Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre"

– У тебя есть братик? – неподдельно удивился дэ-эс-чэ. – Слушай, кажется, он сбежал от нас…

Не сказать, чтобы я беспокоилась о мелком сильно, он ведь достаточно независим и не терпит чужую опеку, но все же он ребенок, ходит-бродит тут в одиночестве. А вдруг его украдут?

– А может его украли? – тут же спросила то, о чем подумала, как всегда предполагая худшее.

– Чтобы на органы продать? – задумчиво заинтересовался Оливер, подходя к кассе, где девица-кассирша активно поправляла макияж перед зеркалом и без конца строила ему большие лупоглазые глазки. – Здравствуйте, Инна, – очаровательно улыбнулся он девушке, разглядев ее бэйдж.

– Здравствуйте, – с придыханием вымолвила девушка, накручивая на руку свой конский хвост.

– Мне бы хотелось купить два билета.

– Да, конечно!

– А еще задать вам вопрос, – он томно привалился к стойке, наклоняясь к девушке.

Та аж подпрыгнула на сидении и тоже свой фэйс приблизила, только не рассчитала и лобешником прямо в разделительное стекло въехала:

– Ой!

– Вы в порядке? – учтиво поинтересовался мой друг, старательно прикусывая нижнюю губу, чтобы не расхохотаться ей в лицо.

Меня, честно говоря, тоже немного на смех распирало, но я, беря пример с Оливера, держалась.

А вот девушка вся покраснела и теперь уже взгляд вовсю отводила:

– Да, я в порядке. Так чем я могу помочь?

– Мы потеряли братика, – он сделал такой жалостливый взгляд, что даже мне стало жаль его, бедного.

– Правда? – девушка забыла о своем конфузе и теперь тоже таращилась на него жалеюще. – А как он выглядит? Я сейчас с охраной свяжусь.

– Нет, не нужно охраны, – он вновь навалился на стойку, гипнотизируя ее взглядом (нет, ну, как это у них с братцем-кроликом получается?), – просто скажите, пожалуйста, Инночка, может вот такого роста рыженький мальчишка билет покупал, пока мы с подругой, – он скосил взгляд в мою сторону, – общались? Он, знаете ли, шутник тот еще…

Девушка смерила меня высокомерным взглядом. Вот вечно так. В компании Олли меня девушки не переносят. В компании Шера плюются ядом. В компании папы готовы серной кислотой облить. Лучше одной шататься и не искушать судьбу.

Она вновь вернулась к созерцанию идеального лица парня, вновь умилилась и забыла обо мне:

– А ведь он только что купил четыре билета.

– Четыре?

– Да, точно четыре, – она старательно кивнула.

– Спасибо за информацию, Инн, и за билеты огромное спасибо, – он расплатился, а на устах девушки запечатлелась дебильная улыбка, и она помахала ему вслед ручкой, типа «адиос, мучачо!«

– Зачем ему четыре билета? – накинулась я на парня, будто он виновник всех бед на планете.

Он пожал плечами:

– Девчонок, наверное, позвал на свидание…

– Какое свидание? Он же малолетка.

– А ты во сколько лет начала ходить на свидания? – задал свой провокационный вопрос мой друг.

– Это личное, – отмахнулась от него я. – Пойдем лучше искать Сеню.

Я немного разволновалась, да и мои мокрые рукава достали меня в конец, так что я начала нервно натягивать их до локтей, начав с левого.

– Как скажешь, – угодливо согласился мой спутник.

– И я сомневаюсь, что он бы стал приглашать трех девчонок на свидание в одно и то же место, – продолжила я разглагольствовать, натянув и второй рукав.

– Вот он шустрый… – восхитился Оливер, беря меня под ручку.

Тут с ним что-то произошло. Он впал в ступор и переводил свой взгляд с моей бедной лапки на бедное лицо (бедная я вся такая), его лицо выражало крайнее удивление и чистейший шок. Он, кажется, даже дар речи потерял.

Я пощелкала перед его глазами пальцами, он нехотя отмер.

– Ты в норме?

– Пока не знаю… – ответил он, заглядывая в мои глаза, куда-то глубоко-глубоко, будто в омут погружался, но его лицо при этом светлело.

– Чем я могу помочь? – я искренне желала помочь, к тому же вид у него, кроме просветленного, был какой-то потерянный, что ли.

– Н-нет, – помотал он головой, не сводя с меня глаз.

– Может, все-таки…

– Точно, нет. Просто я… задумался,– нашелся логичный ответ.

– О чем?

Не знаю почему, но мне казалось, что я упускаю что-то важное, а Олли это важное пытается от меня отгородить. Глупая мысль и несвойственная мне в плане ее заумности, но она меня начала преследовать достаточно активно, что я не могла сдержать этого вопроса. Вот только Оливер отвечать не торопился.

– Это неважно. Правда, зай, – он «пибикнул» в мой нос.

Еще бы добавил характерный звук, как это делал папа в моем глубоком и давнем детстве. Хотя и не только в детстве, даже сейчас он мог щегольнуть этим своим любимым финтом. Просто подходил, нажимал на нос (смачненько так нажимал, будто вдавить его в черепную коробку пытался) и оголтело вопил во все горло: «Пи-б-и-и-ип!«

Так что свой сокровенный нос я берегла, боялась, что он может отвалиться как у одного закордонного известного певца прямо на сцене, поэтому жутко не любила никогда, чтобы в него тыкали. Но других это не волновало, и моей бурной реакции никто и никогда не замечал.

А я ее выражала… Как пятилетний ребенок, но ведь выражала!

Вот и сейчас в своих лучших традициях я сразу накуксилась, губы поджала и укоризненно заглянула в глаза Оливеру. Тот, в свою очередь, решил, что я обиделась на то, что он не говорит причины своих заскоков настроений.

– Эй, не печалься, зайка. Давай в другой раз на эту тему поговорим? Окей? – он потрепал меня по щекам, чего я не переносила еще больше.

– Хорош уже меня лапать, – прикрикнула на него я, хотя обычно голос не поднимаю, тем более на близких людей, а Оливера я уже смело могла причислить к числу близких, ведь он же мой друг.

Но разозлилась я конкретно, вспылила почему-то, а ведь раньше нормальным тоном всегда объясняла, что мне не очень приятно, когда мое лицо тискают. Олли не ожидал от меня буйной реакции.

– Прости, Леночка, я извиняюсь.

Расслабься, друг, я тоже не ожидала…

– Ничего страшного, Олли, я не хотела кричать, сама не знаю, как так… – кинулась я в путанные объяснения-извинения, застыдившись своего дурного поступка. Он никогда не желал мне плохого. А я какая-то бешеная. Наверное, от Шера заразилась…

– Стоп-стоп, – он приложил палец к моим губам, призывая к тишине, – это я виноват. Это нормально, что ты разозлилась на меня. Но, правда, я не хочу говорить об этом. Это неважно. Так, момент.

И тут-то я поняла, что он ведь прав: я разозлилась на него не из-за того, что он пытался выдавить мой нос и оттянуть щеки, а потому что он не хочет говорить мне правду. Конечно, звучит несколько патетично, и я понятия не имею, почему вдруг решила, что в его недавнем «зависе» есть некий сакральный смысл, имеющий кодовое название «правда».

– Хорошо, оставь этот момент себе, – ух, я прямо сама доброта.

Но я сделала в своей памяти «зарубку», чтобы этот вопрос был рассмотрен более тщательно, но позже, так как сейчас мой друг не станет об этом говорить. Но и обижаться на него не стоит. Вдруг, это действительно неважно? А я чуть ли не государственный секрет раздула.

– Спасибо, – ответил он и вновь бережно по-джентельменски схватил меня под руку. – Пойдем искать твоего братца?

– Да, конечно.

Как попасть в «диснеевский замок», минуя центральный вход, Шер знал преотличненько, чем и не преминул воспользоваться, припарковав машину подальше от входа, чтобы, не дай бог, не спалиться.

На самом деле он был здесь раньше, ему приходилось выступать на открытии «Crazy World». Дети были в восторге от их команды, которая пришла в полном составе (исключая Оливера). Так что отдача зала была максимальной – а как еще могут реагировать малыши? Кстати, многие из них, загоревшихся азартом фанки-манов, потом вступили в клан, и теперь Артем учит их лично.

У него занимается самая младшая группа, хотя нередко кто-то из парней подменяет его. А почему ему вообще доверили детей, он и сам до конца не понимал, просто так решил Ванильный, а все ребята его поддержали, проголосовав идентично. Сначала Шер бесился, ругался, отнекивался, отрывался на детях по полной, но, в конце концов, смирился с положением вещей. К тому же сами детки почему-то его полюбили, хотя «почему» он не понимал, но и сам проникся к ним симпатией. Скрытой, загадочной и тайной, как загадка тысячелетия и потопленные сокровища пиратов. Вел он себя с ними грубо, хлестко, дерзко. Мечтал, что они все разом возненавидят его и скажут, чтобы им сменили учителя. Но дети стойко терпели и благоговели перед ним, исполняя все-все задания. Это его несколько завораживало, он ощущал себя значимым благодаря младшей группе.