Девочка, я тебя добью(сь) (СИ) - Кьяр Яра

— Значит, не так у меня и красиво получается, иначе не отказалась бы, — хмыкает Алёна.

— Да у тебя афигенно получается! Просто я привыкла ходить с минимумом косметики.

— Ну, можно я хотя бы спаркл тебе нанесу?

— Это что еще такое? — непонимающе протягиваю я.

— Ну, это такие тени, которые очень ярко и красиво блестят, как раз для клуба. Всего пять минут займет, не больше. Тебе понравится, обещаю!

— Давай уже свой спаркл. Гулять, так гулять, — даю отмашку Алёне, и она с радостно подхватывает какую-то баночку, кисть и усаживает меня на стул.

Времени, и правда, уходит немного на процедуры Алёны. По завершению смотрю в зеркало и поражаюсь нереальному блеску на веках, который переливающемуся серебристыми, голубыми и фиолетовыми оттенками.

— Очень красиво, — абсолютно искренне отзываюсь я и улыбаюсь собственному отражению.

Вроде бы, небольшой штрих, а лицо сразу преобразилось.

— Ну, я же говорила! — радуется Алёна и крепко обнимает меня со спины.

Пока подруга закрывает все свои баночки с косметикой и раскладывает их по местам, в комнату заходит Оля:

— Ну что, девочки, готовы?

Глаза Оли просто сияют от предвкушения. Она стоит в черном мини-платье со стразами, а ее светлые волосы уложены крупными локонами. Макияж яркий и вызывающий. В общем, полноценный образ распутной девчонки, которая идет в клуб за вниманием парней.

— Готовы, — кивает Алёна. — Сумочку только возьму.

— Студенческие не забудьте, — добавляет Оля.

— Зачем? — смущаюсь я, не улавливая связи между клубом и студенческим билетом.

— В клуб пропускают только с двадцати одного года, и частенько охрана требует показать паспорт или студенческий, — поясняет Олька. — С паспортами мы сразу пролетим, а со студенческим у всех всегда прокатывает. Никто ж не знает, в каком возрасте ты поступила в универ, вот охранники и не привязываются.

— Боже, какие сложности, — хмыкаю я и иду в свою комнату за студенческим.

Вскоре мы садимся на автобус, а затем пересаживается на метро. Добравшись до нужной станции, идем еще минут пятнадцать и, наконец, оказываемся возле клуба, в который нас вела Оля. У входа стоят два охранника и очередь из десятка человек, в которую становимся и мы. Когда до нас доходит очередь, а позади выстроилась уже новая, я напрягаюсь, глядя на суровых охранников-амбалов, сканирующих нас своим взглядом.

— Лет сколько? — сухо спрашивает один из них.

— Двадцать один, — с улыбкой отвечает им Оля, беря инициативу в свои руки.

— Тебя-то мы знаем. А вам сколько? — обращается он к нам с Алёной.

— Тоже, — хором отвечаем ему, и я чувствую, как от волнения трясутся ноги, словно я сделала что-то ужасное, и сейчас решается судьба всей моей жизни.

— Ты проходи, — говорит охранник Оле и, повернувшись к нам, добавляет: — А вы паспорта покажите.

— А у нас с собой только студенческие, — отвечает Алёнка и протягивает свой билет.

— Проходи, — отвечает он Алёне и буквально проталкивает ее в клуб, оставив меня совсем одну.

В панике шарю по карманам и не могу найти студенческий. Неужели потеряла⁈

Глава 21

— Нет документа? Отходи, не задерживай очередь, — пренебрежительно отзывается охранник.

Отступаю в сторону и в панике оглядываюсь по сторонам, словно в поиске поддержки со стороны. Девчонки уже в клубе, а я тут совсем одна, растерянная и беспомощная как котенок. Вроде бы ничего страшного и не приключилось, и я знаю, что Алёна придет за мной, если я не появлюсь в ближайшее время в клубе. Но все равно меня одолевает какая-то необъяснимая паника. Может, зря я все-таки согласилась сюда пойти?

За спиной слышу оскорбительное «дура малолетняя», а затем раздается пронзительный гогот парней и девчонок. Кажется, они смеются надо мной. А над кем же еще? Наверняка все думают, что у меня, и правда, нет никакого студенческого, и я разыгрываю спектакль с поисками, надеясь, что меня и так впустят. От этих мыслей становится еще более неуютно, хочется просто сквозь землю провалиться!

В десятый раз проверив все карманы пуховика, начинаю судорожно вспоминать тот момент, когда брала свой студенческий из комнаты.

Оля сказала взять студенческий с собой, мы это обсудили, и я пошла в комнату. Достала его из сумки и убрала в карман… Точно! Я ведь тогда еще не оделась, и убрала его в задний карман джинсов!

Как только эта мысль меня осеняет, расстегиваю длинный пуховик прямо на морозе, лезу в карман джинсов и, да, нахожу студенческий там. Радостно подскакиваю к охране, демонстрируя найденный документ, и люди из очереди начинают гудеть и возмущаться:

— Ты че, самая умная⁈ Здесь очередь!

— Проходи, — дает отмашку мне охранник, не обращая внимания на возмущения, и я спешно захожу внутрь.

Музыка в клубе просто грохочет, разрывая перепонки, а это я еще даже в зал не прошла. Оглядываюсь по сторонам, и, увидев девчонок возле гардеробной, спешу к ним.

— Насть, ты чего так долго? — с широко распахнутыми глазами вопрошает Алёна. — Мы уже собирались за тобой идти.

— Студенческий не могла найти! — отвечаю ей, перекрикивая музыку. — Но все в порядке!

Сдаем вещи в гардеробную и, проталкиваясь через толпу, следуем за Олей, которая, похоже, завсегдатай этого клуба. Людей здесь просто тьма: кто-то сидит за столиками, расположенными вдоль стен, кто-то за барной стойкой, но большинство — на танцполе. От неустанно мигающей светомузыки я чувствую себя как-то странно, будто дезориентирована в пространстве. Вроде и прикольно, необычно как-то, но в то же время хочется, чтобы это мигание прекратилось.

Пробравшись в самый центр толпы, девчонки начинают танцевать, а я смотрю на них и испытываю жуткую неловкость. Меня вообще смущает большое скопление людей вокруг меня. Как правильно двигаться, я не знаю, а потому мне кажется, что все будут смотреть на мои неловкие движения и смеяться.

Танцевала я лишь раз на школьной дискотеке в девятом классе, и тогда у меня было аналогичное ощущение. Вот только вспоминаю его лишь сейчас, когда я уже оказалась в самой гуще событий. И снова жалею, что согласилась пойти сюда.

Алёна поворачивается ко мне и что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Развожу руками и указываю пальцем на ухо, давая понять подруге, что ничего не слышу.

— Говорю, ты почему стоишь⁈ — кричит она прямо над моим ухом.

— Я не умею танцевать, — отвечаю ей. — А все будут смотреть на меня и ржать. Не хочу. Я лучше посижу, ладно?

— Насть, ерунду перестань молоть и оглянись! Здесь почти никто не умеет танцевать! Вот только всем на это плевать! Они просто отдыхают, и никто ни на кого вообще не смотрит! Каждый только о себе думает! А со светомузыкой, даже если захочешь, не разберешь, кто и как двигается!

Вряд ли слова подруги были призывом к действию, но я все же приглядываюсь к людям вокруг и убеждаюсь, что Алёна права. Из-за мигания стробоскопа все движения кажутся прерывистыми, несвязными. И хоть ты будешь дрыгаться, как припадочный, а все равно будешь выглядеть так же, как и остальные. Да и, к тому же, сложно оказаться в центре всеобщего внимания в такой беспросветной толпе.

— Расслабься ты хоть раз в своей жизни и перестань думать о том, что кому-то ты можешь не понравиться! — добавляет Алёна. — Просто забей на чужое мнение, оно тебя волновать не должно!

Говорить-то легко, а вот сделать… Я, действительно, очень завишу от чужого мнения. Даже принимать самостоятельно какие-то важные решения в жизни мне очень непросто. Но пора бы это изменить! Ведь самостоятельная жизнь и подразумевает под собой независимость от других людей.

Алёна, видя мою нерешительность, берет меня за руки и пытается расшевелить, заставить двигаться вместе с ней. Смеюсь и чувствую, как щеки начинают пылать от неловкости, но все же поддаюсь подруге и начинаю пританцовывать вместе с ней.

Стеснение и скованность медленно отступают, и происходящее мне даже начинает нравиться. А, танцуя рядом с подругой, чувствую себя более уверенно. Оля, которая танцевала где-то в сторонке, тоже присоединяется к нам. Я медленно забываюсь в танце и вообще перестаю замечать, что происходит вокруг меня.