я проник к нему в кабинет, — заметил Шерлок и поморщился — очевидно, обезболивающие действовали плохо. Это заставило Гермиону отложить упреки до другого раза и вытащить кроветворное зелье и экстракт бадьяна из сумочки.

— Нет, — покачал головой Шерлок, — нельзя.

— Почему?

— Магнуссен. Мы с тобой знаем, что он интересуется волшебным миром. Мое чудесное выздоровление не пройдет мимо него. Так что в этот раз я буду лечиться обычным способом, — он снова скривился и нажал на кнопку одного из аппаратов.

Гермиона потерла переносицу — он, пожалуй, был прав. Но существовало одно «но» — Шерлок всегда был отвратительным пациентом, даже его терпеливая мама с ним не справлялась. Не приходилось сомневаться в том, что он сбежит из больницы так скоро, как сможет ходить. Опасаясь колдовать рядом с чувствительными медицинскими приборами, она не стала создавать сумочку, просто поставила на тумбочку возле кровати оба пузырька и попросила:

— Выпей перед тем, как решишь куда-нибудь пойти. Правый, коричневый. А содержимое зеленого вылей на рану.

— Ладно, — покладисто согласился Шерлок, поерзал на кровати и спросил:

— Ты не хочешь знать, кто меня сегодня чуть не пристрелил?

Гермиона покачала головой:

— Не хочу. Ты до сих пор не сдал этого человека полиции, значит, собираешься разобраться с ним сам. Так что мне лучше ничего о нем не знать — я не слишком-то люблю тех, кто стреляет в моих друзей.

Шерлок улыбнулся, Гермиона, поддавшись внезапному порыву, поцеловала его в щеку и сказала:

— Выздоравливай. Мне пора в Министерство.

Шерлок кивнул и вдруг неожиданно покраснел, словно она сказала или сделала что-то не то. Гермиона списала странную реакцию на действие лекарств, еще раз пожелала ему выздоровления и действительно направилась в Министерство.

Когда через две недели после этого, перед Рождеством, Шерлок сообщил, что едет отдыхать и лечиться к родителям, Гермиона облегченно выдохнула — можно было надеяться, что мистер и миссис Холмс присмотрят за ним.

Магнуссен на время затих, остальные преступники попрятались, и она решила, что имеет право на небольшой отдых и, прихватив с собой всех пятерых Поттеров и троих Уизли — Рона, Милли и малышку-Розу, — отправилась кататься на горных лыжах.

Три дня прошли чудесно. Милли, которая решительно отказалась «привязывать к ногам эти ужасные палки», вместе с детьми лепила снеговиков и играла в снежки, а Гермиона, Гарри, Рон и Джинни вволю накатались по склонам. Разумеется, на второй день к ним присоединился Джеймс — энергии этого ребенка могло бы хватить на освещение небольшого городка. Вечерами, накатавшись вволю, они присоединялись к остальной компании, возились в снегу, гуляли по небольшому городку и много смеялись. Милли оказалась чудесной девушкой, скромной и домашней, и ее общество ничуть не напрягало — наоборот, она вносила в сумасшедшую гриффиндорскую компанию нотку покоя и благоразумия. Дети — все четверо — ее обожали, даже Лили изменила любимой тете Гермионе и не отходила от Милли.

— Тебе повезло с ней, — шепнула Гермиона Рону.

Тот улыбнулся и едва заметно покраснел — по его взгляду было понятно, что он действительно любит свою жену, хотя он и не носил Милли на руках, как Гарри — Джинни.

Трижды в день Гермиона проверяла телефон и внимательно смотрела на часы, но все было в порядке. О том, что произошло в ее отсутствие, она узнала слишком поздно.

— Мисс Грейнджер? — из задумчивости ее вырвал голос секретаря.

— В чем дело? — резко спросила она.

— Мисс Грейнджер, вас вызывает министр.

Гермиона поднялась со стула и по камину прошла к Кингсли. Тот ждал ее, расхаживая по кабинету.

— Кингсли? — спросила Гермиона.

— Хотел сказать спасибо, — произнес министр. — Мы не вмешиваемся в дела магглов, но устранение Магнуссена — это поступок, заслуживающий награды. Я так понимаю, что он был убит после того, как выяснилось, что у него нет никаких физических носителей информации?

— Да, — неуверенно ответила Гермиона и хотела было сказать, что не причастна к его смерти, но Кингсли продолжил:

— То, что ты провернула это как смерть от руки другого маггла — блестяще. Хотя я думал, что ты постараешься скрыть связь с Холмсами, но понимаю, что другого выхода не было.

— Кингсли, я…

Министр повернулся, его черные умные глаза задорно блеснули.