Облепиха для мажора (СИ) - Андреева Ася

- Посмотри на неё. Это же замухрышка. Приехала из Задрюпинска. Без копейки за душой, - она брезгливо морщится и добавляет. - Макс, извини, но ты, наверное, не знаешь, что значит вести бизнес в нашем городе.

Да, надо было поступать в политех. Впрочем, мажоры и там могут учиться.

- Перешла к угрозам?

- Пока нет, - Зара почти упёрлась в него.

- Что ты хочешь? Что тебе надо от меня? – Быстров уже не стеснялся в своих выражениях.

- Тебя.

- И что ты предлагаешь?

- Отправь замухрышку домой на такси, а мы с тобой поужинаем. И обо всём договоримся, - Зара провела пальцем по его щеке, а потом запустила ладонь под пиджак.

Быстров даже глазом не повёл. И только слова его прозвучали отчётливо и угрожающе:

- Она – не замухрышка. Ты – мне не интересна. От слова совсем. Угрожать – будешь своему папочке. И да… Я выбираю её. Уловила? – у Зары задрожали плечи. – Пошла вон.

- Вы мне оба за это ответите.

Зара резвым шагом за пару секунд покинула зал. А я подумала, что на прошлой неделе у меня не было врагов. От слова совсем. А сейчас – целых два.

- Официант, счёт, пожалуйста. И как можно быстрее.

Пока он рассчитывался, я стояла, боясь шелохнуться. За нами следила не одна пара глаз. Понимала, что сейчас лучше не убегать. Только хуже будет. Но и что делать, тоже не знала.

- Пошли.

Решила выйти за ним на улицу, чтобы здесь не устраивать скандал. Он спустился с лестницы быстрым шагом. Я за ним. Несколько метров мы прошли в сторону бульвара. Кажется, раньше там была стоянка. Так и есть. Это его «бульдозер».

- Максим, стой.

Он повернулся.

- Слушаю тебя внимательно, - желваки на скулах заходили ходуном.

Я снова обхватила себя руками. И запинаясь, тихо произнесла.

- Прости. Мне сразу надо было сказать, что я не хочу с тобой встречаться…

- А почему ты не хочешь? – выкрикнул он мне в лицо, а звук его голоса разнёсся по всему бульвару.

На улице уже вовсю горели фонари, а запах первых цветущих деревьев окутывал вечерний город. Тепло и уютно в такие вечера прогуливаться, строить планы и слушать своего собеседника.

Только мы вдвоём не вписывались в эту весеннюю картину. Я знала, что его не устроит мой ответ. Молчала и ждала, что он будет делать дальше.

- Поехали, - он открыл пассажирскую дверь.

- Я никуда не поеду с тобой.

- Я отвезу тебя домой.

- И всё?

- Сегодня - всё. Или ты ещё что-то ждёшь? – зло спросил он.

- Нет, - коротко ответила я и села на переднее сидение.

Машина плавно выехала со стоянки.

- Пристегнись, - коротко приказал он.

Именно приказал. Он всегда говорит таким тоном, как будто все должны в ту же секунду выполнять его команды. Пристегнулась. Боковым зрением видела, как он напряжён и сердит. Это выдавало и его дыхание.

Тихая музыка лилась из приёмника, а по салону распространялся приятный цитрусовый аромат. Что этому человеку не хватает в жизни? Живи, как говорится, и радуйся.

- Максим…

- Молчи. Я ничего не хочу слышать.

- И что дальше? Если ты ничего не слышишь?

- Завтра позвоню. И сообщу, куда тебе подъехать. Если захочешь, пришлю водителя.

Он за рулём. Я это понимаю. Но решаюсь спросить.

- А если я откажусь?

- Пожалуйста, дело твоё.

- Продолжишь пакостить?

- Нет, как ты могла обо мне такое подумать, - улыбнулся он впервые за вечер.

- Вот здесь поворот на нашу улицу. Там перекопано, - решаюсь ему посоветовать.

- Я знаю.

Ну что ж, у меня будет завтра целый день, чтобы подготовиться к понедельнику отбивать его атаки. Когда-то же ему надоест. Или появится другая мышка на горизонте, как сказала Марья Фёдоровна.

Глава 17

Быстров повернул в наш двор и отстегнул ремень. Протянул свою руку к моей и нежно провёл кончиками пальцев. Я убрала её с подлокотника и сказала:

- Останови здесь. Возле подъезда не будет места даже проехать. Все жильцы уже вернулись домой.

- Разберусь, - недовольно буркнул он и стал медленно продвигаться рядом с припаркованными машинами в нашем узеньком дворовом проезде.

Лёгкий шум привлёк нас двоих к детской площадке. Присмотревшись, я заметила Женьку и каких-то незнакомых ребят в темноте. Быстро выскочила из машины и, перепрыгивая через небольшие кусты, понеслась к подруге.

- Женя, ты как? Что здесь происходит?

Осмотрелась вокруг и увидела, что Лёха прижимает к щеке какую-то ткань. А вокруг суетятся парни со своими советами.

- Да отстаньте все от меня, - Лёха оттолкнул одного из них. - Я сам во всём разберусь. Я вас не звал сюда. На сегодня все свободны.

Женька стояла, вооружившись молотком, и плакала.

- Жень, иди сюда, - попробовала её обнять и забрать из рук орудие возмездия.

Сначала она сопротивлялась, а потом прильнула ко мне и стала заливать моё плечо потоком слёз. Но молоток не отдала.

- Я… Я, - горько всхлипывала Женька, - вышла во двор, как он мне и написал. Почему я должна кого-то бояться в своём дворе и доме?

- Дальше, Женя, - попросила её, а сама кинула гневный взгляд на Лёху.

- Хорошо. Дальше… Он приехал, как всегда припарковался на зелёной зоне. Ему же плевать, что наши старушки здесь горбатились весь апрель. Я сделала ему справедливое замечание. И соседи стали из окон ругаться. Пришлось ему переставить машину. А потом… Потом, - Женька завыла с новой силой. - Потом он подошёл ко мне…

Женька захлёбывалась от слёз и всё никак не могла подобрать слова.

- Так, Лёха. Ты что здесь делаешь? – Быстров, оказывается, не уехал и пришёл, как и я, посмотреть на то, что здесь происходит.

Лёха убрал руку с тряпкой со щеки, и мы все увидели, что под глазом расплылось огромное сине-красное пятно. А лицо – всё в царапинах.

- Женя, - обратился Быстров к ней. – Это ты что, его молотком? – и засмеялся во весь голос. – Ну, вы девчонки даёте. Чуть что – сразу в драку. Молоток принесли, - продолжал ржать как конь Быстров.

Дубина. Что с него возьмёшь. Никакого сострадания к людям.

- Не говори ерунды, если бы она его молотком, то он бы не стоял уже тут, - я прижала Женю ещё сильнее к себе и поглаживала ей спину. – Что случилось, Женя?

- Он схватил меня за затылок и стал целовать силой, - запинаясь, проговорила она.

- Вот, Максим. Видишь? Разве так можно? – многозначительно посмотрела на него.

- Лера, а что такого он сделал? Как будто парни вас не целовали раньше никогда? – сделал он удивлённое лицо.

- Да, - Женька закричала. – Меня никогда не целовали раньше. Вы всё оцениваете по себе. С вами эти… Эти шл… Профурсетки всегда рядом. На всё готовы. А вы... А вы… - Женя зашлась в ещё большей истерике.

- Жень, тише. Не плачь, пожалуйста.

Я гладила подругу по спине, а у самой сердце разрывалось на части. Это моя лучшая подруга. Худенькая, невысокого роста, вес едва переваливает за сорок. Хрупкая, плечики вздрагивают, светлые волосы рассыпались по плечам, и жмётся ко мне, как испуганный зверёк.

Я всё-таки с трудом отобрала у неё молоток и швырнула в кусты.

- Ты что, это же Васин, - возмутилась подруга.

- Идём домой, Женя.

Повернулась к ним и сказала всего три слова:

- Я ненавижу вас.

Заварив крепкий чай, ждала Женьку на кухне. В свете заработавших, наконец, фонарей двор хорошо просматривался. Мажоры уехали, как и их охранники. Только одинокий кот прохаживался по детской площадке и что-то там обнюхивал.

Какая всё-таки большая между нами пропасть. Они точно живут в другом мире. И даже представить не могут себе, что у других людей всё может быть по-другому.

Моё детство не всегда изобиловало светлыми впечатлениями. Знаю, что и у Женьки тоже. Попав в аварию на заводе в ещё молодом возрасте, моя мама всю жизнь болела. Её младшая сестра так и не вышла замуж. И всю жизнь прожила с нами в маленькой двухкомнатной квартире. Папа умер, когда я ещё училась в школе. Он был намного старше мамы. И последние годы тоже тяжело болел.