Вторая семья. Неверный (СИ) - Манаева Ирина

— Спасибо, да, — понимаю, что действительно он был полезен. Но сейчас речь о другом. — Просто мы слишком часто видемся.

— У меня есть знакомый психолог, — тянется он куда-то в карман, и я тут же отскакиваю, боясь, что он достанет пистолет, а он выуживает на свет телефон. — И психотерапевт тоже есть, — усмехается, будто реально видит что-то смешное в происходящем.

Да! Меня. Я на взводе. Мне хочется спокойной жизни, которая, по всей видимости, будет теперь не скоро. Со всеми этими Ингами, Горячевыми, отжатием бизнеса. А теперь ещё и паранойей, что меня преследует этот красавчик. Да, с этим не поспоришь. Мягкие тёмные волосы, ниспадающие на лоб, совсем как у молодого Джонни Дэппа. Серые глаза, смотрящие прищуром, улыбка, едва тронувшая губы, и лёгкая небритость. И я понимаю, кого он напоминает мне больше всего. Макса.

— Надеюсь, вы меня услышали, — намерена закончить разговор, но он продолжает.

— То есть нельзя навещать родственников в больнице?

Замираю, прокручивая в голове его слова. Всё так просто? Сначала в аптеке встретились, потом он был за спиной Инги. Сегодня снова случайно оказался рядом? Разве бывают подобные совпадения?

— И кто же у вас здесь? — сбавляю обороты.

— Это допрос?

Вспоминаю следователя, которому указала на этого мужчину. Возможно проще самой вывести на его след, чтобы они проверили там всё. И кто у него тут лежит, и вообще что за человек. Главное, чтобы не указывали на меня.

— Извините, если обидела. Просто дни такие сумасшедшие, — делаю вид, что иду на попятную. — Муж в реанимации, сама не своя.

Он молчит, внимательно разглядывая меня, а я замечаю небольшой синяк на его лице.

— Карина, — протягиваю руку, надеясь, что он тоже назовёт своё имя.

— Роман, — представляется.

— Спасибо ещё раз за сестру, надеюсь, больше не встретимся.

— Это как повезёт, — пожимает плечами, и от его слов окатывает страхом.

— В смысле?

— Бабушка у меня здесь, — то ли врёт, то ли говорит правду.

— Ах, да. Бабушка, — машинально повторяю. — Скорейшего выздоровления.

Направляюсь в сторону машины, выискивая номер следователя, чтобы уточнить, занялся ли он вплотную этим человеком. Может, его имя и наличие родственницы в больнице что-то дадут?

Около машины оборачиваюсь, потому что ощущаю на спине чей-то взгляд. Новый знакомый смотрит внимательно, а потом отрывается от стены, входя обратно в здание. Что если он ждёт момента добраться до Рубцова?

Глава 23

Дома ждёт сюрприз.

— Почему вы здесь? — смотрю удивлённо на свекровь, сидящую около наших ворот на чемодане. Последний раз, когда мы виделись, я случайно подслушала её длинный горячий монолог по телефону с какой-то подругой на тему: как меня бесит моя невестка.

Узнала о себе много нового, например, что ничерта не делаю по дому, что обленилась настолько, что не работаю. А то, что я калякаю на дому, работой назвать сложно. Что я плохая мать, ну это уже, уверена, у неё от Макса пошло, потому что она слово в слово пересказывала его пламенную речь касательно боевых искусств и становления мужика. Были там ещё сомнительные комплименты по поводу моего гардероба, и я уж было решила, что хотя бы здесь у меня есть вкус. Но оказалось, что так одеваюсь для того, чтобы на меня чужие мужики глазели.

Когда слушать надоело, вошла на кухню, где была полноправной хозяйкой вот уже девять лет, и у дражайшей Маргариты Павловны перехватило дыхание. А я как ни в чём не бывало открыла холодильник, чтобы достать себе мороженое. Она что-то принялась говорить про огород, а я делала вид, что меня вообще ничего не касается.

— Знаете что, — отправила в рот очередную порцию холодной сладости и обратилась к ней, когда свекровь закончился мыть мне кости, — вы больше не приезжайте.

— Почему? — пыталась она делать вид, что ничего не произошло.

— Ну как же. Пол тут немытый, а вы свои белые носки испачкаете. Или не дай бог перепутаете внука с внучкой.

— Какой внучкой? — не понимает она юмора.

— Ну я же его не по мужским канонам воспитываю, — пожимаю плечами.

— Некрасиво подслушивать чужие разговоры, — делает выпад в мою сторону.

— А я у себя дома. Спустилась, а тут вы. Хоть бы в комнате закрылись, когда столь важную информацию другим передаёте. Мало ли кто захочет на собственной кухне поесть.

— Это не только твой дом, — пытается что-то мне доказать.

— Но я не хочу видеть тех, кто не заслуживает здесь быть.

Взгляды схлёстываются, и она уходит. А спустя пару дней и вовсе съезжает, и после мы стараемся вообще не пересекаться. Когда это было? Около года назад? Надо же, сколько лет мне лгали в глаза.

Теперь я понимаю, что у них у Рубцовым семейное.

Кир подходит к бабушке и обнимает её. Не буду настраивать сына против родственников. Это его родные, не мои. У нас нет общей крови, а как только разведусь с Максом, не будет ничего: ни фамилии, ни дома, ни семейных ценностей. Хотя последнего и не было, судя по событиям.

Удивительно, как бывает, когда кажется, что смотришь с человеком в одном направлении, а по факту ты — прямо, а он — налево.

— Так чем обязаны? — вздыхаю, открывая ворота ключом.

— Ты даже не позвонила, чтобы рассказать про сына!

— Ах, это, — делаю вид, что мне безразлично, и она смотрит на меня округлёнными от ужаса глазами.

— Это?! — ахает, покрываясь красными пятнами.

— Входи, — обращаюсь к сестре, которая застыла на пороге. — И ты, Кир, — зову сына, намереваясь закрыть перед свекровью дверь. Ничего ей не должна, пусть ищет себе другую невестку в лице Инги.

— Я от чужих людей узнаю, что мой Максимка в больнице лежит!

— А теперь от меня узнаете, что у вас внучка есть. Лет пять ей. И невестка вторая. Можете прямо сейчас ехать на Кузнецовскую, там Рубцов находится, и вот познакомитесь. Или вы знали о ней?

Свекровь поджимает губы, качая головой, и мне становится её жалко. Ой, Карина, вот только этого тут не хватало.

— Он как раз очнулся, вас должны пустить, — сбавляю обороты.

— Ты с ним говорила? — она тоже прикручивает нахрап.

— Знаете, и желания нет, — признаюсь. — Вы сюда больше не приходите, — прошу её, закрывая перед носом ворота. — Мы вам никто.

Кир молчит. Мы не обсуждали с ним, почему бабушка перестала ездить, только и он о ней почти никогда не спрашивал. Оказывается, она порой и ему говорила, что Кир, как девчонка.

Яблоко от яблоньки, ничего не скажешь.

Поднимаемся по небольшому крыльцу, и не знаю, что решила мать Рубцова и почему не позвонила, прежде чем объявляться на пороге. Наверное, хотела эффекта неожиданности, жалости.

Ничего у меня не осталось. Ни любви, ни жалости. По крайней мере к тем, кто за забором и дальше.

— Карина, не хочу вмешиваться, — начинает сестра, когда дверь за последним из нас закрывается, но…

— Не хочешь — не вмешивайся, — перебиваю её, боясь передумать и пригласить Маргариту Павловну в дом. Она найдёт, где остановиться. Не маленькая. Не первый раз в городе. И плевать, что подумают соседи. Ведь правда?

Отправляюсь в душ, чтобы успокоиться, потому что вода — то, что мне нужно. А когда возвращаюсь, вижу чемодан в коридоре и качаю головой.

— Ну и где она? — интересуюсь у сестры и сына.

— Ушла, — нехотя отзывается Лиза. Нам ещё предстоит разговор, в котором мне следует извиниться. Кажется, они с Киром успели поговорить, потому что сидят в непосредственной близости. — Решила навестить Макса.

— Кто пустил? — интересуюсь, усаживаясь напротив.

— Так важно? — выдерживает взгляд Лиза. — Может, хватит быть стервой?

— Мне?! — удивлённо прикладываю руку к груди, округляя глаза.

— Всем, — подбирает она ноги на диван, обхватывая их руками. — Мне Вадим написал, — смотрит в стену, не моргая.

— Что хочет?

— Аборт.

Кошусь в сторону Кира, который внимательно на нас смотрит. Разговор не для детских ушей. И так уже много информации принял на себя за последнее время.