Время. Ветер. Вода (СИ) - "Ида"

Однако в прекрасных карих глазах Вики читалось осуждение.

— Вообще-то это было неприятно. Тебе просто повезло, что они тебя не поймали.

— Но не поймали же.

— Скажи честно, ты это сделал, чтобы мальчику помочь или перед нами выпендривался?

— Конечно, выпендривался, — не моргнув и глазом, признал он.

— Так вот на будущее, — она толкнула его пальцем. — Мне такое не нравится.

Артём сделал вид, будто покачнулся:

— На какое ещё будущее?

— На ближайшее.

— А как же Макс? — спохватилась я. — Вдруг они его догонят?

— Макса никто не догонит. Он лучший трейсер из всех, кого я знаю.

— Но так же можно серьёзно нарваться, — недоумевала Вика. — Неужели вас никогда за такое не били?

Мы целенаправленно шли к выходу из парка.

— Конечно, били. Последний раз в больнице две недели провалялся, — понять, серьёзно говорит он или нет, было сложно, но я догадалась.

— Плечо?

— Ага. Ключица и сотрясение. Со второго этажа летел.

— Как же так получилось?

Он рассмеялся.

— Не поверишь, я и сам не понял. Ещё секунду назад стоял, с ребятами разговаривал, а потом чувствую — лечу.

— Они тебя специально столкнули? — удивилась я.

— Не столкнули, а выбросили, — снова засмеялся. — Вся жизнь, Витя, сплошной экстрим… Каждый день, как по минному полю ходишь.

— Ты же сам в это влез, — сказала Вика. — Зачем тебе проблемы?

Артём резко посерьёзнел.

— Не проблемы, а адреналин. Только в нем, собственно, и есть хоть какой-то смысл.

— Что за смысл?

— Ты когда-нибудь думала, зачем живешь?

— Я тебе уже говорила, — не раздумывая, ответила Вика. — Хочу стать актрисой, уехать в Голливуд и прославиться на весь мир.

— И что это тебе даст?

Она посмотрела на него, как на умалишенного.

— Всё.

— Это ты сейчас так думаешь. Но потом, когда поймешь, что это совсем не то, чего ты ожидала, тебе будет девяносто и уже ничего не изменишь.

— А ты типа самый умный и знаешь, как будет в девяносто?

— Знаю, что тебе сильно повезет, если не помрешь раньше времени от передоза или пластических операций.

— Можно подумать, ты со своим адреналином долго проживешь? — не сдавалась Вика.

— Конечно, нет, но мои ожидания оправданы. Всё происходит здесь и сейчас, а твои желания никогда не исполнятся, даже если исполнятся.

— Адреналин — тот же наркотик, — вмешалась я. — С тем же успехом ты бы мог убеждать нас, что жить ради дозы — это и есть смысл.

— А с тобой, Витя, — он погрозил мне пальцем, — разговор отдельный. У тебя вообще везде тысячи смыслов. Только вот незадача — все сказочные.

— Но гонял ты их красиво, — признала я. — Как в кино.

Он хвастливо вскинул голову:

— Макс потом это видео на Ютуб кинет, вот тогда кино будет.

— Слушай, — тут меня вдруг что-то кольнуло. — Я недавно ролик видела, как двое ребят за машиной бегут. Смешной такой. «Ничего на свете лучше нету». Это случайно не вы были?

В тут же секунду Артём позабыл о препираниях с Викой и засиял.

— Что, понравился?

— Серьёзно вы?

— Забавная история вышла…

И он принялся увлеченно рассказывать, как они решили проучить одну чересчур капризную подругу.

Но я почти не слушала и всё оставшееся время, даже когда уже встретились с раскрасневшимся, но радостным Максом, думала о таких поразительных совпадениях. Похоже, Вика была права — вероятно, жизнь хотела мне этим что-то сказать.

========== Глава 7 ==========

Когда на деревьях нет листьев, из окна моей комнаты виден двор, детская площадка, площадка для мусорных контейнеров и пешеходная дорожка. Чуть поодаль высокий белый дом. Он стоит к нам торцом, и в ясные дни верхние окна и балконы сверкают так, будто солнце заперли внутри.

И на тонкие металлические бортики, огораживающие крышу, и на провода, тянущиеся к другим домам, прилетают голуби, в основном обыкновенные, серые, но иногда я вижу целую стаю прекрасных белых голубей, которые, прежде, чем опуститься, описывают над крышей круг за кругом.

Однако прохожие птиц не замечают. И, если бы я шла в это время из школы, я бы тоже не видела их.

Только один раз маленький мальчик лет пяти, чья мама очень торопилась и быстрым шагом направлялась в сторону метро, остановился, запрокинул голову и, увидев голубей, восторженно залюбовался. Женщина громко окликнула, но мальчик так и остался зачарованно стоять. Тогда она вернулась, грубо схватила его за руку и потащила за собой, даже не взглянув, чего он там увидел.

В школе я не была всю неделю. И чувствовала себя от этого гораздо лучше. Маме, правда, пришлось намекнуть на температуру, несколько раз покашлять в трубку, и она сама настояла, чтобы я «высидела» дома недельку, а то и две.

Эля писала и звонила, но общались мы с ней мало. Она пребывала в своей затянувшейся болезни, я — в мыслях о новых знакомых, потому что после похода в Парк Горького всё пошло развиваться очень быстро. Вика торопила события, и никто не возражал.

Раньше в тех местах, куда обычно ходят с друзьями, я никогда не была, но с появлением Вики всё изменилось. Она тащила меня за собой повсюду, и не могу сказать, что мне это не нравилось.

На следующий день мы пошли в кино, а через два в караоке-бар неподалёку от нашего дома. Это была идея Вики: уж очень ей хотелось блеснуть своими актерскими способностями.

Полумрак, неоновая подсветка, низкие мягкие диваны с подушками, покрытые стеклом столики, огромная плазменная панель, а под ней невысокая деревянная платформа — наподобие сцены.

Несмотря на будний день, свободное место мы нашли с трудом, потому что это было чуть ли не единственное развлекательное место в округе. И все мои одноклассники побывали там неоднократно, а неподалёку от нас я заметила тех самых ребят из соседней школы и девчонок из параллельного, на которых засмотрелась в магазине перед тем, как познакомиться с Викой.

Уровень музыкальных способностей у присутствующих сильно разнился. Но отчего-то яростнее всего рвались к микрофону именно те, у кого этих способностей вовсе не наблюдалось. Репертуар тоже удивлял разнообразием. От военных песен и шлягеров пятидесятых до Басты, Нойза и Монеточки. Один солидный мужчина очень душевно пел Элтона Джона, трое мальчишек вразнобой, но убедительно проорали «Звезду по имени солнце», девочки из параллельного класса долго и заунывно терзали Адель.

Наконец, Вика созрела. Я заметила, что она немного нервничает, но виду старалась не подавать и обещала произвести фурор.

И, как оказалось, пела она и в самом деле здорово. Голос у неё был красивый, глубокий и на низких нотах пробирал до мурашек. Достойно вытянув всю «Killing me softly», под аплодисменты с высоко задранной головой и гордо выставленной вперед грудью, она вернулась к нам.

— У тебя потрясающий голос, — признала я.

— Шикарно, — восхитился Макс.

— Во втором куплете налажала и последний припев задрала выше некуда. Слушать можно, но такое, — без тени иронии оценил Артём.

— Что? — Вика застыла, точно её ударили. — Тебе не понравилось?

— Посредственно, — он раскинул руки на спинке дивана и смотрел на неё, запрокинув голову. — Но ты не переживай, остальные здесь ещё хуже.

Пухлые губы Вики задрожали от обиды, как у ребенка. Она постояла, хлопая ресницами и не зная, что ответить, после чего плюхнулась на своё место и надулась.

— Зачем ты это говоришь? — вступилась я. — Вика отлично пела.

— Тот, кто собирается покорять Голливуд, обязан быть не просто лучшим в этом занюханном местечке. А безупречным, — переключился Артём на меня. — Она должна была «нежно убить их своим пением». Понимаешь? Чтобы они рыдали и сходили с ума, а не хлопали. Чтобы навек потеряли покой и сон, а они улыбались. Ты заметила? Ты же ботаничка, Витя, кому, как не тебе, знать, как важно быть лучшим.