Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Флайт Танита

В общем, вьетнамки мне понравились, все удовольствие обошлось в пятьдесят долларов.

Зашли в супермаркет. Столько баночек, скляночек, зелени, орехов и всевозможной вкуснятины отличного качества. А самое главное – превосходные салаты на выбор, по семь долларов за огромную тарелку, и супы по три доллара. Трудно не поправиться.

Надо сказать, что Нью-Йорк – это коктейль из национальностей и вероисповеданий.

Корейские, китайские, мексиканские, русские, еврейские районы – все это разнообразие культур как-то уживается. Может, потому, что все говорят на одном языке – ломаном английском. Конечно, бросается в глаза огромное количество нищих, живущих на улице. Но почему-то они милостыню не просят, а если пройдут и заденут тебя плечом, культурно извиняются. Для меня загадка, почему в такой богатой стране так много нищих.

Впервые в жизни я побывала на горячих термальных источниках, бьющих прямо из песков пустыни. В спа-отеле, где мы остановились для принятия этих процедур, когда-то скрывался итало-американский мафиози Аль Капоне. Этим спа-отель, собственно, и знаменит. Оазис посреди пустыни, с озером и плавающими в нем утками, черепахами и рыбами, произвел на меня неизгладимое впечатление.

Мне понравилось кормить всю эту живность хлебом, взятым со стола за спа-завтраком. Так, оказывается, просто получать радость. Надо почаще кормить братьев наших меньших.

Я нередко вспоминаю наши с Эриком ночные купания в теплых термальных источниках с видом на звездное небо и пением под аккомпанемент полной тишины. До встречи с ним я, конечно, успела попутешествовать по миру и видела много красивых и интересных мест. Но ни одно из них не запало так глубоко в душу, как наши совместные паломничества с Эриком, ведь они были насыщены эмоционально, духовно, событийно. Мы находили радость во всем, даже в незначительных вещах. Например, мы оба обожали явление под названием «Голливуд-маркет» – рынок, проще говоря.

Там столько забавных персонажей и столько праздника... Если любишь поесть – дегустация свежих овощей и фруктов прямо от фермеров… Если любишь потанцевать, ты можешь присоединиться к зажигательным ритмам уличного оркестра… Если хочешь возвыситься духовно, можешь послушать звуки ситара, извлекаемые из индийского инструмента симпатичным индусом.

У нас был ритуал – покупать настоящие кокосы и через трубочку пить из них свежее кокосовое молоко. И теперь, когда оно попадается мне на глаза, я вспоминаю одного старого музыканта – маленького японца. Как выяснилось, он еженедельно в течение 20 лет приходил в «Голливуд-маркет» со своей расстроенной гитарой и стоял на одном и том же месте… Так вот, этот японец пел всегда что-то невнятное под свою расстроенную гитару, которая, по всей видимости, нужна была ему не столько для поддержания гармонии, сколько для поддержания имиджа музыканта.

Мелодия звучала для моих ушей сплошной какофонией… Оттого-то и шляпа его была всегда полупуста – его творчество не находило отклика практически ни у одного прохожего. Но мы всегда с удовольствием наблюдали за его ощущением собственной важности. За его стопроцентной уверенностью в своем таланте. За его кайфом от того, что он делает. Плохо это или хорошо, ему было неважно... Он исполнял СВОЮ мелодию. Он так чувствовал музыку. Делал свое маленькое дело. Он исполнял эти мелодии с высоко поднятой головой и уверенностью. И оттого он вызывал у меня уважение, хотя музыка его была вовсе и не музыкой, а чем-то иным.

Я смотрела на него, потягивала кокосовый сок из трубочки и понимала, что Я так никогда не смогу. Ведь именно это и есть осознание божественного внутри тебя. Стопроцентное принятие себя и следование за своей мечтой. Пока я размышляла, мой кокосовый сок закончился… Интересно, где сейчас этот японский музыкант и какая у него «мелодия» сегодня…

В Америке очень правильное отношение к клиентам, особенно в ресторанах.

Если тебе по каким-то причинам не понравилось блюдо, его с удовольствием заменят на другое за счет заведения. Может быть, именно поэтому еда здесь, причем везде, исключительно вкусная независимо от уровня заведения.

Были на пляже Санта-Моника, на котором расположена огромная платформа на сваях, уходящая довольно далеко в океан. Эта платформа – настоящий рай для жителей Голливуда с детьми, так как аттракционы, рестораны, карусели посреди океана никого не могут оставить равнодушным. И меня, разумеется, тоже. Я буквально визжала от восторга при виде всей этой нерукотворно-рукотворной красоты!

Мне непонятно возмущение россиян по поводу американцев, которые всегда с улыбкой на лице встречают вас словами: “How are you todaу?” Неужели хамство и плохое настроение приятнее, даже если оно искреннее?

Мы зашли в русский магазин в советском стиле. Нас встретила «милая» русская женщина с вывезенным из «совка» оскалом и хамоватой манерой разговаривать. У Эрика, естественно, отпало всякое желание что-нибудь купить.

Более того, после такого приема он даже мимо этого магазина пройти боялся.

Так что “how are you?” Надеюсь, вы ответили мне улыбкой.

Возвращаясь в New York! NEW YORK!

Письмо в Москву № 2

Очень разноплановый город. Разные районы, разное настроение, разный характер. Как будто множество городков объединились в один. И чем дальше, чем глубже и интереснее мне становится это явление. Город городов. А такого количества частных галерей я не видела нигде. Видимо, здесь люди любят покупать картины. Витрины украшены не просто оформителями, а только известными дизайнерами.

Город-вдохновение. Город-искусство.

Как-то в кофейне болтала с афроамериканцем. И он поведал мне все об американских женщинах. Американки очень любят три вещи: деньги своих бойфрендов, пати каждый день и стакан водки перед сном. Ну уж не знаю, верить ему или нет. Но за что купила, за то и продаю.

Мужчины. У меня, конечно, не было возможности разглядеть их получше. Сами понимаете, взгляд влево, взгляд вправо – расстрел. Но на первый взгляд, американские мужчины просто красавцы. Как на второй? Не знаю. Еще раз позволю себе повторить, что здесь огромное количество красивых, стильных и ярких людей.

Поэтому мне пришлось закинуть подальше свои растянутые треники, те, что я носила в Лос-Анджелесе, и надеть приличную юбку.

Эрик как-то сказал, что американцы яркие, потому что им не обрезают крылья. Ты творишь сам себя. А что сотворишь – ангела или демона, никого не касается.

Здесь никто не обращает внимания на то, как ты выглядишь и что ты делаешь. Ты даже можешь танцевать на улице. (Кстати сказать, мы с Эриком довольно часто этим занимались).

Много здесь и очень хорошего, и о-о-о-очень плохого. Прямо как у нас.

Много общего и много различий.

А вообще, все мы на этой планете братья и сестры. Люди, давайте жить дружно!

Ваш Кот Леопольд. Мяу!

P.S. Завтра мы улетаем на Коста-Рику.

С сыном Эрика.

Коста-Рика

Аэропорт имени Джона Кеннеди. Рейс «Нью-Йорк – Либерия». На регистрационной стойке мужчина игриво произносит вслух мое имя: «Таньюшька, Танеська», вместо написанного в паспорте черным по белому «Tatiana». Эрик начинает раздуваться от злости, но этот джентльмен вовремя сообщает, что его девушку тоже зовут «Таньюшька».

Но это не успокаивает моего Отелло. Даже по прошествии времени он никак не может забыть слащавую улыбочку и вкрадчивый голос любителя русских женских имен.

Скудный ланч в виде хилого сэндвича и коробочки с мюслями, неприветливые стюардессы, наушники, которые не работают, и собачий холод от кондиционеров, которые работают чересчур старательно. И все это – прелести американских авиалиний. «Летайте самолетами «Аэрофлота!» – повторяю я про себя как мантру.

Наконец-то мы приземлились. Пять часов полета, а точнее, пять часов испытаний холодом и голодом подошли к концу. У-Р-Р-Р-А!

Паспортный контроль. Коста-риканская таможенница рассматривает мой паспорт, будто она никогда такого раньше такого не видела. Десять или пятнадцать минут тщательного досмотра моих документов – и путь на остров для меня открыт. Кстати, именно он был первым островом, который когда-то почтил своим присутствием досточтимый кабальеро Колумб.