Авдей медленно выдохнул.
– Кажется, у тебя серьезные проблемы…
Я не мог ее отпустить.
Не мог смириться с тем, что она ушла навсегда.
Руки помнили ее тепло.
Кожа помнила ее прикосновения.
И если была хоть одна возможность все объяснить…
Я был готов развернуть чертов мир, чтобы найти ее!
Я все же узнал адрес случайно.
Пришел снова к ее матери – и застал ее не одну.
В доме была ее сестра – тетя Али.
Когда мать отвлеклась, тетя посмотрела на меня долгим, изучающим взглядом и тихо сказала:
– Она у меня.
Я замер.
Она продолжила.
– Но если ты туда поедешь, будь готов, что она тебя не простит.
Я стиснул зубы.
– Я не собираюсь просить прощения за то, чего не делал.
Тетя нахмурилась. Но, кажется, поверила мне.
– Тогда езжай.
Она достала бумажку, написала на ней адрес.
Я взял ее.
Посмотрел на нее.
И понял – это мой последний шанс.
Я не мог его упустить.
Я мчался по трассе, сжимая руль так, что пальцы немели.
Я не знал, как Аля встретит меня.
Я не знал, захочет ли вообще слушать.
Но я знал одно:
Я не позволю, чтобы она осталась в прошлом.
Я либо верну ее. Либо сломаюсь окончательно.
Глава 34
Макс
Я никогда не думал, что можно сойти с ума от собственной беспомощности.
Что можно прожить несколько недель, будто в черной воронке, где нет ни сна, ни нормального дыхания, ни секунды без боли в груди.
Я никогда не знал, что может так не хватать человека.
Я сидел в машине перед домом ее тети и сжимал руль так, что кожа на костяшках побелела.
Я знал, что она там. Что всего в нескольких метрах от меня находится моя Аля.
Но я не знал, откроет ли она мне дверь. Не знал, захочет ли смотреть на меня.
Но хуже всего было не это. Хуже всего было то, что я не мог дать ей врезать мне по лицу, закричать на меня, ударить меня, выгнать к черту, потому что я не сделал этого.
Я не изменял Але!
Но как доказать ей, что все, во что она верит – это ложь?
Я долго сидел за рулем, смотрел в одну точку.
Ладони потели, дыхание было сбивчивым, а в голове звучал ее голос.
Я представлял, как она смотрела на экран телефона, как ее сердце разрывалось на части, как перед ней рушился наш мир.
Я не мог представить, что она чувствовала.
Но если ее боль была хотя бы наполовину похожа на ту, что жрала меня изнутри последние недели…
Я закрыл глаза, провел ладонями по лицу и выдохнул.
Долго.
Тяжело.
И вышел из машины.
Я поднялся по ступенькам, но не успел даже постучать.
Дверь открылась.
Она стояла передо мной.
Моя Аля.
И я понял, что ничего… Ничего не изменилось. Я мог провести без нее еще месяцы, мог заставить себя выжить, мог притвориться, что справился, но стоило мне увидеть ее лицо – и все рухнуло.
Я не дышал.
Она тоже.
Мы смотрели друг на друга так, словно эти недели разлуки были не просто временем, а чертовой вечностью.
Я ждал, что она закроет дверь передо мной.
Я ждал, что она убьет меня взглядом.
Но она просто…
Просто смотрела. Так, как смотрит человек, который уже потерял тебя, но до конца еще не осознал этого.
Я сглотнул.
Сердце глухо стучало в груди.
А потом я сказал первое, что смог.
– Я не изменял тебе.
Она вздрогнула.
Сделала шаг назад.
Я вошел внутрь, захлопнул дверь.
Она стояла у стены, кутаясь в объемный свитер, волосы небрежно собраны, губы покусаны, как всегда, когда она нервничает.
Я сделал шаг ближе.
Она не отступила.
Но и не двинулась ко мне.
Она просто ждала.
И мне пришлось говорить.
– Я не знаю, что именно ты видела, – мой голос был низким, хриплым от напряжения, – но это была не правда.
Она тяжело вдохнула.
– Макс…
Я не дал ей сказать это.
Я не хотел слышать то, что убьет меня окончательно.
– Они сделали так, чтобы ты поверила в ложь.
Я видел, как она крепче сжала руки на груди.
– Я видела тебя, – ее голос был тихий, сломленный.
Я подался вперед, едва сдерживая ярость.
Не на нее.
На них!
На всех, кто нас разрушил.
– Ты видела то, что тебе показали.
Она резко подняла глаза.
В них металось слишком много боли.
Слишком много сомнений.
И мне нужно было убрать их…
– Аля, – я прошептал ее имя и сделал последний шаг. – Если ты веришь, что я предал тебя, скажи мне.
Я ждал.
Я готовился.
Но она молчала.
Я видел, как она дрожала.
Как ее губы приоткрылись, как пальцы сжали свитер, но слов не было.
Потому что где-то в глубине души она знала правду.
Я взял ее за руку, мягко, медленно.
Она не отдернулась.
– Я люблю тебя, – сказал я так тихо, что даже сам едва услышал.
Она зажмурилась.
Губы задрожали.
Я чувствовал, как она борется с собой.
Я чувствовал, как часть ее уже знает правду, но часть боится признать.
– Ты должен уйти, – произнесла Аля. Не этого я ожидал.
Я опустил голову.
Долго молчал.
А потом… кивнул.
Я убрал руку. Развернулся. И прежде чем выйти, посмотрел на нее еще раз.
– Ты все еще моя, – прошептал я. – Даже если ты не хочешь в это верить.
Глава 35
Аля
Я стояла посреди комнаты, смотрела на ту самую дверь, через которую он только что ушел, и чувствовала, как внутри меня что-то разрывается.
Я должна была испытывать облегчение.
Я должна была радоваться, что он ушел, что я больше не увижу его лица, что его голос перестанет звучать в моей голове.
Но все, что я чувствовала – пустота.
Глухая, давящая, всепоглощающая.
Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, но холод не уходил.
Мне казалось, что я осталась совсем одна.
Хотя разве это не было моей целью?..
Я сама ушла.
Я сама поставила точку.
Так почему же мне было так больно?..
Его голос все еще звучал в ушах, каждое слово, произнесенное им, прожигало меня изнутри, оставляло за собой слишком много сомнений.
«Я не изменял тебе.»
«Ты видела то, что тебе показали.»
«Ты все еще моя.»
Я не хотела верить.
Но что-то внутри меня уже верило.
Я вспомнила его взгляд – глубокий, полный боли, напряженный.
Разве так смотрит человек, который предал?
Я опустилась на кровать, закрыла лицо руками, а внутри все бурлило, мешалось в один большой ком.
Я хотела убежать от этой правды, но куда бы я ни бежала, она все равно догоняла меня…
Прошло несколько часов.
В квартире было тихо, даже город за окном будто затаился, дал мне время разобраться с самой собой.
Но я не могла.
Я не могла перестать думать о нем. О нас. О том, что мы пережили. О том, что могли бы пережить, если бы все было иначе.
Я встала, подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу и поняла, что не могу его отпустить.
Я могу притворяться, что ненавижу его.
Могу убегать от него, могу убегать от себя.
Но, в конце концов, моя любовь к нему никуда не делась.
Она была там, в глубине, глубже, чем боль, чем страх, чем обида.
И это был мой самый большой страх. Потому что если он прав… Если это правда… Если он не предавал меня… То я потеряла единственного человека, которого любила по-настоящему.
Я выдохнула, провела руками по лицу, ощущая, как болят глаза, как горит кожа, как все во мне сжимается в тугой комок.
Мне надо было узнать.
Мне надо было посмотреть правде в глаза.
И я знала только одно:
Я не могла больше просто стоять на месте и страдать.
Я должна была сделать что-то.
Но что?..
Я не знала, примет ли он меня обратно.
Не знала, простит ли.
Я была не уверена ни в чем.
Но если я ничего не сделаю, то буду жалеть об этом всю жизнь.
