Акцентор - Десмонд Вероника

Я замираю, застигнутая врасплох шуткой Эммы, а затем прочищаю горло и цитирую цитату из «Гордости и предубеждения»:

– Только глубокое чувство может толкнуть меня под венец…

Катерина подхватывает, и остаток фразы мы говорим вместе:

– Поэтому быть мне старой девой.

И снова звук нового уведомления.

Социопат: Я очень хочу похитить тебя, ангел. Поэтому если ты не ответишь мне в течение одной минуты, то я выкраду тебя из гребаного Балморала.

Мое сердце замирает, когда я вспоминаю хриплые, жестокие ноты в его голосе. Он не мог последовать за мной до самого Эдинбурга. Это, мать твою, невозможно.

Элеонор: То, что ты делаешь, уголовно наказуемо. Я буду давать показания полиции до тех пор, пока тебя не поймают.

Социопат: Блядь, ты такая сладкая… Я съел так много персиков сегодня, но ничего из этого не сравнится со вкусом твоей кожи. Я поцелую и оближу тебя при встрече, мышка.

Мое лицо так разгорается, что я отвожу взгляд в окно, заставляя себя отвлечься.

– Эль?

– Мм? – я выключаю телефон и откладываю его в сторону.

– В последнее время ты сама не своя. Кто тебе пишет? – Катерина смотрит на меня, как мама-медведица.

– Блейк. Родители утверждают время ужина в Лондоне.

Мой ужасный сводный брат действительно писал мне утром.

– И ты пойдешь?

– Да. На самом деле это отличная возможность найти новых спонсоров для благотворительной программы Риз.

Эмма наклоняет голову.

– Я узнаю Терезу-тире-Элеонор, но какого черта ты такая красная?

Прикусив губу, я киваю в сторону камина.

– Здесь жарко.

– Правда?

– Может, попросить отключить его? – предлагает Катерина.

Я качаю головой, возможно, даже немного нервно.

– Нет, все в порядке. Давайте лучше посмотрим фильм?

– Ну хорошо, – я знаю это выражение лица Эммы, обычно оно означает «я допрошу тебя позже».

Как я могу сказать им, что у меня происходит?

Знаете, меня, кажется, преследует серийный убийца, у которого нездоровая обсессия на моем голосе и который любит дарить мне цветы. И скрипку.

Ах да, кажется, я впервые проспала восемь часов, ни разу не просыпаясь. Связано ли это с тем, что сначала он чуть не довел меня до сердечного приступа, напомнив о ценности жизни, а потом заставил ощутить контроль? Без понятия. Но я до сих пор помню несколько секунд моего освобождения: мрачный приказ, нажатие на курок и расслабление пружины, мучившей меня долгое время.

«Хорошая девочка…»

Матерь божья. Его голос когда-нибудь прекратит всплывать в моей памяти в самые неподходящие моменты?

Следующие два часа проходят относительно спокойно: мы наблюдаем за удивительной химией мистера Дарси и Бриджит, едим вредную пищу и болтаем обо всем и ни о чем, пока телефон Эммы не начинает разрываться.

– Да?

Я впервые вижу Эми настолько растерянной. Ее лицо бледнеет, а голос затихает до пугающего тона.

Мы с Катериной переглядываемся. Кто и что превратил бесстрашную мисс Кларк в робкого кролика? Эмма закусывает губу и протягивает мне свой айфон в чехле, полностью покрытом стразами.

– Это тебя.

Клянусь, мое сердце останавливается. Он бы не стал…

– Это Блейк Аттвуд.

Глубокий вдох расслабляет мои легкие. Господи, вероятно, я просто выключила свой телефон, и Блейк не смог до меня дозвониться. Последнее, что мне бы хотелось делать в воскресенье – разговаривать со своим снобом-братом, но, если Аттвуд позвонил Эмме, значит, это действительно что-то серьезное.

Стоп.

– С родителями все в порядке? – выдыхаю я взволнованно.

От резкого голоса Блейка у меня сводит живот.

– Даже если и так, ты бы не узнала об этом, потому что твой гребаный телефон выключен, Элеонор.

– Да или нет?

– По какой причине ты не можешь выйти на связь, и я вынужден искать тебя?

Я предупреждала вас, мой сводный брат – настоящий засранец.

– Ответь на вопрос, Аттвуд.

– Да, Смит. Они в порядке и ждут нас в Лондоне.

Я медленно встаю с кровати.

– В конце месяца?

Блейк издает тяжелый раздражительный вздох.

– Через три часа. Я жду тебя в «Намбер Ван» внизу. И я очень надеюсь, что к моменту, когда я допью свой чай, ты будешь готова.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Твоя рыжая подруга обожает следить в интернете.

Честно говоря, я не хочу ничего знать о том, почему мой брат посещал профиль Эммы. По крайней мере, это очень нетипично для него, а значит… Нет, я действительно не хочу знать. Это чертов Блейк Аттвуд, непризнанный Люцифер, и некоторые мотивы его действий – ужасные дебри, не поддающиеся объяснению.

– К чему такая поспешность?

– Спросишь у Маркуса, когда мы окажемся в Лондоне.

А потом он сбросил.

Он, черт возьми, сбросил.

Я быстро включаю свой телефон и вижу множество пропущенных от Блейка, мамы и папы, а еще десятки сообщений от социопата, которые я игнорирую. Спустя короткий разговор с Риз, быстрые сборы, прощание с девочками и двадцать минут небезопасной езды Блейка, мы оказываемся в аэропорту Эдинбурга, где нас уже ожидает частный самолет.

Я смотрю на Блейка осуждающе, едва останавливая себя от лекции по поводу загрязнения окружающей среды. Но обычно ему просто все равно, поэтому я отворачиваюсь к иллюминатору и готовлюсь к гнетущему молчанию на протяжении всего полета. Подобная роскошь – вовсе не рациональна, даже несмотря на тот факт, что наша семья очень богата.

– Мама подготовила для тебя одежду.

Я отрываю свое внимание от окна и смотрю в бессердечные зеленые глаза Блейка.

У Аттвуда темные отросшие волосы, снобистское поведение аристократа и самый снисходительный на свете взгляд. Уверена, он считает большинство людей глупыми и возносит себя до Бога. Конечно, ему далеко до психопатии Кастила Сноу, но я понимаю, почему эти двое общаются.

– Мы не заедем домой?

– Очевидно, что нет. Они уже ждут нас в Ритц.

Ритц – это пятизвездочный отель с замечательным рестораном на Пикадилли, одно из любимых мест элиты Великобритании и отличный экземпляр для определения серпентария.

– Кто еще приглашен?

– Кинги.

Я давлюсь чаем с бергамотом и осторожно ставлю чашку на стол.

– Кинги?

– Не заставляй меня повторять.

– Какого черта нам понадобилось ужинать с Кингами?

– Я не знаю.

Блейк надевает очки и открывает «Тошноту» Сартра. Думаю, мне тоже нужно будет перечитать ее, потому что я ближе к экзистенциальному кризису, чем когда-либо.

– Ты знаешь, – хмурюсь я. – Ты просто мечтаешь увидеть мою реакцию. Признай свой ужасный антагонистический характер вредителя.

Его губы изгибаются в усмешке.

– Признаю, Эль, – он бросает на меня последний взгляд, прежде чем снова вернуться к своей книге. – Это будет довольно… интригующе.

– Что будет интригующе?

А потом меня игнорируют до самого Лондона.

Примечание:

Когнитивная беспомощность – это психологическое состояние, при котором человек испытывает бессилие и беспомощность перед какой-либо задачей или проблемой.

Глава 8

Одержимость

Лондон, Англия.

Хищник.

У меня нет лояльности к какой-либо группе, кодексу или ценностям. Я живу по одному правилу: «Утоли жажду, достигни цели, повтори».