Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя

– Куда угодно: на улицу, в гости, на работу. Гулять в них сегодня пойдешь. Надень, пожалуйста, вот эти сережки, хочу посмотреть, как они будут на тебе смотреться. И браслет тоже.

В итоге Георгий заставляет меня надеть самый броский комплект и отводит в ванную, чтобы я посмотрела на себя в зеркало.

– Я в них какая-то непривычная, – робко говорю я. – Как будто и не я.

– Очень красивая, Заяц, – серьезно говорит мне Гоша. – Ты очень красивая. Хочу, чтобы ты в этом комплекте и в вечернем наряде приехала ко мне в ресторан. Кате будет очень приятно, что ты надела украшения, которые она так любит.

Я очень хочу верить, что он говорит правду. Зажмуриваюсь от отчаянной мольбы и надежды: только бы его слова были правдой, только бы он действительно так думал.

– А мне совсем нечего подарить ни Кате, ни тебе, – растерянно смотрю на своего дарителя.

Он, по обычаю, усмехается.

– Ребенка от меня? – шутит он. – Катя обрадуется, честно. А уж я и подавно. Я напишу отдельный пункт про подарки в тетради. И про Катю тоже. Не переживай, Заяц, вместе придумаем, что ей подарить. А мне сделать подарок проще простого: разреши мне расчесать твои волосы и заплести косу. Балдею от твоих волос. Руки зудят от желания дотронуться до них. А ты запретила.

Вздыхаю и качаю головой. Я уже устала пытаться понять, когда он говорит серьезно, а когда шутит. Когда отвечает искренне, а когда уклоняется от ответа. Слишком он сложный человек для моего понимания. В первый день я еще пыталась противостоять ему, но даже выгнать его из квартиры у меня не получилось. Он захотел остаться, и он остался. При всем том он неизменно мягок, вежлив и улыбчив. И у меня даже нет сил с ним спорить.

– Гоша, скажи честно: ты всегда получаешь то, что ты хочешь?

Он качает головой. Смотрит серьезно и внимательно.

– Не о том ты меня спрашиваешь. Я уже пообещал тебе, что я не буду пытаться получить от тебя чего-либо без твоего согласия. Не нужно меня бояться. Если бы я замыслил что-то нехорошее, я бы давно это сделал. У меня была куча времени и возможностей. Это из-за украшений ты мне такие вопросы задаешь? Мне очень неприятно. Это подарки от чистого сердца. Лучше верни, чем подозревай меня в злом умысле.

Протягивает руку, но я быстро отступаю назад.

– Нет, не отдам! Они мои!

Гоша криво улыбается и выходит из ванны. Почему-то чувствую себя так, словно обидела ребенка ни за что ни про что.

Еще раз смотрю на себя в зеркало. Повторяю несколько раз шепотом: «Я красивая. Я очень красивая». Потом вздыхаю, распускаю косу, беру расческу и иду на кухню. Георгий сидит за столом и изучает что-то в своем айфоне. Хмурится. Меня игнорирует.

Я сажусь напротив, накрываю его руку своей рукой и жду, когда он обратит на меня внимание. Не сразу, но он все-таки поднимает на меня свои глаза. Я кладу перед ним расческу и чуть слышно шепчу:

– Прости меня. Я была не права.

Он абсолютно серьезен, и это непривычно. Лишь уголок губ нервно подергивается.

– Заяц, как же с тобой сложно, – вздыхает он.

Я придвигаю стул поближе и поворачиваюсь к нему спиной, перекидываю волосы назад.

– Немножко, – говорю негромко в пространство кухни.

– Что немножко? – спрашивает он. – Сложно немножко?

– Нравишься. Ты мне. Немножко.

Молчит, ничего не говорит. Это так непривычно, что я нервничаю от его молчания. Глубоко дышу, чтобы успокоиться.

– Ну, хорошо, Гоша. Не немножко. Не немножко нравишься. Доволен? Не обижайся на меня, пожалуйста. Давай ты расчешешь мне волосы, и мы пойдем погуляем. Очень хочу пройтись по поселку в твоих подарках.

Он обнимает меня со спины и прижимает к себе. Зарывается носом в мои волосы.

– И ты мне тоже нравишься не немножко, – хрипло шепчет на ухо. И потом начинает меня расчесывать.

Георгий

На улице немного потеплело, около нуля, небольшой пушистый снег падает на землю, увеличивая и так большие сугробы. Во дворе залили большую снежную горку, и ребятня всех возрастов весело катается на ледянках, картонках, самые отчаянные подростки – даже на ногах. Все здороваются уже не только с Зоей, но и со мной. Я коротко улыбаюсь, на вопросы отвечаю односложно и стараюсь не участвовать в разговорах.

В ее ушах красиво блестят большие разноцветные крылья бабочки. Зоя даже слегка подкрасилась, чтобы выглядеть по-праздничному нарядно. Ее спрашивают про украшения, делают комплименты, говорят, что она похудела и похорошела. Ей приятно это слышать, и она улыбается. Выбираю момент, когда мы остаемся вдвоем, и шепчу ей на ухо: «Ты красавица». Она вся вспыхивает от удовольствия. Смотрит на меня влюбленным взглядом. Почти влюбленным. Почти. Я теперь большой специалист по ее глазам и натренировался считывать ее эмоции с полувздоха.

Я чувствую, что еле сдерживаю себя. Тянет к ней нестерпимо. Она осторожничает, держит дистанцию, не доверяет мне до конца. Но все равно постепенно сдает позиции. И ее сопротивление, и ее неохотная, вынужденная уступчивость заводят меня еще больше, добавляют азарта. Загнать добычу в угол, лишить воли и способности к сопротивлению, добиться покорности, подчинить себе целиком и полностью, до полного растворения. Подмять под себя податливое женское тело, насладиться им. Мужские инстинкты – страшная штука, а они сейчас бушуют во мне на полную катушку. Сверху мои низменные желания слегка припорошены налетом цивилизованности, а еще я неплохо умею контролировать себя. Постоянная усмешка на лице хорошо помогает мне маскировать свои мысли и чувства. И поэтому Зоя постепенно начинает думать, что я не опасен для нее. Учится доверять мне.

У меня в запасе еще примерно неделя, потом меня начнет тяготить общение с ней. Острота чувств схлынет, влюбленность начнет быстро развеиваться, как туман на рассвете. Мне нужно будет очень постараться, чтобы все получилось в первый же месяц.

Она будет хорошей матерью моему ребенку. А что я ее уговорю за неделю, у меня сомнений нет.

Зоя уязвима. Один период жизни закончился, другой еще не начался. Она на перепутье. Одна. Ей не на кого сейчас опереться, поэтому она тянется ко мне. Вместе с тем она сильная личность, которая гарантированно не сломается под напором неблагоприятных обстоятельств. Если случится так, что по каким-то не зависящим от меня причинам меня не станет рядом с ними, нет сомнений, что она вырастит, защитит, выучит. Ей я могу доверять. Она не обманет, не предаст. Она никогда не поступит непорядочно: не увезет моего ребенка куда-нибудь за тридевять земель от меня подальше без моего ведома, не будет препятствовать нашему общению. Она – подходящая молодая женщина: здоровая, красивая, неглупая. Она – мой лучший вариант, который, как по заказу, встретился мне в тот момент, когда я всерьез начал задумываться о том, что хочу стать отцом. Она первая заговорила со мной о том, что хочет родить. Она будет жить ради нашего ребенка, растить его с любовью и преданностью. До определенного времени. Дальше будет видно, но, разумеется, когда мой ребенок повзрослеет, я рассчитываю, что он или она будет жить вместе со мной.

Я хочу, чтобы Зоя стала матерью моего ребенка. Я еще я просто ее хочу. К себе в постель. Поэтому бесконечно долго гуляю рядом с ней по поселку, рассказываю ей смешные истории про свою семью, про поездки в Грузию. Она смотрит на меня и улыбается мне.

Первая неделя нашего знакомства. Я все еще влюблен в нее. Мне нужно как можно скорее переспать с ней, привязать ее к себе. У нее нет никаких шансов устоять против меня. У нее слишком давно не было мужчины, я уверен.

Сегодня она призналась мне, что я ей нравлюсь. А еще мы будем спать в одной постели.

В зеленой тетрадке пора написать что-нибудь более весомое, чем шуточные пункты. То, что поможет Зое определиться.

Она мне родит, я почему-то в этом уверен.

Зоя Павловна

После прогулки нас навещает соскучившаяся по нашей компании баба Дуся. Она в приятном шоке от продуктов, которыми ее завалили Гоша и Вахтанг. Мои украшения тоже ее впечатляют. Она долго их рассматривает, сидя за столом на кухне, поворачивает к свету, наблюдая за переливами цвета, охает и ахает, прикладывает к себе. Я сижу рядом и достаю из мешочка все новые и новые минанкари. Гоша в это время в комнате надувает матрац. На котором мы будем спать. Вместе.