Эффект фальшивой свадьбы (ЛП) - Соренсен Карла

На зеркале в туалете в зале суда было чистым, но сама ванная была устаревшей.

— Поверь мне, я тоже так не думал. — Я посмотрел на него в зеркало. — Без обид.

— Другого выбора нет, да?

Я покачал головой.

— Ну, моя самая близкая подруга, наверное, четырнадцатилетняя девочка, так что нет. И не смей говорить об этом Изабель. Она всегда будет обижаться на своих сестер.

При моем ответе он посмотрел на меня как настоящий «папаша», и это заставило меня занервничать. Как будто он гордился мной или что-то в этом роде.

— Ты уверен? — спросил он.

За последние одиннадцать лет у нас с Люком впервые состоялся глубокий разговор о чем-то, не имеющем отношения к футболу. И эти пять минут начались, когда он зашел в мужской туалет в здании окружного суда после того, как Элли сказала ему, что она будет шафером я на моей гражданской церемонии.

Что означало, что я не собирался раскрывать причину, по которой я женился на лучшей подруге его невесты, по юридическим причинам.

— Да.

Он покачал головой, но спорить со мной не стал.

Несмотря на то, что мы играли вместе в Вашингтоне более десяти лет, мы не были близкими друзьями. Мы были коллегами, которые понимали, что нельзя быть лучшими друзьями со всеми, с кем работаешь. Большинство парней в команде понимали, в чем заключается их роль — мы усердно тренировались, играли и выполняли свою работу. Это не требовало общения за пределами раздевалки, чего большинство обычных болельщиков не понимали.

Люк не был моим начальником, несмотря на то, что официально являлся лидером команды на поле. Все знали квотербека команды. Но я был капитаном обороны, и я оставался в этой роли до тех пор, пока он был капитаном нападения. Ребята, которые играли на каждой линии, смотрели на нас снизу-вверх, уважали нас и ценили наше мнение о том, что должно произойти, когда упадет мяч и затикают часы.

Его позиция могла быть более известной, и он мог быть из тех парней, о которых пишут в журналах, но в мире «Вашингтонских волков» мы были равны, и никто из наших товарищей по команде не стал бы с этим спорить. Вот почему он держал рот на замке. Не его дело было отговаривать меня от этого, потому что я бы все равно не послушался.

Осознание того, что меньше чем через час я полностью избавлюсь от Ника, заставило почувствовать себя намного лучше. Встреча Пейдж с девочками накануне прошла так хорошо, как я и надеялся. Мама присмотрела за ними, чтобы я смог сходить в суд и получить разрешение на брак. Благодаря моему адвокату, после нескольких незначительных усилий, мы смогли пожениться всего через два дня после того, как Молли попала в больницу, еще до открытия суда, так что мы с Люком все еще сможем прийти на тренировку вовремя. За дверью туалета меня ждала Пейдж с моей мамой и сестрами. Элли тоже.

Накануне вечером девочки практически отказались ложиться спать, настолько велико было их волнение по поводу моего заявления. За нашим ужином, состоявшим из китайской еды навынос, я даже пару раз заметил, как Из улыбается, когда Молли засыпала Пейдж вопросами.

Пейдж справилась на удивление легко, преодолев их с энтузиазмом и спокойно восприняв настороженность Изабель. Она задавала вопросы, но не давила на них. Отвечала в том же духе, не выставляя себя или свой успех девочкам напоказ. Когда Молли спросила о рекламе каких-то духов, в которой Пейдж снималась с каким-то актером, Пейдж, удивленно приподняв бровь, просто улыбнулась и сказала ей, что он настоящий профессионал, и этот рабочий день прошел так же хорошо, как и все предыдущие.

Все бумаги были оформлены быстро, и в то же утро мы с Пейдж подписали их, как только она смогла ознакомиться с обоими документами. Никаких изменений вносить не потребовалось, что позволило нам пожениться в тот же день, когда высохли чернила на наших подписях.

Люк все еще молчал, когда я, наконец, перестал поправлять узел своего черного галстука и опустил руки на керамическую раковину передо мной.

Я искоса взглянул на него.

— Не хочешь поделиться какими-нибудь советами о том, как жить с Пейдж?

Он тихо рассмеялся, затем вздохнул.

— Для меня это было немного по-другому, и ты это знаешь. У нее была комната в противоположном конце нашей.

Я посмотрел на него.

— Я знаю это. Просто поддерживаю светскую беседу.

— Да, пожалуй, я не понимаю, что ты так говоришь, — сухо сказал он. Люк почесал щеку и на секунду задумался. — Она не любит готовить, вот что я тебе скажу. И мне пришлось прекратить трахать свою невесту на диване, потому что Пейдж любит смотреть ESPN до полуночи.

— Чувак, — простонал я. — Пожалуйста, прекрати.

Он рассмеялся.

— Ты же сам спросил.

— Пожалуйста, не упоминай этот комментарий в присутствии Элли.

Люк поднял руки.

— Прости.

— Все в порядке.

— Ты знаешь, как бы мне ни нравилось доставать Пейдж из-за того, что она живет с нами, Фейт обожает ее, и я доверяю ей свою дочь. Это немаловажно.

Это было так. Все знали, что Фейт всегда была центром мира Люка. И это было самое прекрасное, что он мог сказать мне в тот момент. Это поразило меня в самое сердце.

Прежде чем я успел объяснить ему, что это значит, дверь в туалет медленно приоткрылась.

— Здесь все прилично? — просила Пейдж.

Люк закатил глаза, но открыл перед ней дверь.

— Это мужской туалет, Пейдж, тебе не следует здесь находиться.

Она что-то ответила. Я думаю. Ее губы шевелились. Но я не мог расслышать ни слова из-за того, как она выглядела.

Ее волосы ниспадали по спине какой-то замысловатой завитушкой, и мне нравилось, что они были немного растрепаны и распущены. Платье, облегавшее ее тело, было простым и красивым, ничего кричащего или откровенно сексуального, но при виде округлостей ее декольте под белой тканью у меня пересохло во рту. Ее ресницы стали гуще и темнее, чем были, когда я видел ее в последний раз, и мне стало интересно, сколько времени у нее ушло на то, чтобы привести себя в порядок, и сможет ли Пейдж потратить десять минут и в итоге выглядеть так же, как сейчас.

Она криво улыбнулась мне и не отвела от меня взгляда, когда заговорила с Люком.

— Можно мне поговорить с моим женихом?

— В мужском туалете? — спросил он.

— Хорошо, что у меня есть большой сильный квотербек, который будет вышибалой у двери, — сказала она, резко похлопав его по спине. — Всего на пару минут.

Люк вздохнул, но сделал, как она просила.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

Почему каждый раз, когда она делала что-то, чтобы удивить меня, я говорил так, словно не пробовал говорить пять лет?

Ее взгляд скользнул по моей груди.

— Ты хорошо выглядишь. Но у тебя сбился галстук.

Я открыл рот, чтобы сказать ей, что она выглядит более чем мило. Что она выглядит потрясающе. У меня захватывает дух от красоты. Но слова застряли в горле, когда она подошла ко мне, чтобы поправить галстук.

Что-то блестящее и розовое было у нее на губах, и что бы это ни было, пахло вишней.

— Я просто… хотела убедиться, что ты не струсишь. — Ее пальцы прошлись по моему галстуку, и все мое тело напряглось. Пейдж подняла на меня глаза, когда я не ответил. — Знаешь, я бы не хотела, чтобы меня бросили в здании суда.

Это признание, в котором чувствовалась легкая уязвимость, заставило меня поднять руку и коснуться кончиков ее волос. Под моими пальцами эти рыжие пряди были мягкими. Пейдж втянула в себя воздух и задержала его.

— Никаких холодных ног (cold feet — в английском эта идиома используется в описании невесты/жениха которые готовы сбежать из под венца), — сказал я.

Ничего холодного. Не на многие мили вокруг. На самом деле, нигде в той галактике, где я в данный момент проживал.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Так мы и сделаем?

Пейдж повернулась к двери, и, прежде чем я понял, что делаю, я схватил ее за локоть и резко развернул к себе. Я притянул ее к себе и впился в ее губы быстрым страстным поцелуем.