Пуговицы (СИ) - Мартин Ида
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Он неслышно вошёл, когда я подметала пол и остановился на пороге.
— Я всё. Помощь нужна? Могу выкинуть мусор.
— Похороны — это такая формальность, — в тот момент я как раз думала об этом. — Люди приходят на них ради самих себя, чтобы совершить хороший поступок и потом спать спокойно. Или просто порадоваться, что умерли не они.
— Вообще-то приходят, чтобы выразить любовь и уважение к умершему, — в его голосе прозвучало осуждение.
Я выпрямилась.
— Выражать любовь нужно живым, а мёртвым она уже не нужна.
Несколько секунд мы смотрели прямо друг на друга, после чего он кивнул с таким видом, будто я сказала какую-то гадость, но это было ожидаемо и ничуть его не удивило.
— Что мне ещё сделать?
— А ты любил Надю?
— Что? — он поморщился, словно не расслышал, но я готова была поклясться, что по его лицу пробежала тень.
— Ну, вы же общались и всё такое… — я сделала многозначительную паузу. — Что конкретно ты хотел выразить, когда пришёл к ней на похороны?
— Я пришёл, потому что так правильно, — он без труда выдержал мой требовательный взгляд.
— А почему у Нади не было друзей, которые хватились бы её?
— Я не знаю.
— Кто-нибудь из них пришёл на похороны?
— Нет. Зато Павел Степаныч был.
— Трудовик? Ого! Круто. Наверное, рыдал горючими слезами?
— Почему ты такая злая, Микки? С человеком случилось несчастье, а ты только насмехаешься. Даже если Надя тебе не нравилась, сейчас это уже не имеет никакого значения. Ты жива, а она мертва. Считай, что ты победила. Только держи это в себе.
Его слова прозвучали унизительно. В глазах читался укор.
Я бросила веник на пол и вытащила флэшку.
— И это ты собираешься учить меня морали?
— Что это? — он протянул руку, но я резко убрала флэшку за спину.
— Ты знаешь.
— Без понятия.
— Ваши с Надей похождения.
— Извини, Мики, я не понимаю, чего ты хочешь, — Томаш улыбнулся.
— Я хочу, чтобы ты во всём сознался! — выпалила я на одном дыхании, совершенно не подготовившись. Думала вывести его из себя, но он не вывелся. Только задумчиво нахмурился.
— Сознался в чём?
— В том, что это ты её убил.
Я внимательно следила за его реакцией. Очевидно, что он напрягся, но очень старался этого не показывать, поэтому, улыбаясь, продолжал смотреть мне прямо в глаза, как это делают животные, когда решают, стоит ли им напасть или лучше отступить.
— Неожиданно. И зачем мне это?
— Откуда мне знать? Возможно, из ревности, или потому что ты маньяк.
Встряхнув головой, он неожиданно рассмеялся, как если бы вдруг сообразил, что это игра или розыгрыш.
— Мне ничего не стоит пойти сейчас в полицию и отдать им эту флэшку.
— Можешь объяснить, что на ней?
— Там запись, где у вас с Надей секс.
— Не может быть. Покажи.
Он снова протянул руку. Взгляд у него был медленный, но движения быстрые. Я отпрянула.
Снисходительная улыбочка наконец-то стёрлась. Томаш явно разволновался.
— Где ты это взяла и зачем она тебе?
— Пойду с ней в полицию.
Его плечистая фигура, закрывающая дверной проём, казалось, выросла до размеров кухни и угрожающе нависла надо мной.
— Считаешь, это доказывает мою виновность?
— Пусть полиция разбирается, — откликнулась я как можно беспечнее.
Уловка сработала. Впервые я видела на его лице нечто большее, чем демонстративное равнодушие.
— Скажи просто, что тебе нужно. Ведь, что-то нужно, да? Иначе ты бы не провоцировала здесь меня, а была уже в полиции, — он перевёл дыхание.
— На что это я тебя провоцирую? Теперь ты и меня, как и Надю, трахнешь и бросишь в колодец?
На секунду он словно провалился в свои мысли, а после короткой паузы вынырнул.
— Тебя? Нет. Чего ты хочешь?
— А что ты можешь предложить?
Пора было переходить к разговору о растяжке, но злить его оказалось забавно.
Однако Томаш отступил. Вышел в коридор. Постоял там какое-то время, успокаиваясь, затем стал обуваться.
— Куда? — я выбежала следом. — Мы не договорили.
— Ты несёшь какую-то чушь. У тебя ничего на меня нет. Докажешь — будем разговаривать.
— И что, ты вот так просто уйдёшь?
— Мне здесь больше делать нечего, — он сорвал куртку с вешалки и вышел, громко хлопнув дверью.
Я, конечно, повела себя, как стерва, но выбор между добром и злом всегда неоднозначен и правильного решения в большинстве случаев не имеет.
На самом деле, я просто очень разнервничалась и меня понесло. Предполагалось, что я всего лишь спрошу про растяжку, и если бы это был не Томаш, разговор сложился бы совсем иначе.
Наверное, мне стоило перестать думать обо всём этом. Расслабиться и отвлечься. Возможно, дело было в холоде или непрекращающемся дожде, в простуде и задолбавшем беспорядке, в хронической усталости и надвигающихся ЕГЭ. А тут ещё Надя. Надя в реальности и Надя во сне.
Почему всё же она сказала тогда, что это я в чём-то виновата? Была ли Лиза права, что всё дело в ревности? Или, может, Надя решила, что флэшку подкинула я?
Поводов для её злости могло быть множество, но когда она говорила «ты виновата», то имела в виду что-то конкретное, что-то, что уже случилось или должно было произойти. Что-то, о чём я могла пожалеть.
Была ли она действительно такой жуткой, как мне теперь вспоминается? И почему во сне я никак не могу разглядеть её лица?
Время стирает память.
Вот как с мамой, например. Хоть я и помнила, как она выглядит, но на самом деле особо и не помнила. В памяти остались лишь отдельные моменты и ситуации, но какой она была на самом деле, я забыла.
Хотелось вспоминать только хорошее, но я не могла себе этого позволить, ведь она же меня бросила. А значит, и не стоила хороших воспоминаний. Они разъедали мне душу и вносили смуту в сердце и мысли.
Не будь Кощея, я бы тоже стала одинокой. Обо мне бы тоже никто наверняка не сожалел, и чтобы убраться в квартире, пришлось бы звать каких-нибудь левых людей.
И всё равно Томаш не имел права вот так уходить. Это было оскорбительно, пусть я и нарочно выводила его.
Взгляд упёрся в оставленный на спинке стула пиджак. Я сняла его и оглядела, как если бы это был опасный, плохо изученный предмет, затем понюхала. Никакого особенного или необычного запаха не было. Пиджак пах Томашем настолько, насколько я успела его узнать. Проверила карманы. В одном из них нашёлся ластик, а в другом нащупала что-то маленькое и круглое, но вытащить не получилось. Вывернула карман наизнанку и обнаружила обычную, только пришитую изнутри серую пуговицу.
Томаш написал в Вотсап минут через двадцать. Тогда, когда я уже ушла из Надиной квартиры. Спросил, там ли я ещё, и пожаловался, бедолага, что забыл пиджак. Я ответила, что пиджак забрала и оставлю его в школьной раздевалке, потому что учиться сегодня уже не пойду.
Не могла же я отправиться на уроки с пакетом вчерашней еды. Колбасной нарезкой и селёдкой от него воняло за версту.
Ключ занесла сразу директрисе. Сначала её секретарша не хотела меня пускать, но, услышав мой голос, Тамара Андреевна велела зайти.
Она сидела за столом бледная и заплаканная, и, громко высморкавшись, сразу выложила:
— Они пытаются приплести к этому Женечку, представляешь? Моего Женечку.
— К смерти Надежды Эдуардовны? — неуверенно уточнила я, потому что сама думала только об этом.
Тамара всхлипнула.
— Они написали, что Женечка — угроза. Что я не имею право допускать его к работе с детьми, и что он, возможно… Что он… Имеет к этому ужасу какое-то отношение.
— Кто такие они?
— Не знаю. Кто-то. Родители. Из-за всей этой отвратительной галиматьи в интернете. Мне звонили из роно. Требуют срочно его убрать. Господи, как им такое пришло в голову? Что за люди? — Тамара Андреевна вытерла ладонью слёзы. — Он ещё не знает. Ума не приложу, как ему сказать об этом.
— А полиция что? Они вообще собираются это расследовать?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Похожие книги на "Пуговицы (СИ)", Мартин Ида
Мартин Ида читать все книги автора по порядку
Мартин Ида - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.