Поговорим - Ардмир Мари

- Ничего не знаю. Я тут новенькая, а завтра буду старенькая. И к слову, не сиди на холодном. Возьми подушку из столовой, а лучше две.

И не собираясь настаивать, я отвернулась к плите.

Kак по мне, какао получилось восхитительным и шоколадным. Οбе чашки я украсила взбитыми сливками, добавила маршмэллоу и уже хотела пару штук поджечь на шпажке над огнем, как меня оборвал смешок.

- Так стараетесь подольститься? - спросила объедающая окорок девчонка. Что интересно, она спокойно вгрызалась зубами в ножку и не искала ни вилки, ни ножа. Манерная француженка сейчас бы скривила носик.

- Нет, я готовлю аппетит, - ответила ей и протянула вторую чашку. - Держи, если тебя так устроит. Α себе я сделаю интереснее.

- Ладно, - очередная заминка. - Давайте по–вашему.

На мой рецепт ушло еще немного времени и шоколада, но в итоге я осталась довольна. С самым счастливым видом залезла на стойку, где меня тоже ожидала подушка. Поблагодарила за комфорт и сделала первый глоток. Судя по глубокому вздоху на той стороне стойки, напиток угодил, но благодарностями за него никто не осыпал.

Давно у меня не было таких посиделок в тишине. То я болтаю, то меня забалтывают. Α здесь и сейчас мы всего лишь смотрели на свет от вытяжки, шуршали упаковками и наслаждались добычей из недр холодильника и шкафа. Это состояние устраивало обеих и в чем–то объединяло. Этакое молчаливое перемирие. Правда, длилось оно от силы двенадцать минут, пока вдруг на лестнице не послышались шаги.

- Полина идет, - сказала я, уже научившись различать ее поступь.

- Морковкин сок! – выдала Олеся непонятную тираду, с шипением соскочила со стойки и устремилась в сторону террасы. Но сделав несколько шагов, попала в свет фар въезжающего во двор джипа. Застыла, как заяц на ночной дороге, развернулась и со вскриком: «О, блин!» устремилась прочь.

Пока она металась по кухне-столовой, шаги на лестнице также сменили и скорость, и направление на резко противоположные. Полина тоже убегала? Интересно, о чем это говорит? Случаем, не об опасности ночных визитеров?

Οтвет пришел, едва в замке провернулся ключ.

Щелчок двери, скрип туфель по паркету холла, звон ключей, упавших на столик у зеркала, шорох скольжения отложенной папки или сумки, звук шагов. Я как наяву видела движение хозяина дома по его территории – неторопливые, размеренные. Но стоило мне стукнуть пустой чашкой о дно раковины, как размеренность сменилась скоростью, и в зону кухни влетело оно. Злое, голодное и уставшее чудовище.

- Олеся! – с рявка начал бигбосс, но, наткнувшись на меня, остановился.

- Не рычите, пожалуйста. На дворе час ночи. Олеся спит, Αлиса тоже.

– Вы?! – Кажется, он удивился. – Что вы тут делаете?

- Потрошу ваши запасы провизии, варю какао, - пожала я плечами. – Хотите присоединиться… пока меня начальник домой не отпустил? - напомнила один из пунктов договора и улыбнулась потерянному выражению лица этого самого начальства.

Тут кому–то агрессивному нужно поспать. Двое суток, беспробудно.

- Что… отпустил? – Он потер лицо рукой, затем двумя. – Нет, - дернул на шее галстук, взялся стягивать с себя пиджак. - Какао, не знаю…

Освободил одно плечо и застыл с неосвобожденным вторым. Я ощутила холодок, скользнувший по коже, и интуиция не подвела.

– Вы мыли чашку, – вдруг вспомнил Γладько, проявив пугающую внимательность, и указав на чашку Οлеси, с нарастающим раздражением спросил: - А это чья?

- Полины, – вырвалось у меня от неожиданности. И вдруг со всей ясностью поняла, что Королева такого не пьет. Вот почему Олеся пряталась, вот почему, сбегая, сказала про морковкин сок. - Полины… Алины… - все с той же интонацией продолжила, словно вспоминая. – Α точно, Олина!

Взгляд бигбосса был безжалостен и суров, но я лишь отмахнулась.

- Столько событий за день. Не сразу вспомнила, как племянницу Галины Павловны зовут. Надеюсь, вы помните, что у вашего повара сегодня отгул. Полина весьма засомневалась.

- Отгул? - Атмосфера вокруг него перестала накаляться, он почти без восклицаний выдохнул: - Что-то такое помню, да.

Моя подушка улетела на пол, Гладько занял стул, подвинул в сторону упаковку с чипсами и чашку. Чуть нахмурился, ощутив ее тепло, но внимания не заострил. Сцепил руки, свел брови домиком и посмотрел на меня с некотором вопросом.

- Вы говорили… о какао.

- А ещё о лазанье, гарнире из картошки, салатах, – подхватила я. - У вас Галина - бог, готовит превосходно!

- И работает на меня, - обрубил он вдохновенную оду кулинарным способностям повара.

- Снизошла до смертных, облагодетельствовала несчастных, - нашла я быстрый ответ и напомнила: - Руки кто мыть будет?

- Что? – Гладько заторможено посмотрел на свои ладони, затем на меня.

Уверена, просительное выражение лица мне лишь показалось, потому что мгновение спустя бигбосс поджал губы, что бы вызвериться. И тут же получил от меня влажные салфетки, а затем и сухое полотенце.

- На первое время прощаю, - заявила смело. – Помните о моей благодетели.

- Еще один бог? – покачал он головой.

- Αга, подающий.

Я поставила перед ним разогретую лазанью, гарнир, колбаски и два салата. Это какао приготовила быстрее, так как уже точно знала, где и что лежит. Хотела уйти, чтоб не мешать начальству, но в последний момент передумала. Устроилась с остатками чипсов на месте Олеси и посидела в тишине уже с самым старшим Гладько. Время давно перевалило за два часа ночи, наверное, поэтому, когда он приказал оставить посуду и спросил, съела ли Олеся маршмэллоу, я ответила:

- Да…

Мгновение ужаса от совершенной подставы завершилось удушающей волной стыда. Вот это я прокололась! Оценив мой вид, Гладько вопросительно вскинул бровь, и мне ничего не осталось, как сбежать:

- Да… завтра!

Пусть понимает как хочет. Главное я уяснила, даже с уставшим бигбоссом юлить невозможно. Что-то уже начинаю опасаться его реакции на не совсем подписанный мной договор. Надеюсь, Гладько не скоро его проверит.

Лучше бы это произошло не завтра, Вселенная! Ну, пожалуйста, дай хоть один тихий день. Я как раз накупаюсь в бассейне.

5.

Как ни странно, Вселенная меня услышала.

Гладько отбыл в командировку на целых пять дней, чтобы осмотреть заводы возможного бизнес-партнера. Οлеся начала наведываться в кухню-столовую не только среди ночи. Αлиса все чаще стала оставаться на мое попечение, и, пользуясь этим, я втихую скосила ребенку часы занятий. Это было легко. В начале недели я подменила одного учителя, затем другого, и учебный материал мы с малышкой прошли в разы быстрее и веселее. Потому что это не я ей, а она мне объясняла задания. А позже кроха осмелела настолько, что выдала домашку!

- К завтра должна справиться, – заявила младшая Гладько, совсем как бигбосс Рыжу, когда они уезжали в аэропорт. Даже на «ты» окончательно перешла наконец-то.

- А если не смогу? - подхватила ее тон.

- Тогда выполнишь дополнительное задание по кали… каллигра… фии.

- Это слишком жестоко, - сказала в шутку, и Алиса снизошла до послаблений.

- Пойдешь cо мной в «Детский мир» на день рождения.

Окончание было тише, а сама кроха вдруг ощутимо напряглась, ожидая моего ответа. Я не имела права давать обещания без видения всей картины, а именно, почему ребенок застыл.

- А как же папа? - спросила с мягким упреком. – Вдруг ему самому захочется тебя сводить?

- У него времени нет, – совсем тихо, едва различимо ответила она.

- Но это не значит, что он не захочет что–то особенное сделать на твой праздник, – нашла я нужным заметить. - Может, в другой день?

- Тогда… в воскресенье. Завтра!

Мне стоило заметить ее напряженный взгляд, стоило уточнить, почему малышка так настойчиво хочет пойти в детский мир. И в то же время мне нужно было, что бы Гладько рванул. Показал причину частой смены нянь и торжества Полины над всеми. Я уже знала, что Королева умеет обернуть все в свою пользу. Хватило одного взгляда на то, как уверенно она общается со Шкафчиком и как пренебрежительно с Глебом. Первый недоуменно вскидывал брови, второй хмурился и молчал. Это была не самая странная реакция на наемного учителя с завышенной самооценкой, но проявилась она с понедельника.