Наследник для шейха (СИ) - Гур Анна

Застываю, будто бабочка, пойманная в силки, в то время как Аяз отбрасывает мантилью и проводит пальцами по моим волосам, которые отдают золотом на солнце…

Я в его руках едва дышу, а шейх вновь будто принюхивается ко мне, проводит носом по моей шее, оставляя приятные мурашки на коже.

Ловит мое лицо за подбородок и разворачивает к себе, заставляет заглянуть в глаза, в которых золотистые прожилки.

– Тебе больно, Джамиля? – спрашивает спокойно.

– Кожа саднит, – отвечаю честно, и Аяз медленно проводит подушечкой пальца по моей шее, чуть откидывает волосы и явно смотрит на отметины своей страсти.

– Между ног болит? – спрашивает, и пальцы скользят по вырезу на платье, слегка затрагивают ложбинку, ласкают полушария…

Краснею от такой откровенности, наверное, потому что щеки по ощущениям гореть начинают.

– Тянет немного… – отвечаю и распухшую нижнюю губу прикусываю.

– Я был аккуратен с тобой, Джамиля, слишком аккуратен.

Не знаю, что сказать на такое, поэтому просто отвечаю:

– Спасибо…

Шейх смотрит на меня внимательно, а затем на его твердых губах зажигается улыбка. Действительно будто солнце появляется из-за туч. Мое сердце пронзает сильной болью.

Вот где у меня болит. Не тело… которое заласкано мужчиной, а мое бедное глупое сердце, которое рвется на части.

– Забавная девочка.

Аяз слегка надавливает и целует мои губы, на этот раз лишь легонечко прикасается, будто пробует на вкус.

Затем отпускает меня, а я чувствую его желание, ведь я сижу на мужчине, и доказательство его страсти упирается в меня своей твердостью.

На мгновение кажется, что Аяз вновь нападет и будет терзать мое израненное тело, но он отпускает меня, отрывает кусочек лепешки и опускает в мед, затем подносит мне и с рук своих кормит.

Послушно открываю рот и ем восточную сладость. Если я верно считываю традиции, то шейх доволен всем, правда, кормить меня ему не обязательно, достаточно было того, что он на тарелку мне положил сладостей.

Вновь к моим губам подносит очередную вкусность – виноград в меду, который я так же послушно принимаю и жую, ощущая приятный и пикантный вкус…

Шейх меня с рук кормит, утоляет мой голод, и это как-то порочно…

Мои губы касаются чуть солоноватой кожи мужчины, и это таинство будоражит и возбуждает… то, что мое неопытное тело откликается, я чувствую, смущаюсь, отворачиваюсь от внимательных глаз.

– Что такое, красивая? – вновь его голос, и пальцы слегка тянут за мои волосы, заставляя взглянуть на шейха.

– Я… не знаю… ты смущаешь… я… можно я сама поем?

Прикусываю язык, так как машинально обратилась к шейху по-простому, но Аяз меня не поправляет, отвечает иное:

– Что ты любишь, Джамиля?

Вопрос вызывает приступ паники, потому что я… мне не о том, что я люблю, говорить нужно, а рассказать про то, что предпочитает Каролина…

– Я уже понял, что к украшениям ты равнодушна. Интересно, что предпочитает моя жена, если не дорогостоящие побрякушки, – продолжает шейх.

А я вдруг чувствую, что наелась и безумно хочется пить, взгляд сам тянется к чайнику с прохладным напитком, и шейх вновь понимает мое желание, наливает мне в чашку ароматный чай и передает ее мне, на этот раз сама пью, без его участия, и за эту короткую заминку начинаю соображать, ведь Аяз слишком проницательный, наблюдательный, умный, и с каждой секундой, которую провожу рядом с ним, мне кажется, что я… что невозможно обвести вокруг пальца такого мужчину…

Страх накатывает волной, ведь если шейх раскроет подмену…

– Ты напряжена, – говорит, когда я отрываю чашку от губ, и я киваю. Не отрицаю того, что боюсь, правда, мне везет и шейх списывает мой страх на свою близость, что тоже недалеко от истины.

– Не бойся меня, красивая, я кусаюсь только в постели, и тебе это понравилось… Итак. Что ты любишь? Ты не ответила.

– Я не знаю, что именно ответить…

– Что-нибудь. Иногда нужно просто начать говорить… – вскидывает бровь, вновь щупальца страха проскальзывают и опутывают нутро, но я стараюсь уйти от этих мыслей, понимаю, что лгать нельзя – Аяз ложь способен считывать, поэтому отвечаю правду и говорю про то, что люблю я, а не Каролина:

– Прогулки люблю на свежем воздухе, море обожаю, а еще животных…

– Животных? Каких именно? – спрашивает, и в глазах будто золото искрит, мне хочется прищуриться, чтобы более детально рассмотреть, но я себе запрещаю этот жест, выдающий мой изъян.

– Кошек…

На лице шейха вновь проскальзывает улыбка.

– Кошек, значит. Как интересно…

Смотрит на меня внимательно, рассматривает, затем спрашивает серьезно:

– Наелась?

Киваю. Больше точно есть не хочется, да и вообще как-то чувствую себя странно, хочется побыстрее скрыться от таких внимательных глаз мужчины, которого я должна обмануть…

И мне бы задаться вопросом, как вообще Каролина смогла подумать, что нам под силу обмануть такого мужчину, как Макадум…

– Тогда пошли, – шейх прерывает мои мысли и поднимается, опуская меня на ноги, возвышается надо мной словно скала.

– Куда? – выдыхаю едва слышно и смотрю в его медовые глаза, оторваться не могу, кажется, что я за ним готова хоть на край света идти.

Глупышка… Гашу в себе непозволительные мысли, ведь шейх запретен для меня…

– Для начала погуляем, ты же любишь? – вновь вскидывает темную бровь и выглядит при этом весьма ироничным.

Я не понимаю, что происходит, но Аяз ловит мои пальцы, которые буквально утопают в его широкой ладони, и ведет меня вперед. Мы выходим из беседки и оказываемся под сенью деревьев, идем по дорожке, вымощенной камнем…

Дворец и близлежащая территория поражают своей красотой и величием, и я, как завороженная, изучаю мир, в котором очутилась.

– Здесь так красиво, – выдыхаю, когда проходим мимо кустарника, на котором цветут замысловатые розовые цветы.

– Это жасмин, – отвечает на мой незаданный вопрос Аяз, а я смотрю на шейха, который как ни в чем не бывало продолжает: – этот замок славится своими садами, Джамиля, я привез сюда деревья из различных стран, разумеется, отобрал те, которые могут существовать в здешних климатических условиях, но эффект, думаю, был достигнут…

– Здесь потрясающе, – отвечаю, улыбаясь, когда мы оказываемся под огромными ветвями цветущей акации…

Шейх кивает, принимая мою похвалу.

– Вон там растет делоникс.

Указывает в сторону огромного дерева, на котором, кажется, растут огненные цветы, так как оно далековато, я плохо вижу, но киваю улыбнувшись.

– Родина этого дерева – Мадагаскар, но и там их осталось не так много, вымирающий вид. Я делаю все, чтобы этот вид выжил, кстати, не касайся лепестков и цветов делоникса. Он токсичен.

– Ядовитый? – переспрашиваю и по инерции щурюсь, чтобы разглядеть, спохватываюсь, когда шейх вновь поворачивается ко мне, и выдыхаю, потому что успела…

Сердце начинает колотиться в груди как сумасшедшее, показалось, что прямо сейчас шейх меня раскроет, но, видимо, Аяз списывает мою реакцию на страх перед ядовитым деревом.

– Не пугайся, красивая, не трогай просто лишний раз растение, особенно если не знаешь, что это такое. Красота и яркость в природе опасна. Чем более красив цветок, тем больше вероятность того, что он скрывает жало…

Аяз говорит эти слова, а сам мне в глаза смотрит, его рука опускается мне на щеку и мягко ласкает, пока шейх изучает лицо.

– Поняла. Не прикасаться к цветам, если не хочу умереть раньше времени и оставить шейха вдовцом, – отвечаю скороговоркой, пытаюсь пошутить, все это нервное и… мое поведение не соответствует тому, как должна вести себя жена с шейхом… Каролина не одобрит, но… здесь я, а не она…

Замираю под внимательными глазами шейха, но Аяз вновь улыбается.

– Ты не перестаешь удивлять, Джамиля…

– Это плохо? – спрашиваю теряясь и прикусываю нижнюю губу.

Шейх не отвечает, лишь наклоняет голову, рассматривая меня.

– Скорее неожиданно, – отвечает вновь как-то странно и берет за руку, ведет вперед по парку, который, кажется, скорее представляет собой заповедник.