Три рецепта для Зоюшки (СИ) - Шнайдер Анна

— Всё отлично, спасибо.

— Замечательно. — Мужчина улыбнулся мне — совсем не так, как его невеста, а вполне мило и дружелюбно — и перевёл взгляд на Альбину Алексеевну. — Ты можешь идти, дальше уже мы сами.

— Ну почему же, я хочу послушать, — возразила она, откидываясь на спинку дивана и явно не собираясь никуда уходить. — Мне интересно, на что способна наш новый повар.

— Зоя —мойновый повар, — уточнил Глеб Викторович, его невеста махнула рукой — не претендую, мол, — и он вновь повернулся ко мне. — Вы не против, если Альбина станет присутствовать при нашем разговоре?

Ага, а я прям могу быть против? Ну вот как сейчас скажу, что это нежелательно, — и что, она послушается? Ясное дело, нет, так что вопрос — риторический.

— Не против, Глеб Викторович.

— Тогда садитесь за стол.

Мы сели не совсем как в прошлый раз — сегодня Хозяин опустился в своё рабочее кресло, а я же устроилась напротив. Только перед этим Глеб Викторович задвинул жалюзи, чтобы мне в лицо не бил солнечный свет. Хотя солнце уже находилось где-то сбоку, но всё равно — смотреть в направлении окна долго было невозможно.

Альбина Алексеевна при этом осталась на диване чуть позади нас, справа от меня. Я её не видела, но ощущала отлично. Наверное, как-то так чувствует себя мышь, знающая, что где-то за её спиной летит злющая и голодная сова.

— Итак, Зоя, — сказал Глеб Викторович, выпрямляясь в кресле и поправляя галстук. Красивый, тёмно-серебряный. Человек ходит в костюме и галстуке дома, находясь на самоизоляции из-за ковида. И по идее это должно меня ужасать… Но я почему-то восхищалась. — Каждую неделю, по субботам, мы с вами будем утверждать меню на всю неделю. Поскольку сейчас дело движется уже ко второй половине дня, а вам, наверное, нужно время, чтобы подготовиться, давайте ещё раз встретимся и поговорим вечером. Напишете мне ваши соображения.

— Я могу и сейчас написать вам свои соображения, — произнесла я негромко, дождавшись паузы в монологе Хозяина. — Или рассказать их, вместе запишем. Это несложно.

— Да? — Мужчина поднял брови. — Хорошо. Тогда… давайте.

— Правильно ли я помню, что готовлю только для вас и Алисы? Альбина Алексеевна питается отдельно?

Вместо Глеба Викторовича ответила Альбина. Сладким-пресладким таким голоском — у меня от него аж мороз по коже прошёл.

— Если вы, Зоя, будете готовить вкусные и низкокалорийные блюда, то я и не против питаться тем, что вы приготовили.

Интересно, что хуже — готовить ей, рискуя нарваться на бесконечную критику перед Безуховым, или не готовить? И то, и другое может быть поводом для недовольства.

Да и, честно говоря, три человека с разными блюдами на одну меня — это всё-таки слегка перебор. Или не слегка… Нужно попробовать комбинировать.

— Я постараюсь. Но хотела бы уточнить у вас обоих. Есть ли что-то, что вы категорически не едите? Или не любите, или аллергия. В том числе то же самое интересует меня в отношении Алисы.

— Я не люблю жирное, сладкое и жареное, — тут же отозвалась Альбина. Мне захотелось ответить: «Кэп!», но я сдержалась. Ну правда, можно было бы и не уточнять, я же не тупая. С такой фигурой — и жирное со сладким? Противопоказано. Я бы не удивилась, если бы она и вегетарианкой была.

А вот Глеб Викторович удивил.

— Я не выношу сладкие каши, — сказал он, поморщившись. — С изюмом, фруктами, вареньем или мёдом. Помните, может, как в детском саду давали — плюх в центр тарелки с манкой ложку варенья.

Меня аж передёрнуло от омерзения. Да-а-а, воспоминания об этой ложке варенья в каше, оказывается, вызывают тошноту не только у меня. Хотя это было не самое плохое. Хуже всего, когда в тарелку из-под борща накладывали картофельное пюре и по краям оно становилось малиновым и склизким. Буэ…

— А с тыквой?

— С тыквой нормально.

Следующие двадцать минут мы с Глебом Викторовичем обсуждали только завтраки на наделю, и к концу этой беседы Альбина заскучала, начала ёрзать на диване и в итоге всё же встала и покинула кабинет, заявив, что доверяет вкусу «своего жениха». Сказано это было с таким апломбом, что мне отчего-то немедленно стало горько и кисло, будто я наелась грейпфрутов без сахара.

«Жених» проводил Альбину недовольным взглядом, а потом вернулся к обсуждению меню. Стоило признать: и вкус, и элементарные знания о кулинарии у Глеба Викторовича были. Ему не приходилось объяснять, что такое яйца Бенедикт, или кулури, или панкейки, и это существенно облегчило мне жизнь. А вот тот факт, что себе на завтрак Хозяин хотел получить пожирнее и погуще, а Алисе — полегче и пополезнее, изрядно меня рассмешил. Сразу было видно, что Глеб Викторович не в курсе — если хочешь, чтобы ребёнок съел гадость, надо есть её вместе с ним. А не так, чтобы: «мне блинчики, а Алисе кашу». Этот номер не пройдёт. Но кто я такая, чтобы давать советы?

Выйдя через полтора часа из кабинета — даже с дядей Сеней мы не всегда настолько долго обсуждали меню! — я ощущала приятную усталость. Да, разговор меня утомил, но в то же время оставил интересное послевкусие…

И в груди было тепло. Как будто я долго и обстоятельно грелась на солнышке…

21

Глеб

Когда Зоя вышла, Глеб откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза.

За последнюю неделю он даже не устал — задолбался. Мало проблем на работе, ещё и дома…

Благодаря психологу Глеб отлично понимал, что происходит с Алисой, да это и без психолога было ясно — стресс и переживания на фоне смерти родителей, много эмоций, которые она не способна выплеснуть, недостаток внимания, отсутствие нормального общения из-за этого дурацкого режима самоизоляции. Психолог помогал больше не с причинами, а с решениями — что делать, исходя из этих причин, — сам Глеб ни за что не додумался бы, как нужно вести себя с Алисой, чтобы ей стало легче.

Другое дело — Альбина. Вот что происходит с ней, Глеб не понимал совершенно. Раньше казалось: он прекрасно её знает — всё же встречались пять лет, четыре года жили в одной квартире, — но теперь он не был в этом уверен.

Все пять лет Альбина казалась Глебу спокойным и уравновешенным человеком. Да, бывало, она нервничала и психовала по какому-то поводу, но это случалось редко и, честно говоря, в те моменты он, как правило, разделял её возмущение. Никаких «пэмээс», мигреней или просто плохого настроения, которыми его мучали предыдущие девушки, у Альбины не бывало. Да, она порой ревновала его — но это Глеб легко мог простить, тем более что Альбина ни разу не выходила за рамки. Однако он всё равно опасался ошибиться — слишком уж мучительно разочаровывающей была его первая любовь. Поэтому поставил для себя планку: пока отношениям с Альбиной не стукнет ровно пять лет, предложения руки и сердца он делать не станет.

Кольцо — золотое, с крупным бриллиантом — Глеб купил перед Новым годом, намереваясь в феврале, сразу после годовщины, попросить девушку стать его женой. Но на каникулах погибли Олег и Эльмира… и началось. Во всех смыслах этого слова.

Глеб надеялся, что Альбина поможет ему с Алисой, но девушка так перепугалась, когда он это озвучил, что Безухов махнул рукой — ладно уж, сам, всё-таки его племянница. Привёз девочку к ним в квартиру… и через пару дней, одурев от постоянной ругани, отвёз обратно.

Глеба крайне удивлял тот факт, что всегда спокойная и ласковая Альбина рядом с Алисой превращалась в разъярённую фурию. А ещё умудрялась обижаться на ребёнка, как будто разговаривала не с девятилетней девочкой, а со взрослой женщиной. И претензии Глебу предъявляла, как из-за взрослой. И это было бы смешно, если бы он вообще понимал: а куда, собственно, делась его невозмутимая Альбина и кто эта нервная девушка? Поэтому кольцо Безухов пока припрятал подальше и решил ещё подождать. Альбина либо успокоится, либо…

И вот эта сцена сейчас при Зое — демонстрация собственного статуса... «Невеста». И многозначительный взгляд, брошенный на Глеба, — не смей, мол, возражать. Он и не стал, но не потому, что бесхарактерный — как раз характера у Безухова-младшего всегда хватало. Просто не любил устраивать спектакли и выяснять отношения при посторонних. Зачем, какой смысл? Отношения — дело двоих, зачем впутывать кого-то ещё? И ему раньше казалось, что Альбина разделяет подобное мнение. И не станет она разыгрывать сценки. Но теперь Глеб думал, что, скорее всего, ошибся.