Неуловимая подача - Томфорд Лиз

– Если ты решишь остаться, развлекайся. Заставь его веселиться, позаботься о его сыне, но не забывай, что в конце лета ты уедешь, хорошо? Кай семьянин, он привязан к Максу, и у него есть на то веская причина. Но ты, моя девочка, самый свободный человек из всех, кого я знаю.

– Ты сегодня просто рассыпаешься в комплиментах, правда? – отшучиваюсь я, но он прав. Я всегда ухожу, зная, что, когда я уйду, мне не придется испытывать острую тоску по дому. По крайней мере, ни по кому, кроме отца.

– В каком-то смысле Каю повезло, – продолжает он. – Он не скучает по маме Макса, и Макс не вспомнит ее, когда станет старше. Но ставки намного выше, когда дело касается детей. Позаботься о них, но не обращайся с ними так, чтобы они потом по тебе скучали.

Он о многом просит девушку, которая еще десять минут назад собиралась при первой же возможности уехать из города.

– Папа, это был очень длинный и изощренный способ сказать мне, чтобы я не занималась сексом с твоим питчером.

– Ну, в моем случае это звучало куда поэтичнее, но да, не занимайся с моим питчером сексом.

8

Кай

– Макс! – восклицает Инди, открывая дверь своего нового дома.

– И Кай тоже, – со смехом напоминаю я.

– Да, да. – Она протягивает руки к моему сыну. – И ты тоже.

Макс тянется к Инди, я передаю его ей. Она покрывает поцелуями его щеки, и я прохожу в дом под сладкий смех сына.

– Привет, чувак, – говорит Райан, когда мы находим его на кухне. – Спасибо, что пришел пораньше.

Я пожимаю ему руку и обнимаю за плечи.

– Спасибо, что так рано устроил прием.

– Ну, сейчас сезон только у тебя. Я подумал, что мы должны соответствовать твоему расписанию.

Райан Шэй – капитан чикагской команды НБА [37] «Дьяволы». У нас общий агент, и он был первым спортсменом, которого я встретил в своем новом городе, когда переехал сюда полтора года назад. До этой весны, когда мы с ним оба купили дома за чертой города, мы также жили в одном многоквартирном доме в центре.

Мы приятельствуем с тех пор, как познакомились, но только когда в его жизни появилась Инди, его невеста, мы стали добрыми друзьями. По общему признанию, он вел замкнутую жизнь, не желая никого подпускать слишком близко. Я не знаю, был ли у него вообще настоящий друг кроме его сестры-близняшки, но с тех пор, как они с Инди вместе, он постоянно приглашает в свой новый дом гостей.

И каждое воскресенье вечером они вдвоем устраивают семейные ужины, на которых привечают гостей, включая его сестру-близнеца Стиви и ее жениха Зандерса, перспективного защитника команды НХЛ [38] «Чикаго». Рио, партнер Зандерса по «синей линии» [39], постоянно бывает у них, как и мы с сыном. Другие ребята время от времени приводят с собой кого-нибудь из товарищей по команде, и Исайя присоединяется, если у него нет других планов.

В отличие от моего брата, я всю неделю с нетерпением жду воскресных ужинов, потому что чувствую, что эти люди понимают меня больше, чем кто-либо другой в Чикаго.

Зандерс и Стиви ждут ребенка, а Райан и Инди стараются завести первенца. Они всегда рады видеть Макса, и я не чувствую, что, придя со своим пятнадцатимесячным сыном, порчу им вечеринку, как иногда ощущаю рядом со своими товарищами по команде.

– Привет, Максик, – говорит Райан. Инди обходит кухонный островок, чтобы присоединиться к жениху и дать ему поздороваться с моим сыном.

Они уже несколько месяцев безуспешно пытаются зачать ребенка, так что я рад предоставить им возможность проводить с Максом столько времени, сколько они хотят. Они регулярно предлагают присмотреть за малышом, и Инди – единственная женщина, наедине с которой Макс чувствует себя комфортно.

Ну, она была единственной такой женщиной. До Миллер.

– С кем вы, ребята, играете сегодня вечером? – Райан возвращается к плите.

– С «Цинциннати» [40].

– Без Исайи? – уточняет Инди, прыгая с Максом по кухне. – Я почти уверена, что он все еще с той, в чью постель забрался прошлой ночью. Воскресное утро обычно не для него.

А Шэйи, как правило, не приходят на эти семейные завтраки, если только у меня нет воскресной игры. У них есть какие-то странности с завтраком, и они предпочитают проводить его вдвоем, но сегодня сделали исключение.

– Твой дядя – немножко повеса? – спрашивает Инди моего сына, и тот начинает хихикать. – Да, это так. Он повеса, да?

– Это ты обо мне, Инд?

Я слышу, как закрывается входная дверь.

– Не поверишь, Зи, не всегда речь идет о тебе.

– Попробуй убедить его в этом, – говорит Стиви, положив руку на живот.

– Привет, моя прекрасная, лучезарная лучшая подруга. – Инди обнимает свою будущую невестку, прижимая к бедру моего сына.

– Если под лучезарной ты подразумеваешь постоянно голодную и капризную, то да, я очень лучезарная.

– Самая лучезарная, – уточняет Зандерс, целуя ее в макушку.

После приветствий девочки уводят моего сынишку на задний двор поиграть на свежем воздухе, а я остаюсь с Райаном и Зандерсом на кухне.

– Как дела у Макса? – спрашивает Райан, наливая нам троим по кружке кофе.

– Хорошо. Он крутой. В этом сезоне стал чемпионом по путешествиям и проживанию в гостиничном номере на полставки. С ним легко. Мне повезло.

Я выпиваю половину своей кружки и возвращаю ее Райану за добавкой.

Он приподнимает бровь, снова наполняя ее.

– Мы все любим Макса, но, наверное, это единственный раз, когда ты можешь пожаловаться на то, что ты – родитель-одиночка. Итак, давай послушаем. Кроме того, что ты явно устал.

Он возвращает мне кофе.

– Пожалуйста, не проси меня жаловаться именно тебе, когда вы с Инди так стараетесь стать родителями.

– Кай, у каждого из нас свои проблемы. То, что мы разбираемся со своими проблемами, не значит, что я не могу послушать о твоих. Кроме того, нам весело пробовать.

Поколебавшись, я смотрю на них обоих. Кажется странным жаловаться на человека, которого любишь больше, чем, по твоим представлениям, способно любить твое сердце. Макс – лучшее, что когда-либо со мной случалось, но быть отцом-одиночкой – по-прежнему самая тяжелая работа в моей жизни.

– Он помочился на меня на днях, – признаюсь я. – Я имею в виду, прямо на меня. Моча стекала по моей рубашке, пока я пытался его переодеть. Я почти уверен, что она попала на потолок и забрызгала стены.

– Господи. – Глаза Зандерса расширяются.

– Погоди, Зи. Возможно, ты захочешь пересмотреть свое желание стать отцом мальчика.

– Тебе следует пересмотреть свое желание насчет мальчика, – подхватывает Райан. – Ну зачем нам это надо – чтобы вокруг бегал еще один такой же, как ты.

– Я тоже люблю тебя, брат, – улыбаясь, добавляет Зандерс и показывает средний палец.

– По крайней мере, он симпатичный, – замечает Райан, глядя в окно на моего сына, который играет с его невестой и сестрой. – Это как бы компенсирует то, что он писает в воздух.

– Он чертовски симпатичный, но у этого парня отвратительный вкус к развлечениям. Его последнее увлечение – это шоу о танцевальной вечеринке с фруктовыми салатами. Как будто у фруктов и овощей есть глаза и рты, но они не разговаривают, а просто танцуют под зажигательную музыку. Клянусь богом, тот, кто это придумал, в то время был нетрезв. Всякий раз, когда это показывают по телевизору, мне кажется, что я нахожусь в лихорадочном сне.

Лицо Зандерса искажается от ужаса.

– Я пытался выключить телевизор, а он орал как резаный, пока я его снова не включил. Редиска танцевала тверк.

– Как редиска танцует тверк? – интересуется Зандерс, поднося кружку к губам.

– Не знаю, чувак. Ни хрена я не знаю. – Я качаю головой. – А на прошлой неделе мне пришлось отслеживать, сколько раз он покакал. Мне буквально пришлось это записать. Каждое утро первое, о чем я думал, были какашки этого парня, потому что он не какал уже пару дней.