Ты знаешь мой секрет? (СИ) - Беж Рина

— Нет. Я сама разберусь, — перевожу взгляд на Макара.

— Одна? Ты же не справишься, — да, отступать он не привык, оттого и кажется резким.

К тому же прав, как никогда. Но я лучше буду сама по себе барахтаться в рутинном болоте и медленно выбираться, чем окажусь должницей.

— Она не одна, — раздается уверенный и, как обычно, спокойный голос Алекса, а затем мне на талию опускается его рука.

А я даже не вздрагиваю. Вот как так может быть?

Словно внутри меня встроен какой-то радар, определяющий именно Гроссо и заставляющий отличать его ото всех остальных… а заодно позволять ему касаться себя столько, сколько захочет.

Отторжения нет. Ни на каком уровне.

— А Вы? — приподнимает бровь Мелех, сканируя незнакомое лицо.

— Алекс Гроссо, — прижимает меня к боку чуть сильнее брат Макса.

А я его мысленно благодарю за поддержку, которая действительно необходима, пусть сама об этом никогда не скажу.

А еще дурацкая мысль мелькает, будто бы два самца территорию делят.

Хмыкаю про себя и встряхиваю головой.

Бред.

— Соня, пойдем, присядем, — отвлекает Алекс, уводя в сторону стульев, расставленных сбоку от входа, а заодно и Макара, внимательно нас изучающего. — Тебе нужно немного перевести дух. Согласна?

— Конечно.

— Алекс, ты говорил про работника клуба, который меня оболгал.

Поворачиваюсь к Гроссо, когда желающие принести соболезнования отходят в сторону, и выдается свободная минутка.

Мне настолько плохо от всей этой окружающей и давящей обстановки, от большого количества новых лиц, отслеживающих каждый мой шаг и мимику, что хочется уже переключиться на что-то более живое.

— Тот, что намекнул тебе, якобы я танцую приват на втором этаже и не только танцую. Помнишь?

— Естественно, — прищуривается мужчина, сосредотачивая все внимание на мне.

За два часа, что мы здесь находимся, он отходил от меня всего один раз. Когда поступил какой-то важный звонок. Но минуты через четыре уже вернулся. Продолжая стоять рядом и замечать слишком многое: то, что платок уронила, и потребовался новый, то, что в горле запершило и захотелось воды, устали ноги, закружилась голова.

— Он…

Хочу уточнить, кто именно был такой крысой, но меня перебивают.

— Не переживай, Сонь, этот глупец урок усвоил и больше распускать грязные сплетни не будет. Обещаю.

— Но…

— Хочешь, он принесет тебе извинения лично?

— Нет… нет…

Качаю головой от совершенно ненужной перспективы. Даже желание узнавать, кто так меня ненавидел пропадает.

— Уверена? Не сейчас, позже, — приподнимает бровь Алекс, смотря куда-то влево над моей макушкой.

И взгляд у него становится очень и очень недобрым.

Оборачиваюсь назад, желая понять, что там такое случилось, и встречаюсь глазами с Альбертиком. Точнее, с его темными очками.

Хм… в помещении не так, чтобы очень ярко светит солнце…

Можно было бы их снять, наверное…

А потом он подходит ближе, и я замечаю не очень умело замазанные синяки.

— София Викторовна, приношу Вам свои соболезнования, — произносит сдавленно администратор «Фараона». — У Вас была прекрасная сестра.

— Спасибо, — выдаю на автомате, отмечая неестественное поведение всегда бахвалистого и наглого сотрудника клуба.

Слишком тихий и робкий. Словно ему хвост прижали. Или избили.

Смотрю на Гроссо.

Ну, понятно.

Можно закрывать тему «болтливого трепача». Разобрались без меня и очень основательно, судя по тому, что я вижу.

— Сам или твои «мальчики» постарались? — уточняю у Алекса, когда Альбертик ускакивает от нас подальше и, кажется, выдыхает с облегчением.

— Твои вопросы, Соня, я всегда буду решать сам, — выдает загадочную фразу брат Макса, а потом подставляет локоть. — Давай, малышка, осталось самое сложно. Время ехать на кладбище.

— Но… я…

Дыхание вновь перехватывает спазмом, а в сердце начинает колоть.

Слишком быстро.

Я не успела.

— Поверь, я знаю, каково тебе сейчас. Нам всегда будет мало времени с теми, кого мы любим, но наступает момент, когда их нужно отпустить и двигаться дальше, — прижав к себе, шепчет на ухо и поглаживает спину Гроссо. — Соберись, милая, и пойдем.

— Алекс, спасибо за помощь, — оборачиваюсь возле двери, когда Гроссо провожает меня до квартиры.

Этот сумасшедший день наконец-то подходит к завершению, и дома я планирую расслабиться и отпустить себя.

— Ты в курсе, что пить одной — не лучшая идея?

Темная бровь приподнимается вверх, как и уголок губ. Карие глаза с легким прищуром, кажется, заглядывают в самую душу.

Гроссо стоит, прислонившись спиной к стене, руки в карманах брюк. Пиджак расстегнут. Черная рубашка выглядит все такой же идеально свежей и выглаженной, какой была с утра.

— Не переживай. Пьяную меня шалить не тянет, гулять и искать приключения на пятую точку не пойду, — хмыкаю и тянусь к пакету, стоящему рядом с мужчиной.

Чуть раньше я попросила высадить меня не у дома, а рядом с магазином. Зачем — скрывать не стала. Сразу объяснив, что хочу купить вина. Да, я не из тех, у кого в квартире есть бар, где припрятано для особого случая несколько бутылочек с алкоголем на выбор.

Никогда не увлекалась спиртным, как и Лиза. Нам по горло хватило наблюдать в детстве за еженедельными пьянками матери и ее сожителя, а также их потасовками и разборками, заканчивающимися либо битьем посуды, либо вызовом полиции.

Но сегодня такой день, когда все ограничения летят к черту. И я решила купить чего-нибудь ядреного.

У магазина машина действительно остановилась. Правда, из неё меня не выпустили. Алекс отправил на закупку одного из своих парней, которые весь день следовали безмолвными тенями вслед за Гроссо, внимательно изучая всех и каждого, подходящего ближе, чем на пять шагов. И только сейчас оставили нас одних в подъезде по приказу шефа.

— Думаю, тут слишком много для тебя одной, — наклонившись и отогнув край бумажного пакета, выдает Алекс. — Ого, да и напиток тут явно не для девочки.

— Ты о чем? — хмурю брови. — Разве алкоголь разделяется по половому признаку?

— Конечно, — фыркает в ответ со значением.

Тоже мне… знаток нарисовался.

— Глупость.

Не спешу соглашаться, но интерес немного пробивает апатию и легким перышком щекочет в груди. Стоящий рядом со мной мужчина — явно не тот, на которого можно просто смотреть и не реагировать.

Он слишком яркий, слишком заметный, слишком культурный, слишком надежный, слишком располагающий…

Тот, кому хочется довериться, в чье плечо тянет уткнуться носом, вдыхая непередаваемый запах черной смородины и бергамота, просто обнять и ни о чем не думать.

— Я могу рассказать тебе на эту тему много интересного, хотя, конечно же, деление на мужское и женское — чистая игра вкусов. Потому как кто-то предпочитает сладость, а кто-то крепость. Согласна?

— Не знаю. Я не любитель. И, кажется, последний раз пила вино, когда Лиза с Максом на Новый год приходили в гости.

От воспоминаний вновь перехватывает горло. Делаю судорожный вдох, отводя взгляд, и сама меняю тему.

— А ты увлекаешься алкоголем?

Ответ на удивление меня очень волнует. Я презираю алкозависимых людей, считаю это не просто болезнью, а слабостью и желанием потрафлять собственным капризам. Уверена, если человек захочет бросить, он бросит. Вот наша мама не хотела, ее и так все устраивало в жизни. Дети не стояли во главе семейных ценностей, поэтому и наши слезы, и уговоры завязать и не брать дрянь в рот проходили мимо ее ушей.

— Нет, Соня. Не увлекаюсь. Но иногда могу себе позволить выпить бокал вина за ужином. Считаешь это преступлением?

Уверенно отрицательно качаю головой. Алкоголики — слабые люди, готовые сорваться в любой момент. Они ищут отдушину в бутылке при любых трудностях. А у Гроссо, без сомнений, очень серьезный бизнес, заставляющий колоссально напрягаться постоянно. Слабый человек такое бы не потянул.