Его наследник (СИ) - Безрукова Елена

Зазвонил телефон в руках психолога. Она приняла вызов:

— Да, Виктория. Поняла, спускаюсь.

Нажала кнопку завершения вызова и подняла голову на меня:

— Ну с Богом. Приехал папа. Я проинструктирую его тоже, ожидайте здесь. И постарайтесь не нервничать, иначе ребёнок испугается.

Я молча кивнула. Слова как-то не шли. Увидеть снова его при личной встрече мне будет сложно. Он даже без слов постоянно «дарит» мне своё слишком тяжёлое, как железобетонная плита, внимание. Но я должна его терпеть.

***

Мы остались вдвоем с Богданом.

— Мам, папа приехал? — мальчик даже побросал игрушки и встал на ноги.

Надо же, услышал, похоже, психолога.

— Да, милый. Иди сюда, — махнула ему рукой.

Он сел рядом, я обняла его, положив голову малыша себе на грудь. Начала перебирать его волосы, желая успокоить, приласкать.

Спустя минут пятнадцать пришли и Виктория с Игорем. Сначала в коридоре послышались шаги и разговоры. Низкий мужской и высокий женский голоса. Психолог продолжала настраивать на нужный лад папу до самой двери. Она распахнулась, и оба вошли в комнату.

Тихомиров уставился на нас. Богдан выпрямился и стал смотреть в ответ. Реакция Игоря меня поразила… В его глазах не было никакого привычного мне льда. Он смотрел на него…с нежностью? Но очень тепло и дружелюбно. Сейчас от него не исходило никакого ощущения опасности, я даже отсюда чувствовала. Шло ощущение мужской силы, спокойствия, уверенности в себе, но абсолютно точно не разрушительной, а наоборот, светлой.

Он приблизился и присел напротив ребёнка на корточки в своём костюме с иголочки. Какое-то время он молча смотрел в лицо Богдана такими же, как у мальчика, карими глазами. В них появилось ещё более тёплое выражение, как будто бы он встретил своего ребёнка после длительной разлуки.

Не знаю, что со мной случилось, но я почувствовала Игоря. Меня захлестнули его эмоции, наполнили до краёв. Я поняла, что он испытывал. Радость, смешанную с болью разбередившихся давнишних ран. Он понимал, что это не его погибший ребёнок. Но это его сын. Он очень-очень похож на папу. Как он прошёл это? Не знаю, что бы было со мной, если бы я потеряла своего сына, а потом снова обрела… Пусть и так странно…

— Привет, Богдан.

— Здравствуйте.

— Меня Игорь зовут. Ты тоже можешь так меня звать.

— Ладно, — мальчик всё же растерялся.

Мужчина казался ему слишком большим, со слишком грубым голосом, он вцепился в мою руку, я сжала в ответ его детские пальцы. Игорь это заметил, и оглядел и меня. Он тоже видит, как ребёнок тянется за защитой ко мне, и не может это игнорировать.

— Богдан, это и есть твой папа, — решила я сказать об этом сама, как советовала психолог.

Мальчик ещё более внимательно посмотрел в лицо сидящего напротив Тихомирова. А потом спросил:

— Почему ты не приезжал к нам с мамой? Ты нас не любишь?

Игорь никак не показал, что вопрос ребёнка ему неприятен. Лишь мягко улыбнулся:

— Конечно, люблю. Я не мог. Но вот теперь мы будем вместе. Я буду исправляться. Поможешь мне?

— Как? — удивлённо задал очередной вопрос ребёнок.

— Ты поможешь мне, если позволишь стать тебе другом.

— Другом?

— Да.

— А разве такие друзья бывают?

— Какие?

— Большие…

— Бывают. Попробуем дружить с тобой?

— И ты будешь со мной играть?

— Буду. Когда не на работе. Папа приехал, но он продолжает работать, только уже не там, где живут белые мишки.

Игорь в курсе о легенде. Что ж, так даже проще. Врать — так всем вместе. Богдан вырастет и поймёт нашу ложь во благо. Тихомиров непринужденно и легко вел беседу с ребёнком, умудрился увлечь разговором так, что сын расслабился в его компании, страха у него не было. Осторожно приглядывался к своему папе, но он больше не боялся мужчину. Игорь смог сразу же расположить к себе ребёнка. Богдан действительно будто важен ему. Как ловко задвинул все свои не очень хорошие черты характера на задний план, а на аванс-сцену вывел своё внутреннее тепло и сумасшедшее обаяние, которыми, оказывается, он обладает и умеет управлять!

Самый многоликий и сложный мужчина, каких мне приходилось встречать. Он как коробочка с сюрпризом. Кажется — коробка как коробка. А там ещё одна, и ещё, и ещё… И все разных цветов. Есть и тёмные тона, как грозовое небо или море во время шторма, и светлые, как горизонт на рассвете, и даже постельные нежные тона, как в общении с Богданом сейчас.

Нет, я не имею права им мешать. Сын с жадностью впитывал мужское внимание. Пусть ребёнку только предстоит привыкнуть к Игорю, но он не отталкивает его уже сейчас. К сожалению, у нас даже дедушки не имеется. Не дожил он до рождения нашего ангелочка, и растили мы его с мамой вдвоем — бабский коллектив. Конечно, ему хочется общаться и с мужчиной. Поэтому, наверное, он так ждал папу. И дождался.

— Итак, на сегодня достаточно. Богдан прощается с папой, папе пора уходить. Но вы обязательно увидитесь ещё.

Мальчик уставился с недоверием на отца. Он без слов понял немой вопрос ребёнка.

— Я никуда больше не уеду. Я буду с тобой и с мамой. Только сначала нам нужно решить некоторые дела. Пока вы по-прежнему будете жить вдвоём с мамой, но я буду тебя навещать. Идёт?

— Да, — робко улыбнулся ему сын.

Игорь встал и отошёл в сторону. Как только ноги не затекли столько сидеть в неудобной позе. Похоже, этот железный человек тоже кое-на-что готов ради ребёнка! И это внушает надежду…

Глава 18

Богдана отправила с бабушкой на такси домой. Нас пригласили в комнату побольше, чем у психолога, и мы расселись за столом. Обычный кабинет, с обычным столом — никакого зала суда, как я себе представляла. Но судья была в форме, всё как положено.

Она выслушала доводы юриста Игоря, я представляла себя сама. После дала слово психологу:

— Итак, Виктория Андреевна. Что показали ваши тесты?

Психолог встала со своего места и начала рассказывать:

— Ваша Честь, после ряда исследований было установлено, что Богдана и его мать Веру Алексеевну разлучать ни в коем случае нельзя. Это будет большой травмой для обоих, сродни убийству. Как к матери, с точки зрения психологической составляющей, у меня претензий к Вере Алексеевне Прибрежной нет. Мама любит сына по-настоящему, несмотря на тот способ, которым появился ребёнок на свет. И это взаимно. Крепкая связь матери и ребёнка, которую нарушать не стоит. Что касаемо Игоря Сергеевича, то препятствий к общению я пока тоже не выявила. Мы с Верой Алексеевной успешно подготовили вместе ребёнка, мама Богдана нисколько не пыталась мешать знакомству и общению с сыном, вела себя адекватно, так же как, и Игорь Сергеевич. Встреча прошла довольно мягко, Богдан явно желает встретиться вновь со своим папой. Он пока не принял его, конечно, но примет, мальчик расположен к отцу. Единственное, что мне не нравится — климат в отношениях между папой и мамой. Соверешенно очевидно, что отношения напряжённые и носят негативный окрас. От этого необходимо избавляться, иначе можно нанести травму ребёнку. Игорь Сергеевич, — обратилась она к нему. — Обижая мать, вы обижаете и ребёнка. Помните об этом.

— Хорошо, — не моргнув глазом, ответил Тихомиров.

— Тогда имейте ввиду, что я ещё буду долго наблюдать за вашей семьёй, какое бы не было принято решение, и намерена бить тревогу, если увижу, что ребёнок или его мама в не лучшем состоянии.

— Я вас понял, — так же равнодушно ответил Игорь.

Неужели Виктория всё равно поняла свинское порой отношение ко мне Тихомирова? Интересно, побоится ли он после этого продолжать мной играться?

— На этом у меня всё, Ваша честь.

— Я поняла вас, спасибо. Присаживайтесь на ваше место.

Судья придвинулась к нам ближе, сложила руки в замок и обратилась к нам обоим:

— Что же… Мне всё ясно. Стандартная ситуация, когда родители не могут поделить ребёнка. Родители не могут, а страдает маленький мальчик. Так вот — я не позволю вам калечить малыша своими распрями. Почему вы никак не договоритесь? Хотите права Игорь Сергеевич?