Мой нежный враг (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Мест возле кладбища, конечно, не оказалось. Сделав круг, я бросила машину на другой стороне и в прямом смысле слова побежала к ограде. Не то чтобы я так горела желанием попрощаться с Матвеевым, он уже умер, и вряд ли мое присутствие ему вообще сыграет какую-то роль, но если я приеду совсем к концу, то будет неприлично. Лучше бы тогда вовсе не появлялась. Да и Данька вон нервничает.

Еще несколько минут я бестолково топталась по дорожкам, пока добрый дяденька из работников не показал, куда двигать. Свернув на очередной дорожке увидела чуть впереди внушительную толпу народа, а поодаль прямо на моем пути стоял Петренко, закуривая. Убрал зажигалку, одновременно поднимая голову, да так и застыл, даже сигарету не вынул изо рта. Окинул меня взглядом с головы до ног и уже явно приготовился отпустить очередную шуточку, но я была не в том настроении.

— Даже не начинай, — кинула хмуро, проходя мимо него и цепляя на глаза солнцезащитные очки.

Даньку я увидела сразу, они с женщиной на вид около сорока стояли возле самой могилы, в которую как раз опускали гроб. Так, прощание я пропустила, ну и хорошо. Не представляю, как это подойти к мертвому человеку, что-то ему говорить, а то еще и целовать в лоб. Ужас какой. То есть, наверное, когда тебе человек был дорог, то это нормально, но не в моей ситуации точно. Большинство были как и я в темных очках, так что сложно сказать, кто тут скорбит, а кто пришел из вежливости. Вот Петренко точно не скорбит, смылся покурить, не мог дождаться окончания?

К Даньке я решила не пробиваться, только народ взбаломучу, пристроилась позади всех в сторонке, пытаясь прийти в себя после утреннего забега.

Осмотрелась по сторонам, стараясь делать это не очевидно. Рядом никого не узнала, да впрочем, и кого? Эдика только, так он бугай здоровый, отсюда вижу его голову в первых рядах. Надо бы с ним поговорить сегодня.

— Ты выглядишь так, словно из стрип-клуба прибежала, — услышала слова на ухо и вздрогнула.

Петренко умеет удивительно тихо подкрадываться. Правда теперь я ощущала его близость всем телом, хотя он и не касался меня, но стоял в считанных сантиметрах.

Повернув голову, приподняла очки, взглядом демонстрируя, как я отношусь к его словам. И добавила, возвращая их на место:

— И не надо прижиматься, тут вроде много места.

В следующее мгновение мне на талию легли сильные мужские руки, а голос так же на ухо проговорил:

— Я еще не прижимался.

Я нервно огляделась по сторонам, быстро освобождаясь от объятий. Повернувшись, прошептала:

— У тебя совесть вообще есть? Мы на похоронах.

— Рад, что мы все же перешли на ты.

Что? Перешли? Точно, я даже и не заметила. А, и черт с ним.

Качнув головой, развернулась и сделала шаг в сторону, надеясь, что вся эта сцена не стала достоянием общественности. Некрасиво все-таки. А совести у него точно нет, можно было и не спрашивать.

Наконец все закончилось, толпа нестройно потянулась к дорожке на выход, я пробралась к Даньке.

— Привет, — обняла его, — извини, что опоздала. Ты как?

Он пожал плечами, резко стерев скатившуюся из-под темных очков слезинку.

— Пока не понял. Все странно как-то. Спасибо, что приехала, Кать. А, познакомься, это моя мама, Анна Николаевна. А это Катя, я тебе про нее рассказывал.

Ну вот, я так и решила, что она мать. Хотя на свой возраст точно не тянет, вон какая стройняшка и ухоженная вся. Меня окинула быстрым взглядом, выдавив улыбку. Я ответила тем же.

— Кать, подвезешь нас до кафе? — спросил Данька.

— А где твоя машина?

— Не смог сесть за руль, нервничал очень. На такси приехали. Ты же останешься на поминки?

И даже за руку взял. Я в принципе и так собиралась, но тут прямо точно не отказать было бы.

— Конечно, подвезу, идемте.

Мы замыкали шествие, чуть впереди я увидела Эдика.

— Я сейчас, — сказала Даньке, — машина, если что, за углом, негде было припарковаться. Вот ключи, — вложила ему в руку ключ и быстренько дернула вперед, пока он не начал задавать вопросов.

Эдик в темной футболке и джинсах выглядел немного странно, до того я привыкла к строгому его виду.

— Привет, — сказала, поравнявшись, он бросил хмурый взгляд. — Можем мы с тобой переговорить?

— О чем? — мужчина усмехнулся.

— О Матвееве, конечно, — поймав его очередной хмурый взгляд, поинтересовалась: — Ты же не считаешь до сих пор, что это я его убила?

До сих пор. Как будто не три дня прошло, а три года. Эдик многозначительно пожал плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты на поминки едешь? — спросила его, мужчина покачал головой, выворачивая на центральную дорогу.

Я придержала его, уводя в сторону, позволяя основному потоку людей пройти мимо. Он не стал сопротивляться, хотя и не выглядел довольным.

— Ну что еще? — задал вопрос, когда мы тихо двинули последними чуть поодаль.

— Ты ведь его водитель, Эдик. Вы столько лет вместе… Просто поверь, что я ни при чем. И хочу найти убийцу, настоящего, понимаешь? Возможно, ты что-то слышал, что-то знаешь?

— Сама будешь искать? — хмыкнул мужчина, вроде бы не поверив.

— Ну попытаюсь, по крайней мере. То, что следователь думает на меня, понятно. Плохо, что он больше ни на кого не думает, по ходу.

Эдик тормознул, разглядывая меня все так же хмуро.

— Я просто водитель. Не надо мне приписывать ничего другого. Конечно, Георгий Олегович часто говорил при мне по телефону, но я не особенно вслушивался. И вместе мы не столько лет, а всего чуть больше года.

— Так я же не прошу мне передать дословно, я имею в виду, может, он был в последнее время каким-то другим? С кем-то встречался новым, кого ты раньше не видел? Ну не знаю, хоть что-то, что могло бы помочь…

Эдик вздохнул, вздергивая брови и глядя перед собой.

— Ну последние дни он был раздражительным, это точно. Но тут понятно: из-за тебя.

— В смысле? — нахмурилась я.

— Ну хотел с тобой поговорить, а ты не хотела, вот он и бесился.

— А кроме меня он последнюю неделю еще с кем-то встречался?

— Да много с кем, — пожал плечами Эдик, — в этом плане ничего выдающегося. Разве что с Самсоновым они чаще обычного виделись, это друг его, в думе сидит. На похоронах его только не было что-то. Хотя они вообще не просто вместе бизнесом занимаются, реально дружат. Вот с ним они эту неделю что-то терли, Георгий Олегович все время после этих встреч был… не раздражительным, но задумчивым, что ли. А еще он два раза с этим встречался, который тебя у могилы обжимал.

Боже, стыд пополз по моему лицу красными пятнами. И сколько ещё окружающих видели, что он меня обжимал? Эдик вообще впереди стоял. Ладно, сейчас речь не об этом.

— Они с Матвеевым тоже вроде дела ведут? — задала вопрос. Эдик пожал плечами.

— Если честно, не припомню его особо. Может, и виделись где в ресторанах, а так, чтобы в офисе встречаться… Нет, не помню его.

— А ты у него в офисе сидишь?

— Ага, у меня там комнатушка с диваном, выходит в коридор как раз. Я часто с открытой дверью сижу, а то душно там очень.

— И видел этого, ну который… — я не знала, как сформулировать, Эдик хмыкнул.

— Видел. Первый раз его секретарша провожала до самого лифта и ворковала так, что я внимание обратил. А второй раз они вместе с Георгием Олеговичем уходили, и я с ними шел соответственно. Вот, кстати, после этой встречи он точно сразу Самсонову позвонил.

— И что говорил?

— Не знаю, врать не буду. Особо не слушал, не вспомню. Но был хмурый, он потом весь день хмурый был. А через день вот как раз с тобой встретился.

— Зачем Матвееву вообще нужен был водитель?

— Так у него же мигрени были.

— Чего? — уставилась я на Эдика.

— Мигрени. Сильные головные боли, могли ударить в голову в любой момент, и хоть волком вой. Ну это он так говорил. Он вроде обследовался, но причин не обнаружил. Да я толком не знаю. Мы с ним не были друзьями, хотя и неплохо общались. Из-за этих мигреней он водителя и нанял себе, на всякий случай, и чтобы глаза не перегружать за рулём.