Прекрасная месть (ЛП) - Райт Кения

Я удивленно распахнула глаза:

– Это та большая церковь, в трех кварталах отсюда?

– Верно.

– Хорошо, – сказала я, сглотнув. – Ты хочешь, чтобы я кому-то передала сообщение?

– Именно, – Лео протянул руку к раскрытому медальону у меня на шее и аккуратно закрыл его.

– С кем мне поговорить?

– С утра и до полудня в церкви открыт молитвенный алтарь. Любой может войти, зажечь свечу и поговорить с Богом.

– Поняла.

– Так вот. Пойди туда и поговори с Богом от моего имени.

Я моргнула.

– Скажи Ему, что мне жаль. Что я надеюсь, что служу Ему. Что я молюсь о том, чтобы мои жертвы были приняты как искупление за мои грехи. Умоли Его спасти мою душу.

– То есть... ты хочешь, чтобы я помолилась за тебя?

Лео кивнул:

– Молитва – самая ценная духовная практика. А алтарь усиливает ее силу.

Он – умирающий человек, надеющийся попасть в рай.

Я опустила взгляд на деньги и ощутила неловкость:

– Лео... я бы и так помолилась за тебя. Просто так...

– Конечно, – его улыбка стала шире. – Именно поэтому ты и получаешь эти деньги. Я увидел в тебе не только отчаяние, но и свет. Добрые души сияют. Ты светишься, как солнце.

Я не знала, что сказать.

– А теперь – третье, последнее обещание.

Я напряглась. Не знала, чего ожидать.

Лео посмотрел на меня строго:

– Когда у тебя родится первенец, ты назовешь его Лео. Неважно, будет ли твой муж против.

Я неловко хихикнула:

– Что?

Он даже не усмехнулся:

– Это третье обещание.

Я удивленно подняла брови:

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– А, – кивнула я. – Эм... хорошо. Хотя я даже не уверена, что у меня вообще будут дети...

– Будут, – сказал Сонг, и выражение его лица сделало это утверждение похожим на угрозу.

– О-кей...

Сзади что-то глухо щелкнуло.

Я оглянулась, круглая деревянная дверь начинала закрываться. Никто не двигал доски вручную, должно быть, управление шло с пульта. Вход медленно трансформировался в глухую стену, словно нас собирались запечатать внутри.

Слева и справа раздались короткие сигналы. Вода перестала струиться по двум каменным стенам. В их местах открылись круглые проходы.

Я, не выпуская портфель с деньгами, быстро натянула обувь.

Голос Лео заставил меня остановиться:

– Я так и не спросил, почему ты побрила голову.

Сонг нахмурился:

– Нам пора, брат.

Лео поднял седые брови:

– Почему ты все сбрила? Для женщины это необычно, не отращивать волосы.

– Когда мама проходила химиотерапию, у нее начали выпадать волосы. И… она чувствовала себя… как будто стала меньше похожа на женщину. Общество же считает, что женственность – это длинные, струящиеся волосы, – я пожала плечами. – Но я – женщина, с волосами или без них. Так что мы с моей сестрой Джо побрили головы, чтобы показать ей, насколько лысая женщина может быть красивой. Мы обе очень похожи на нее, и нам хотелось стать ее отражением.

– Если вы с ней похожи, значит, она была необыкновенно красива, – тихо сказал он. – Когда она умерла?

– Почти год назад.

– Ты бы уже могла снова отрастить волосы.

– Знаю. Но… я пока не готова видеть себя с волосами. По крайней мере, когда смотрю на свое лысое отражение, я думаю о маме. О том моменте, когда она увидела нас с Джо.

Лео тепло улыбнулся:

– И что она сделала?

Я улыбнулась:

– Она тогда и смеялась, и плакала, и орала на нас одновременно. А потом всю неделю, как только видела нас, качала головой и снова хохотала. Это стоило того – только ради этого ее смеха.

Сонг прочистил горло и достал небольшой пистолет.

Лео вздохнул:

– Я рад, что Бог свел нас.

– Я тоже.

– Хорошего тебе дня, Моник.

– Он уже хороший. Благодаря вам.

– Нам пора, – сказал Сонг, протянув мне пистолет. – Возьми.

Я уставилась на него:

– Эм...

– Он заряжен и стоит на предохранителе. Он тебе пригодится, – Сонг указал влево. – Иди туда.

Я не сводила глаз с оружия:

– А куда ведет этот путь?

– Повернешь налево – выйдешь на Мэйн-стрит. Пойдешь на юг, и упрешься в церковь.

Сонг повел Лео прочь.

– Здесь мы прощаемся, – сказал Лео, уходя и махнув рукой. – Мне нужно сразиться со своими демонами, а тебе – поговорить с ангелами.

– Спасибо тебе еще раз.

– Нет. Поблагодари Бога. И скажи Ему, что это я тебя прислал, – Лео исчез за углом. – И не забудь про остальные обещания, Моник.

– Не забуду.

Они подошли к круглому выходу справа и шагнули через него.

Я крепко сжимала портфель с деньгами, схватила еще одну булочку со свининой и поспешила ко второму круглому проходу.

Спасибо тебе, Боже.

Меня накрыла волна благодарности. Никогда в жизни я не переживала ничего подобного. Еще утром мне грозили смертью и проституцией. А теперь… Бог послал мне ангела.

Хорошо. Я помолюсь за Лео у алтаря в церкви. А потом отдам деньги Датчу и Сноу.

Глава 6

Демоны у алтаря

Моник

Выбраться из ресторана оказалось проще простого.

Я шагнула в огромный круглый проем, повернула налево, пробежала по коридору и толкнула тяжелую металлическую дверь. Пока спешила, тяжелый крест Лео подпрыгивал и стучал по груди.

Я вышла на оживленную улицу.

Холодный ветер ударил в лицо.

Прогремел гром.

Я пошла вперед, подняла глаза на темнеющее небо и прижала портфель к себе.

Все будет хорошо. Слава Богу.

Не буду врать, несколько минут по пути к церкви я всерьез думала забрать деньги себе, развернуться и умчаться в Парадайз за своими сестрами.

Семьдесят пять тысяч могли бы изменить нашу жизнь.

Поглаживая пальцем ручку портфеля, я заставила себя идти дальше. Удержалась.

Нет. Тогда мы бы вечно прятались от Датча.

Я перешла улицу.

Я не хочу жить, постоянно оглядываясь через плечо. И эти деньги – не мои.

Впереди, над Глори, возвышалась церковь Святого Павла Креста. Здание из черного кирпича выглядело угрожающе. Все большие окна были из витражей, на которых изображались библейские сцены. Шпиль тянулся в небо.

Молния вспыхнула прямо рядом с ним.

Согласно школьным учебникам, Захария Глори привел своих родителей, беременную жену и других членов семьи на пустующую землю. Он утверждал, что Бог велел ему отправиться именно туда. Добравшись, он объявил участок своим и назвал это место Глори.

В ту же ночь Захария запретил начинать строительство домов до тех пор, пока не будет возведена церковь. Это заняло тридцать дней. Все вместе они трудились без еды и сна, выкладывая стены кирпич за кирпичом. Забивали гвозди, пилили и красили.

Вера придавала им сил – так, по крайней мере, говорили.

Когда церковь была готова, Захария дал ей имя: Святой Павел Креста.

Я всегда считала эту историю благочестивой сказкой. Учителя истории обожали скармливать нам легенды о семье Глори – об их глубокой вере в Бога и великих христианских подвигах ради всего мира.

Каждый школьник в средней школе обязан был пройти экскурсионный маршрут: сначала – к гигантской статуе Захарии Глори, потом – в церковь, а завершалось все у его поместья. Настоящая промывка мозгов.

При этом никто из учителей ни словом не обмолвился о том, что церковь, их дома, здание суда и вообще весь город на самом деле построили рабы семьи Глори. Даже статую вырезали они.

Школьная программа умалчивала о зверствах семьи Глори. Более того, нигде не упоминалось, что у Захарии были рабы. Все это можно было узнать только самостоятельно, если начать копать глубже.

Тем временем известные археологи обнаружили за поместьями тысячи и тысячи расчлененных останков рабов. Город держал в тайне и личный дневник самого Захарии. В нем он подробно описывал еженедельные жертвоприношения рабов во имя Бога, и свою нездоровую одержимость младшей сестрой.

Мама всегда настаивала, что нужно искать правду самостоятельно, а не полагаться только на школьные учебники. Кроме того, она считала церковь Захарии зловещим местом. Ни одно разрешение на экскурсии, связанные с семьей Глори, она не подписывала. Не хотела, чтобы наши ноги ступали на проклятую землю. Верила, что тьма может прилипнуть к ступням, и потянуться за нами. Что можно вдохнуть демонов, просто находясь там.