Мой дикий сводный (СИ) - Истомина Аня

– Кайф! – смеётся сводный и поднимается обратно. – Попробуй.

– Господи, как же это глупо – прыгнуть в сугроб, если ты не знаешь, что под ним. – с сомнением смотрю на его восторженную улыбку. – Нет, спасибо.

Мирон закатывает глаза и я понимаю, что он явно думает о том, что я зануда. Отворачиваюсь, чтобы уйти обратно в баню, как вдруг меня окатывает дождём из снега. Взвизгиваю, оборачиваясь.

Сводный внезапно оказывается слишком близко. Он хватает меня за талию и притягивает к себе. Склоняется, пристально смотрит в глаза. Из его рта вырывается пар, а на лице появляется загадочная улыбка.

– Прекрати, – хватаюсь за его шею, теряя равновесие.

Мирон подхватывает меня на руки и хитро щурится, улыбаясь еще шире.

– Только попробуй, – выдыхаю и тут же с визгом лечу в сугроб.

20. Забава

Ощущения – непередаваемые! Я задыхаюсь от эмоций и контраста температур.

– Ах, ты, гад! – выдыхаю, тяжело дыша. Мирон тянет мне руку и я принимаю его помощь, но как только встаю, тут же швыряю ему в лицо горсть снега.

– Забава, блин! – уворачивается он, но не отпускает мою руку, а, наоборот, дергает на себя и сердито хмурится. – Сейчас еще раз полетишь!

Хочется его подзадорить, но, боюсь, тогда он по-настоящему реализует угрозу.

Усмехаюсь, а потом только осознаю, что мы как-то слишком близко стоим. Соприкасаемся влажными телами. Отодвигаюсь немного.

– Пошли снова в парилку, – тянет меня Мирон.

Смотрю на наши руки и снова смущаюсь. Он ведет меня за собой, пропускает вперед и подхватывает на скользкой лесенке, когда я теряю равновесие.

И я покрываюсь мурашками от горячих ладоней на талии, чувствуя их сквозь тонкую простыню.

Оборачиваюсь смущенно, но Мирон уже заталкивает меня внутрь.

– Пошли, пошли, холодно уже!

Мы снова оказываемся вдвоем в парилке. Ароматное тепло приятно окутывает тело. Сажусь на настил, а Мирон достает из кадки распаренный веник и крутит его в руке.

– Ну, что? Попробуем порку? – он хитро щурится, глядя на меня.

Это вызов? Усмехаюсь и ложусь на настил. Подкладываю руки под щеку и кошусь на него.

– Если мне будет больно, то я тебя кипятком ночью ошпарю, – обещаю , пока Мирон спускает простыню с моей спины пониже.

– Фига се, ты кровожадная! – усмехается он. – Я девочкам делаю больно… только если они сами хотят пожестче.

Его провокационные разговорчики немного смущают, но когда веник прикасается к коже, разгоняя горячий воздух по телу, то из головы вылетают вообще все мысли.

Я просто растекаюсь по лавке и плаваю на волнах нирваны.

– Э, рыжая, ты жива? – чувствую, как Мирон склоняется ко мне.

– Угу, – отзываюсь, не открывая глаз.

Чувствую, как сводный задирает простыню на моих ногах повыше и продолжает парить меня дальше.

Волны тепла прогревают мою кожу, а когда Мирон начинает аккуратно похлопывать меня веником, то я непроизвольно покряхтываю от удовольствия. Тихий шорох листьев обладает каким-то медитативным эффектом и я готова так лежать бесконечно.

– Поворачивайся, – командует Мирон и я послушно переворачиваюсь на спину.

Он мочит веник, стряхивает с него лишнюю влагу и снова воздух под его ударами становится горячее. Если бы я знала, что это такой кайф, я бы ходила в баню при каждой возможности. Непроизвольно постанываю.

– Да у нас с тобой тантрический секс, практически, – усмехается сводный и я недовольно приоткрываю глаз.

– Слушай, я поняла, в чем у нас с тобой проблема, – ворчу, еле ворочая языком.

– И в чем же? – усмехается Мирон, паря меня сквозь простыню.

– В твоем голосе, – продолжаю.

– А что не так с моим голосом? – хмыкает он недовольно.

– То, что он есть. Если бы ты был немым, мы бы могли подружиться, – вздыхаю.

– А, может, я не хочу с тобой дружить? – фыркает он, останавливаясь. – Все. Твоя очередь.

– Нуууу, – нехотя приоткрываю второй глаз.

– Твоя о-че-редь. – повторяет он по слогам с демонстративно каменным лицом и я тяну ему руку.

– Только если ты поможешь мне встать, потому что я сама не в состоянии.

Мирон помогает мне подняться и тут же заваливается на мое место. Он едва помещается на лежаке что в ширину, что в длину. Огромный, здоровый медведь!

– Да на тебя три веника надо, лось. – усмехаюсь, аккуратно похлопывая его по спине. С интересом разглядываю витиеватую татуировку, переползающую с лопатки на шею и плечо.

– Давай поиграем в Русалочку? – глухо просит он, отворачиваясь. – Колдунья забрала твой голос.

Опять обиделся, что ли? Хлопаю его посильнее, сжав губы, но, кажется, абсолютно никакого дискомфорта он не испытывает. А хотелось бы, чтобы испытывал. Но моих сил явно не хватает, чтобы задать жару этому толстокожему слоненку.

– О, да, Ариэль, так куда приятнее, – усмехается он.

Сдерживаю улыбку и пытаюсь парить его посильнее, настолько, насколько хватает сил моим разомлевшим рукам.

Несколько минут спустя, все же устаю.

– Ложись на спину, – командую и Мирон безропотно исполняет приказ. Не помещается в плечах, поэтому закидывает руки за голову. Мышцы груди красиво натягиваются, подчеркивая талию и рельефный пресс.

С трудом делаю вид, что мне как бы совсем безразлично видеть такое тело. Тело, как тело. Пф! Ну, да, атлетичное. Но не в красивой фигуре счастье. Вон, с характером зато не повезло. Ни одна умная девушка такому дураку не светит. Покрасоваться рядом с таким, наверное, тешит самооценку, а вот серьезные отношения… Что с ним делать можно? Поставить на полочку и любоваться? Другое дело, душа!.. Чтобы и помолчать было интересно, и книгу обсудить, а не только в постели развлечься. А еще лучше, чтобы тоже в медицине разбирался.

Избегаю бедер в низких боксерах. Стараюсь даже и близко не смотреть в ту сторону. Парю накачанные чуть выше колен и голени с грамотно проработанными мышцами. Анатомия, конечно, у Мирона отличная.

– Слушай, я уже рук не чувствую, – оборачиваюсь к сводному и он быстро переводит взгляд с моей груди на глаза.

Смотрю на себя сверху вниз и осознаю, что светлая простыня промокла и довольно сильно облепляет тело, просвечивая. Ахаю, прикрываясь веником, а Мирон внезапно резко садится и отворачивается спиной.

– Я в душ, – бросает он на ходу. – Помоюсь, позову.

Бросаю веник в кадку и плюхаюсь на настил, когда за ним закрывается дверь. Еще раз смотрю на свою грудь в налипшей листве. Соски просвечивают, хоть и не сильно. Стыдоба. И вообще, жарковато, а ждать еще неизвестно сколько.

Со вздохом встаю и берусь за ручку двери. Внезапно перед глазами плывет и я, вместо того, чтобы позвать Мирона и сообщить, чтоб он прикрылся, просто вываливаюсь из парилки, держась за стену.

Судорожно втягиваю прохладный воздух и замираю, потому что в полумраке стоит обнаженный Мирон. И, хотя он стоит спиной ко мне, я отчетливо вижу, как быстро двигаются его руки где-то в области бедер.

– Забава! – рыкает он сердито и оборачивается через плечо, услышав, как хлопнула об стену дверь.

21. Забава

– Прости, – выдыхаю и, прикрыв глаза рукой, на ощупь выбираюсь в предбанник.

Падаю на лавку и закрываю лицо руками. Боже, как это развидеть? Моя жизнь не станет прежней. Мне хоть сейчас одевайся и беги отсюда куда глаза глядят. Наверное, если бы было лето, я бы уже стартанула. И плевать, что до дома путь в несколько дней пешком.

Как мне смотреть-то ему в лицо теперь, если перед глазами – голая жопа и… Фу.

Встаю и приоткрываю дверь на улицу, чтобы глотнуть прохладного воздуха. Лицо горит. Опрометчиво с непривычки столько времени в парилке сидеть. Но, что сделано, то сделано.