Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна

После ужина, пока ребята рассчитываются, я сыто отползаю в сторону туалета, а когда возвращаюсь, в зале уже никого нет, а Блондин торчит на крыльце, подпирая плечом одну из колонн. Он оборачивается на звук открываемой двери, тормозит меня рукой и кивает в сторону парковки:

— Смотри, какие они сладенькие, — улыбается.

— А я тебе говорила не пить дайкири! — я обнимаю его со спины, нахожу взглядом нашу машину на парковке и Нэйта с Мисси, которые целуются рядом с ней. Слово “сладенькие” к ним не очень подходит, потому что поцелуй горячий, крепкий — глаз не оторвать. Да и мешать не хочется, определенно.

Мика наблюдает с любопытством, хотя видел их поцелуи не раз, тянет телефон из кармана, смотрит на экран в режиме камеры и вздыхает:

— Слишком темно, вот блин.

— Ты маленький вуайерист, Каллахен, — я нахально прижимаюсь к его спине, прячу лицо в футболке, пропахшей океаном, песком и пряным миндалем. Тяну гласные в его фамилии, как и годами раньше, запускаю пальцы под футболку и щекочу его живот. Я спускаю руки ниже, но Мика тут же перехватывает их.

— Пожалей мои шорты.

Я отпускаю его, посмеиваясь, хлопаю по филее, быстро целую в щеку и тяну за руку к машине.

Мелисса так очаровательно пьяна и так заразительно хохочет, повиснув на Нэйтане, что даже я не могу не дразнить ее. Весь путь до виллы она громко подпевает песням из колонок, требует треки Леди Гаги и Эда Ширана (взрывная смесь!), Нэйт снимает на нее компромат, пока та не видит, а у Блондина в руке — открытая бутылка местного рома.

Я пью этот ром прямо из горлышка, как только вытаскиваю ключи из зажигания. Он такой специфично-пряный на вкус, лишь слегка обжигает горло, эти трое аплодируют мне едва ли не со свистом, и я повторяю номер на бис, чтобы не расстраивать своих зрителей.

— …мне надо кое-что тебе показать, идем, — улыбается Мика, когда мы вылезаем из машины. Я успеваю поудивляться от силы минуту, пока мы идем ко входу в дом, и уже внутри, в общей гостиной, Блондин пожимает плечами: — У Нэйта был кинк о сексе у машины, или внутри, без разницы, пусть детишки оторвутся, — он делает большой глоток из бутылки, которую я все еще держу в руке, ухмыляется и облизывает губы. — А как на счет твоих?

О, я даже думать не стала — сразу показала на лестничный пролет.

“Спишь?”

“Уже нет”

“Идем позагораем на пляже, пока ребята не встали?”

“Я уже внизу!”

“Сейчас спущусь”

Семь утра.

Безумная женщина.

“Оставь купальник в комнате”

“Ты, я, полотенца и две бутылки вина, я уже упаковала термосумку!”

Мисси определенно хочет, чтобы мы не трезвели до самого Рождества?

— Так вы-то когда съезжаетесь? — вино потрясающе холодное, на контрасте с огненным солнцем. Мы прячемся под пальмами в дальнем конце пляжа, вытягиваемся в шезлонгах без купальников, как и договаривались, нагишом.

Мисси улыбается, выпускает дым изо рта и тушит сигарету в переносной пепельнице:

— Скоро.

— Скоро?

— Найти квартиру в доступности от университета в канун Рождества — невыполнимая миссия, — охотно пояснила она, закидывая руки на подголовник шезлонга. — Половина из всех просмотренных вариантов — просто хлев. Я даже искала варианты рядом с вами, но и там либо глухо, либо такой ценник за аренду, словно это пентхауз с вертолетной площадкой.

— А новые районы?

— …как минимум час езды до уни.

— Ох.

Мне остается только сочувственно покивать, долить подруге еще вина и стянуть из тарелки, пристроенной на лед в термосумке, кусочек сочного арбуза. Первые пару минут на шезлонге без какой-либо одежды поначалу приводили меня в беспокойное состояние, но сейчас, после расслабляющего вина и не менее флегматичной подруги, которую ничто не смущало вовсе, сама перестала даже по сторонам оглядываться. Нас никто не беспокоил, даже ребята, которые наверняка уже проснулись. Я оставила капитану сообщение — написала где мы, и даже телефон оставила на тумбочке, чтобы избежать соблазна совместных фотографий.

— Когда вернемся с каникул, надо непременно всем сходить в “Саванну”. Сто лет там не были.

— И на мюзикл, — закивала Мисси.

— Точно.

— Мика еще не выбрал место для стажировки?

— Говорит, что нет. Он собирается поговорить с отцом, насколько я поняла, чтобы тот помог ему с фирмой-партнером, в которую можно отправить заявку на собеседование.

— У него вообще останется время для тренировок с баскетболистами?

— Подозреваю, что он и сам не знает. А как Нэйтан? Как думаешь, он вытянет капитана и дальше, если что…?

— Пусть только попробует не вытянуть. Если что, — подруга корчит злобную рожицу, тянется за арбузом. Она поджимает ногу от солнца, напрямую падающего на лежак, но нам очень и очень лениво подниматься и передвигать их. Она только спускает очки на кончик носа, презрительно смотрит куда-то вверх и показывает средний палец. А потом просто меланхолично тянется за сигаретами. — До сих пор поверить не могу, что дожила до момента, когда мы так отдыхаем. Даже не знаю, кому сказать спасибо — мирозданию или нашим мужчинам.

— О, ты смотри — они уже доросли до мужчин, — рассмеялась я, переворачиваясь на живот. Я сладко потянулась до самых пальчиков ног, поудобнее растянула полотенце, пристроила стакан с допитым вином на лед в термосумке и ткнулась мордашкой в скрещенные руки.

— Завидую твоей заднице, — хмыкнула Мисси.

— Завидую твоему пирсингу в соске, — в тон отозвалась я, улыбаясь.

— Я бы тебя шлепнула, но мне лень двигаться.

— Ты Нэйтану так же говоришь?

Она смеется во весь голос, называет меня “сучкой” и также переворачивается на живот, как только тушит и эту сигарету.

— …я хочу переехать из общаги, чтобы наконец-то можно было ходить по квартире голой.

— И подпевать Эду Ширану?

— И подпевать Эду Ширану.

Мы болтаем обо всякой ерунде — о стейках, блинчиках на завтрак, взбитых сливках и петтинге, Мисси вспоминает о том, как однажды у них с Нэйтом был спонтанный секс в туалетной кабинке в одном из кафе, где они обедали. На фоне того, что он очень впечатлительный, это было и забавно, и круто одновременно.

— Как начнем вторую бутылку, можем переходить к минетам, — усмехается подруга.

— Определенно. Жаль, что наш главный эксперт остался в Миссури.

Вино снова льется в наши стаканы, а битва за последний кусочек арбуза заканчивается ничьей — мы просто делим его пополам, чудом не уронив в песок. Крис, в своих ярких плавках, машет нам рукой от виллы — он спускается к океану, взвалив за спину надувного единорога, смешно позирует нам со своей стороны пляжа и бежит купаться. Он дрейфует там на волнах, забравшись на единорога, не меньше получаса, и когда выбирается назад на берег, зовет нас завтракать.

Мы запивали фрукты и омлет нашей початой бутылкой вина — а четыре парня на другом конце стола смотрели на нас так, словно мы при этом еще и разделывали труп, как минимум. У всех них были стаканы с кофе, и первым не выдержал такого неравенства Кайл — просто взял нашу бутылку и чистый стакан. В момент, когда мы вернулись, завернувшись в полотенца, двое шальных гуляк рассказывали о вчерашнем вечере: я попала на момент, когда Кайл рассказывал, как они оказались на вечеринке в шикарном пятизвездочном отеле (подозреваю, что совершенно случайно), и что его пресс произвел фурор среди дамочек ближе к сорока, одна из которых была так горяча, что… В общем, мужики и правда иногда сплетники и болтушки хуже нас. Потому что к разговорам о сосках я была не готова — особенно к тому, что все четверо начали это тут же бурно обсуждать.

— Эй, могучие, что у нас по плану на день? — Мелисса стоически выдержала их болтовню лишь пару минут.

— Вертолетные катания и шоппинг, — тут же отозвался Нэйтан. — Дельфинарий, если успеем.

— Часа на сборы хватит? — Мика посмотрела сначала на Кайла, и только потом — удивительно — на меня и Мелиссу. Видимо в пирамиде тормозов сегодня мулат — на вершине. Надеюсь, он спал. Хотя пойманный кусок его приключений явно утверждал обратное, но на фоне его сонной мордашки Крис, который тоже явно не спал тоже, выглядел совсем бодрячком.