Развод с мужем. После (СИ) - Инфинити Инна

Меня злили ревность и недоверие Юли. Мы стали ругаться. Я не понимал, почему должен доказывать, что я не верблюд. Я на других девушек даже не смотрел, но постоянно должен был оправдываться. Любая попытка нормально поговорить заканчивалась скандалом. Мы не умели говорить. Или не хотели. Наверное, больше второе. Юля требовала, а я не понимал, с какой стати должен оправдываться за то, в чём не виноват.

В бизнесе я делал успехи, и мне все меньше хотелось возвращаться домой. Иногда ловил себя на том, что не несут ноги. Знал: сейчас приду и начнутся новые претензии. Получался замкнутый круг. Я задерживался на работе, чтобы оттянуть наступление скандала, а когда приходил домой, скандал начинался со слов: «Почему ты так поздно?».

Я видел, что Юле нечем заняться. Она сходила с ума в четырёх стенах. Сто раз пожалел, что предложил ей стать домохозяйкой. Когда у Юли была учеба и какие-то увлечения, она отвлекалась. Я предложил жене снова устроиться на работу, а ей это не понравилось. Мол, ты же сам не хотел, чтобы я работала, чего это твоё мнение изменилось. Параллельно масла в огонь подливали врачи. Они говорили, что мы оба здоровы и можем иметь детей, а на наши вопросы, почему не получается, разводили руками. А какой-то идиот-врач вовсе заявил: «Вы несовместимы друг с другом. С другими партнерами у вас получатся дети». Как только мы сели в машину, Юля упала лицом в ладони и зарыдала так, словно кто-то умер.

- Ты бросишь меня, да? Ты уйдёшь от меня к той, которая тебе родит? - причитала, захлебываясь слезами.

Я успокаивал Юлю, говорил, что люблю ее и не собираюсь бросать, что никто мне кроме нее не нужен.

Жена начала обнюхивать мои рубашки, выискивать на них какие-то пятна, залезать в мой телефон. Это уже была паранойя. «Откуда на твоей рубашке красное пятно? Это помада?». Да я откуда знаю, откуда на ней красное пятно. Где-то вымазался. Не помню. Я устал доказывать Юле, что не изменяю, поэтому просто забил болт. Решил: если ей хочется думать, что я изменяю, пускай думает.

Однажды я получил звонок из прошлого. Просто так без повода мне позвонил мой однокурсник Сергей Холод. Спросил, как мои дела, чем занимаюсь и жив ли я вообще.

- Не жив, но выживаю, - отшутился. В моей шутке была большая доля правды, потому что последнее время с женой превратилось в выживание.

Сергей предложил встретиться нашей компанией. Костю и Женю я не видел после нашей с Юлей свадьбы, а Сергея после выпускного в меде. Я с радостью согласился. Серега позвонил мне в пятницу, и мы договорились на этот же вечер.

Я был безумно счастлив снова увидеть друзей. Меня даже не смущало сочувствие в их глазах. Я никогда не жаловался им на Юлю, но они сами все прекрасно понимали. Не дураки ведь. К тому же Юля, когда я пытался подружить ее со своей компанией, не стеснялась говорить вслух то, что она думает. Назвала моих приятелей аморальными типами, Костя это услышал. Не обиделся, конечно, а поржал.

- Как дела, Мот? Ты жив там вообще?

С этих вопросов началась наша встреча. Я не хотел ныть и жаловаться, но в общих чертах честно рассказал, что мы с женой переживаем сложный период.

- Так я и знал, что нет жизни после свадьбы, - цокнул Холод. - А дети?

- С детьми пока не получается.

- А чем Юля занимается? - поинтересовался Женя.

- Ничем, домохозяйка.

- Она же училась на кого-то? - удивился Костя.

- Да, на экономическом. Она поработала немного после универа, но ей не повезло с начальницей. Сейчас занимается домом. Моих денег нам хватает.

- Может, ей на работу пойти, чтобы хоть немного развеяться?

Я не хотел продолжать обсуждение своей семейной жизни. Во-первых, они все не женаты и не собираются, а потому не поймут меня. То, что приятели повесили на меня клеймо подкаблучника, я и так знал. Я на них не обижался. Мнение о Юле у них было плохим, и вот это мне уже не очень нравилось. Напрямую про мою жену, конечно, ничего мне не говорили, но я понимал их реальное отношение к ней. Я не хотел, чтобы друзья плохо думали про мою жену.

- У Юли много работы по дому, - ответил чуть со злостью. - Ей есть чем заняться. К тому же у меня прекрасно идет бизнес. Моей жене нет необходимости пахать с утра до вечера. У нее и так полно забот по дому. А я могу обеспечить свою семью всем необходимым.

Друзья согласно покивали, и мы сменили тему.

Я ушел из бара ровно в двенадцать ночи, ближе к часу был дома. В том, что Юля встретит меня с претензиями, даже не сомневался. Я с порога сказал, что виделся с друзьями, и сразу закрылся в своем кабинете. Не желая слушать ее вопли, засунул в уши наушники и включил громкую музыку. Так что понятия не имею, что она там орала за дверью.

Так я снова стал общаться с друзьями. Виделся с ними примерно раз в месяц. Я уходил из бара часов в одиннадцать-двенадцать, а друзья ещё оставались. Не знаю, что они делали после моего ухода. Может, знакомились с кем-нибудь. Это их дело, а не мое. Юля была крайне недовольна тем, что я возобновил общение с друзьями, но мне было по фиг.

Правда, мне не нравилось, что она стала угрожать разводом. Несмотря ни на что, я не хотел разводиться. У меня сохранялись чувства к Юле. Я наивно полагал, что всё ещё может наладиться. Мы же были счастливы в начале. Почему сейчас не можем?

Но, справедливости ради, я не делал ничего, чтобы вытащить нас из кризиса. Только больше закрывался от Юли, больше уходил в работу. Я чувствовал колоссальную усталость и просто ждал, что однажды кризис в отношениях рассосётся сам собой. А он все не проходил и не проходил.

Я вообще перестал реагировать на Юлины претензии. Пропускал их мимо ушей. Она мне что-то высказывала, а я в этот момент думал о работе или о чём-то своем, даже не слушая жену. Так у меня появилась некая зона комфорта.

Я любил Юлю, но я ничего не сделал, чтобы нас спасти.

А спасти можно было. Да хоть к тому же семейному психологу пойти. Юля ведь не была такой в начале. Мы были счастливы первые годы после свадьбы. Она превратилась в истеричку позднее. Ну да, ревнивая. Но полно ревнивых людей, как-то же с ними уживаются, строят семьи, находят компромисс. Можно было попытаться. А мы не попытались. Юля гнула свою линию, а я просто закрылся от нее и игнорировал.

Ситуация с массажем стала кульминацией событий. У меня заболела спина. Такое периодически случалось, меня спасал массаж. Я попросил своего секретаря Анну записать меня к массажисту. Через десять минут Анна вернулась ко мне в кабинет и сказала, что у массажиста плотная запись на несколько недель вперед. Тогда я попросил Анну вызвать из какой-нибудь частной клиники врача или медсестру, чтобы мне укололи обезболивающее.

Анна звонила-звонила и все не могла дозвониться. В одной клинике пятнадцать минут висела на линии и слушала музыку в ожидании ответа оператора. Во второй сказали, что смогут приехать только в будний день. В третьей не было такой услуги. В четвёртой ещё что-то.

Тогда я решил сделать себе укол сам и послал Анну в аптеку за препаратом и шприцами. Несмотря на то, что я учился в меде, самому себе делать уколы не приходилось. Да и другим людям тоже практически не делал. Только во времена учебы.

Анна вернулась через полчаса и сказала, что обошла все аптеки в округе, а конкретно этого обезболивающего не оказалось.

- Ну купили бы другой препарат, - недовольно ответил.

- Какой?

- Позвонили бы, я бы сказал, какой.

- Ой, я не подумала. Давайте ещё схожу.

Я стал злиться, что секретарь не может выполнить такое простое поручение. Анна испугалась, занервничала. Она была очень ответственной, с синдромом отличницы. Это мне в ней нравилось.

- Матвей Алексеевич, я училась на курсах массажа, собиралась работать массажисткой, но не сложилось, - нервно затараторила. - Я могу сделать вам массаж. Доплачивать за это не надо.

Я смерил Анну взглядом. В моем представлении массажистом может быть только мужчина, потому что для хорошего массажа должны быть сильные руки. У Анны руки на сильные не тянули. Вряд ли она поднимала что-то тяжелее пакета с продуктами.