Уязвимость (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Но… Вы… чужой.

— Я чувствую тебя. Это — близость.

— Я Вас не знаю.

— Ты знаешь сотни людей. Это гарантирует близость?

— Нет… — качаю я головой.

— А я тебе её гарантирую. Ты будешь всегда в моих руках. Будет тепло… надежно… сладко…

— Я что-то ничего не понимаю… — прижимаю руку тыльной стороной к горящему лицу.

— Я… на тебя… смотрю… И это хорошо… Тебе от этого хорошо… Прислушайся к своему телу… Доверься… Его тянет, я вижу… Оно желает моих взглядов.

Чувствую, как мои бедра подрагивают от происходящего.

— Я Вас боюсь.

— Ты… такая хрупкая… изумительно свежая… наполненная… ты… — срывается его голос. — Я не стану тебя ранить… Я буду… тебя… открывать и хранить… Как сундук с сокровищами… я буду подбирать ключи.

— Я… — теряю я все слова, по моим щекам текут какие-то неуместные слёзы.

— Обнаженная… уязвимая в своих чувствах… Ты прекрасна!

— Вы хотите просто смотреть на меня? И всё?…

— Я просто хочу на тебя… — хриплая грубоватая болезненная усмешка. — Но я буду смотреть, пока ты не попросишь о большем. Или — пока не отнимешь мои «глаза».

Это угроза?!

— И что тогда будет?

— Какая-то другая версия нашей близости. Ты к ней не готова. Пока. Но ты захочешь… когда утонешь достаточно глубоко.

— Вы меня не отпустите?

— Это невозможно. Я отпущу… и ты опять упадешь… разобьешься… Так нельзя…

— Я могу узнать Ваше имя?

— Ты можешь его… выменять.

Развернувшись на спину, я слепо смотрю в потолок. Сейчас есть только его голос, который струится по моим венам и наполняет чем-то парящим! И еще вот это всё сумасшествие, которое происходит со мной! А еще его ритмичные парадоксально успокаивающие интонации. Его ласкающие что-то глубоко у меня внутри слова. Все моё тело бьется от пульсации крови.

— Выменять?

— Поиграй со мной… Закрой глаза…

Веки опускаются вниз.

— Побудь моими руками… Пожалуйста. Щеки твои горят… я бы остудил…

Веду тыльной стороной пальцев по своей щеке.

На кой черт мне его имя? — несется где-то на задворках сознания. Но руки повинуются его голосу напрямую, словно больше не связаны с мозгом.

— Трепетно подрагивающие губы…

Пальцы послушно двигаются по приоткрытым губам, сминая их.

Слышу его тихое животное рычание.

Мои глаза закатываются от того, как этот звук четко заходит внутрь меня.

— Я… их… хочу… забрать…

В глазах искрит, и я как оглушенная глажу свои губы.

— Ммм… Всё! — выдыхает он. — Пока — всё. Было чудесно. Спасибо.

Распахиваю в шоке глаза. Что я сейчас делала?!? — ощущаю, как моя вторая рука, скользит по низу живота под халатом.

О, боже!!

Что я делала сейчас?!?

— Сладких снов, моя послушная девочка. Я восхищен…

— Имя! — рывком поднимаюсь я на кровати, распахивая глаза.

— Хочешь имя… закончи для меня начатое.

Вызов скинут.

Глава 19 — …И неожиданно законченное.

Задумчиво перебираю пальцами на коленях под музыкальный узор. За окном машины мелькают огни вечернего города.

— Саша?…

Зачем мне твоё имя, Сталкер? Что я с ним сделаю?

Обойдешься… Ничего такого не будет.

— Саш!

— М? — бросаю взгляд на профиль Стаса.

Не менее красивый, чем был. Но глаза мои на нем больше не застревают. Происходящее как-то сдвинуло меня за пределы многого, на чем я фиксировалась раньше.

— Ты не выспалась что ли? Витаешь где-то…

— Выспалась.

Выспалась я на удивление прекрасно!

Выключив свет и спрятавшись под своё одеяло. И надо признать, что так защищенно и спокойно не чувствовал себя с момента, как Петр сломал дверь в мою квартиру. И даже моя задвижка на двери не давала мне этого чувства защищенности.

И снилось мне всякое… возмутительное! Голос его… слепота моя… и запах тот…

И еще вот это: «Будет тепло… надежно… сладко…». Это монстр точно знает, что обещать!

И кое-что изменилось. Страх. После того, как он поговорил со мной, я не могу отыскать внутри себя тот страх, который портил мне жизнь — неопределенности и опасности.

Потому что… «Я отпущу… и ты опять упадешь… разобьешься… Так нельзя…». Никакой неопределенности нет. Все очень определенно! И опасности нет: «Я не стану тебя ранить… Я буду… тебя… открывать и хранить… Как сундук с сокровищами… я буду подбирать ключи.». И я никак не могу выключить свою парадоксальную наивную веру в его слова. И голос внутри меня, приобретающий то интонации мамы, то интонации Стаса, все пытается убедить, какая я доверчивая больная на голову дура и ничего не понимаю про правду жизни. И все он говорит правильно. Но он просто говорит из какой-то другой реальности. Из которой до меня сейчас не докричаться. Сталкер выбил меня в другую. Как вернуться? А нужно ли?…

Страх…

Нет, я боюсь до сих пор. Но теперь совершенно по-другому. Я боюсь… ни чего-то конкретного, а по-животному слепо и горячо. Низ живота подводит от этого ощущения. Но оно не превращается в ужас, оно превращается в… предвкушение чего-то неоднозначного, но влекущего!

И я с утра заторможенная, с подкашивающимися коленями и мокрая насквозь. От накатывающих целый день воспоминаний снов и его голоса.

— Саш!!

— А?? — встряхиваюсь я.

— Тебя домой? Или со мной поедешь?

— А куда?

— Я же тебе уже два раза объяснил, — раздраженный вздох.

Напряженно вспоминаю.

— На день рождения к моему другу.

— А! Ой…

Растерянно соображаю. Я до сих пор не знакома с друзьями Стаса. Он старается не пересекать меня с ними. Не то, чтобы я сильно стремлюсь познакомиться…

— А почему ты предлагаешь?

— Почему нет? — пожимает плечами.

— Два года ты этого упорно избегал, а теперь…

— Если ты обещаешь, что не всплывет тема с твоей обнаженкой, то…

А. Шантаж опять.

— Я — домой! — мне хочется отряхнуться от его гадливого восприятия моей работы.

Паркуется у обочины.

— Короче, Саш! Я хочу познакомить тебя с друзьями. Я решил, что ты станешь моей женой. И я просто хочу немного твоих уступок в этой теме.

— Мы никогда не договоримся.

— Почему?

— Потому что ты решил, что твоей женой стану ни я. А моё тело, с каким-то другим существом внутри. А я против его уступать этому существу.

— Я не понимаю, что за бред!

— Я ощущаю от тебя чувство брезгливости ко мне. А я хочу восхищения. Или, как минимум — принятия.

— Не к тебе. К твоей работе.

— Она часть меня. Мне нравится позировать. В результате получаются очень эстетичные произведения искусств. Или, как минимум, художественные фото. Я этого не стыжусь. Это я. А ты стыдишься меня. Тебя не восхищает результат моей работы.

— Да при чем тут ты вообще! Тоже мне "работа". Им плевать кого фотать или рисовать. Нужное тело, нужная поза… Ты, как «ты», в этом вообще никакой роли не играешь. Только твоё тело! А я хочу, чтобы оно принадлежало мне. И это нормально!

— «Красоте нужен ценитель иначе какой в ней смысл?»…

— Нда?… — морщится пренебрежительно. — Саш, а история с тем Сталкером закончилась?

Несколько раз открываю рот, чтобы как-то прокомментрировать его вопрос.

— Не знаю… — бормочу в итоге.

Объясняться — выше моих сил.

— Он больше не шлет тебе ничего?

— Нет. Отвези меня домой, пожалуйста.

Лучше камеры и сталкер, чем Стас и эти разговоры.

— Ну, как хочешь.

Бьет по газам, и мы молча едем. Тормозит у подъезда.

— Я заеду позже.

Киваю, ухожу.

Прохладно… Спрятавшись под пледом на кресле читаю книгу с кружкой кофе.

Сердце колотится.

Ты что реально, Александра, не собираешься искать эти камеры?!

Не сегодня!

Я устала, я шокирована от себя, я… в конце концов, он обещал, что будет хуже, если я сделаю это!

Вообще-то он обещал несколько другое. Другую форму близости… Это «хуже»?

Однозначно! Боюсь, мне не съесть и эту.

Через полчаса меня совершенно выключает и я, не вспоминая про камеры, делаю свои обычные дела по дому. Принимаю душ. И надев длинную футболку падаю на кровать. Немного поворочавшись вырубаюсь, стараясь не думать, что он смотрит на меня.