Его плохая малышка (ЛП) - Мэдисон Фэй

Он злобно ухмыляется, глядя на меня прищуренными глазами.

— Ты не сдашь этот экзамен, пока не сделаешь всё, что я скажу, — Он широко улыбается, злобно сверкая зубами. — Это понятно?

Мне хочется плакать. Хочется кричать. Вместо этого я просто застываю на месте, тошнота подкрадывается ко мне.

— Итак, скоро, Темпест, — шипит он. — Я возьму то, что хочу. А теперь убирайся к чертовой матери из моего класса.

Я едва осознаю, что прохожу мимо него и открываю дверь, пока не бегу по коридору, слезы текут по моему лицу.

Глава 12

Кристиан

Ее нет рядом с моим «Рендж Ровером» после занятий. Хмурюсь, собираясь проверить свой телефон, пока не понимаю, что забыл его в кабинете. Обхожу коридоры школы на обратном пути, они почти пусты, за исключением пары профессоров, все еще собирающих вещи. Миссис Хиндс, профессор химии, желает мне доброго вечера, и хмурый, вечно раздраженный профессор Хершман бормочет что-то, что смутно звучит как «Спокойной ночи», когда проносится мимо меня к стоянке.

Но Темпест нигде нет.

Наконец, я возвращаюсь в свой кабинет за телефоном. Мисс Уитни уже ушла, и свет выключен. Я хмурюсь, гадая, где же, черт возьми, мой ангел, когда широко распахиваю дверь кабинета и внезапно резко останавливаюсь.

Потому что вот она, сидит на краю моего стола.

— Привет, — тихо говорит она.

— Привет.

Я закрываю за собой дверь, скрещиваю руки на груди и смотрю на нее.

— Прости, что не встретила тебя, — тихо говорит она. — Я просто... я имею в виду, это просто...

Уверен, знаю, о чем она подумала. Это ее сомнения. Она спрашивает, насколько я искренен, и внезапно задается вопросом, вдруг я просто всего лишь грязный старик, вожделевший одну из своих восемнадцатилетних студенток.

Все эти сомнения я собираюсь развеять прямо здесь и прямо сейчас.

— Ты думаешь, что просто забава и игра для меня, — тихо говорю я.

Темпест смотрит на меня снизу вверх, глаза покраснели, а нижняя губа закушена между зубами.

— Это так? — спрашивает она шепотом и выглядит при этом такой ранимой, что это чуть не ломает меня.

— Нет, — рычу я. Подхожу прямо к ней, и она ахает, когда я подхватываю ее на руки. Целую, вкладывая всего себя в этот поцелуй, впиваясь своей любовью в ее губы, пока она не тает в моих объятиях.

Любовь.

Да, именно это я и чувствую к ней. И физическое влечение, и слепую похоть, но все вместе это гораздо больше, чем когда-либо чувствовал раньше к кому-нибудь или чему-нибудь.

— Это намного больше, чем просто секс, — рычу я, крепко обнимая ее. — Я хочу тебя всю — тебя и только тебя. Не только тело, но и всю тебя. — Снова целую ее, обхватив ладонью ее щеки и делясь с ней своей душой. — Позволь мне сказать кое-что, принцесса. В случае, если никто никогда не говорил тебе этого, ты чертовски невероятна. Ты идеальна, великолепна, чертовски мила и невинна.

Она прикусывает губу, ее щеки розовеют.

— Ну, теперь уже нет, — говорит она, краснея. — То есть не невинна.

Я ухмыляюсь.

— Все еще невинна, поверь мне. После всего дерьма, что я видел в этом мире, ты — чистота, которую я искал. Ты — та доброта, которая мне нужна.

Она тает, уткнувшись лицом мне в грудь и крепко прижимая меня к себе.

— Я тоже этого хочу, Кристиан, но как насчет того, что люди...

— К черту, что люди подумают, или, что они говорят, — рычу я.

— А как же твоя работа?

Я качаю головой.

— Мы что-нибудь придумаем. Знаю только, что ты все, что я всегда хотел, и уверен, что никогда тебя не отпущу.

— Пожалуйста, хватит, — шепчет она, целуя меня.

— Только поэтому ты не встретила меня? Ты об этом беспокоилась?

Она сглатывает, и глаза выдают ее.

— Есть еще что-то, — произношу ледяным тоном, читая правду на ее лице.

Она качает головой, внезапно испугавшись.

— Скажи мне, что происходит, ангел.

— Ничего, — вздыхает она, отводя взгляд. — Это просто...

— Скажи мне.

— Профессор Хершман, он...

Каждый мускул в моем теле напрягается, и я сужаю глаза.

— Что насчет Хершмана?

— Не могу, — шепчет она, пряча глаза и опустив плечи.

— Пожалуйста, скажи мне, принцесса.

Темпест сдается. Она рассказывает мне об Эми и о том, что ей известно про то, что с ней сделал этот кусок человеческого дерьма Хершман. И к тому времени, когда она заканчивает, каждая частичка меня хочет убить этого сукина сына голыми руками. Я понимаю, что весь в напряжении, каждый мускул в моем теле сжался, и мои зубы болезненно скрежещут, когда рычание грохочет в моем горле.

— Я собираюсь похоронить его, — тихо произношу я, но Темпест устремляет на меня взгляд и качает головой.

— Нет, Кристиан, пожалуйста.

— Назови мне хоть одну гребаную причину, — рычу я.

— Потому что если ты сядешь в тюрьму за убийство, я пропаду без тебя.

Красный туман рассеивается, когда снова фокусирую взгляд и вижу, что она улыбается мне.

— Ради меня, пожалуйста. Слушай, я просто хочу закончить его идиотский класс, чтобы поступить в колледж и уехать из этого дурацкого гребаного города...

Смысл последней фразы поражает нас обоих одновременно, и она резко замолкает, чтобы тут же начать оправдываться.

— Я не имела в виду...

— Знаю, ангел, — тихо говорю я.

— Поедем со мной, — выдыхает она. — В Кембридж, я имею в виду, когда начну учиться там.

Тихо смеюсь, глядя в сторону.

— Я только что устроился на эту работу.

— Да ладно, ты тоже ненавидишь этот город.

Встречаюсь с ней взглядом, и что-то щелкает внутри меня. И дело не только в том, что этот город и эта работа на самом деле не то, о чем я мечтал.

Это она.

Это она, и я знаю, что последую за ней хоть на край света, даже если это убьет меня. Не знаю как, но точно знаю, что когда Темпест Кенсингтон закончит школу, ничто в этом мире не помешает мне отправиться с ней.

В конце концов, она моя. Моя, чтобы иметь, держать, защищать.

Навсегда.

Я начинаю целовать ее, даже не до конца осознав эту мысль, вкладывая в поцелуй все чувства и крепко прижимая к себе. Она тихо стонет, растворяясь во мне. Необузданная потребность в ней внезапно накатывает волной — ничто больше в этом мире не имеет значения, кроме того, чтобы иметь ее и почувствовать всю прямо здесь и сейчас.

Это чувство захватывает меня, поглощает, пока я не подталкиваю Темпест назад и рычу, как животное, прижимая ее к своему столу. Кровь приливает к члену, и он тяжело пульсирует у ее бедра. Знаю, что она чувствует это, потому что внезапно ее поцелуи становятся такими же горячими, как и мои, ее руки крепко сжимают меня, а дыхание перехватывает.

В нетерпении укладываю ее на стол, спихивая все лишнее и не особо заботясь о порядке, когда она вытягивается, как маленькая искусительница, которой и является. Длинные светлые волосы каскадом падают на мой стол, а зеленые глаза сверкают. Двигаюсь губами вниз по ее шее, и она ахает, когда буквально разрываю ее блузку, пуговицы рассыпаются.

Я должен заполучить ее. Это похоже на дикое желание пещерного человека, который стремится заявить права на нее как на свою собственность, внезапно взревевшее внутри, чтобы не быть отвергнутыми. Есть что-то первобытное в том, как я хочу сделать ее своей, прямо здесь и сейчас. Мне нужно наполнить Темпест всем своим существом и заставить кричать до тех пор, пока я не волью в нее каждую каплю своего семени.

Я хочу наполнить ее своей спермой, хочу кончить в ней. Хочу, чтобы жизнь, которую мы создадим, мерцала внутри, пока в ее мягком молодом животе не поселится наш ребенок.

Эта мысль заставляет меня взреветь, когда срываю с нее лифчик, опускаюсь ртом к ее сладким маленьким соскам. Темпест стонет, откидывая голову назад и выгибая спину, когда я пробую ее кожу на вкус. Я двигаюсь ниже, целуя ее живот и стягивая юбку и трусики.

Склоняюсь между ее бедер, и она вскрикивает, когда языком проникаю глубоко в ее маленькую щелку. Рычу и я, и животное внутри меня, когда пробую идеальную, сладкую плоть, глубоко толкая свой язык. Большим пальцем скольжу по клитору, когда двигаюсь ниже, хватая задницу и широко раздвигая ее, пока языком кружу над тугим маленьким колечком. Она двигает бедрами и стонет, когда просовываю свой язык внутрь, трахая им ее попку, пока скользкие сладкие соки из ее влагалища не стекают по подбородку на мой стол.