Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ) - Абель Ава

– Ри! Хорошо, что ты позвонила, – с ноткой беспокойства говорит приятель. – Я приехал на неделю домой, подумал, может, ты встретишься со мной сегодня после занятий?

По напряженному тону чувствуется, что для встречи есть важная причина, но у меня ведь второе свидание запланировано.

– Вечером не могу, Томми. Может, завтра?

– Нет, Ри, а давай-ка сегодня. Очень прошу. Я у тебя давно о чем-то просил?

Точно что-то серьезное.

Замечаю в конце коридора Майкла, и меня аж передергивает. Ай, ничего страшного не случится, если я встречусь не с королем, а с Томом. По виду его величества даже сказать сложно, хочет он со мной пообщаться или Чарли заставил.

– Ну хорошо, Томми, я к 17:00 подъеду в центр.

– Отлично, тогда у таверны.

– О’кей.

Это до того странно, что я с нетерпением жду встречи с Томом, даже забыв об Осборне. Вернее, я стала о нем думать меньше процентов на 30%.

После занятий мчусь домой, и снова Аманда с Джоанной объединяются в коалицию. Но я признаюсь: свидания не будет. Я скроюсь из дома в 16:45, и если Майкл все же соизволит появиться у дверей Золушки, то получит облом. Жаль стараний Чарли, конечно, но он сам говорил, что жизнь несправедлива.

Аманда называет меня чокнутой, но я уже все решила, и подруга сдается.

– Хотя бы надень то, что я для тебя выбрала, пожалей мое время, – умоляет она, и в итоге я красуюсь в туфлях на высоком каблуке и в платье кофейного цвета, которое больше напоминает тонкую шерстяную тунику: оно гораздо выше колена, а один рукав сползает с плеча, до того широкий разрез. Волосы я сегодня просто распускаю, а в уши вдеваю красивые легкие серьги с имитацией ярко-синих перьев. Вроде бы ничего особенного в этом образе, но я кажусь гораздо старше.

– Может, ты и права, что так поступаешь, – говорит на прощание Мэнди. – В конце концов, мне выпала честь отшить Салливана и увидеть, как вытянется его венценосное лицо.

– Не будь грубой, – предупреждаю, и подруга невинно улыбается:

– Я сама доброта.

– И, пожалуйста, объясни Итону, что не хочешь с ним гулять не из-за его музыкальных вкусов.

– Хорошо, я просто покажу ему статью о совращении несовершеннолетних, – фыркает подруга и ерошит свои короткие густые волосы. Значит, начинает сердиться из-за моей извечной навязчивой заботы об Итоне.

– Я люблю тебя, Мэнди, – быстро признаюсь и убегаю.

В центре Ламлаша по обыкновению течет размеренная, дружелюбная жизнь. Здесь много пространства, окруженного с одной стороны вечнозелеными холмами и горами, с другой – океаном. Из-за Гольфстрима вода большую часть года теплая, чему удивляются некоторые туристы. Почему-то им кажется, что если Шотландия – то это только леденящий душу холод и унылый вереск. И небритые горцы.

Я паркуюсь на стоянке напротив прибрежной таверны и издали замечаю Тома: он сидит на террасе, на скамейке за деревянным столом. Вот приятель вскидывает голову, и как только меня узнает, машет рукой.

Погода сегодня мягкая и теплая. Солнце клонится к закату, но все еще ласкает кожу; вода в заливе серебрится в шаговой доступности. Я потягиваюсь и щурюсь, довольно оглядывая до деталей знакомую улицу. Перебегаю дорогу – и мы с Томом обнимаемся.

– Как ты изменился за пару месяцев! – восторгаюсь, внимательно разглядывая его. Он покрасил волосы в более темный цвет, с синими прядями вдоль висков. Очень идет к его серым глазам!

– Зато ты не меняешься, – улыбается Том, но я чувствую в нем то напряжение, которое распознала во время разговора по телефону.

Мы остаемся сидеть на улице, за столом, друг напротив друга, и, как в былые времена, заказываем колу и рыбу с картошкой фри. Рядом с нами никого нет, так что можно не шептаться, и я прямо спрашиваю:

– Том, что случилось?

Он отводит взгляд, а потом достает монетку из кармана и начинает крутить ее юлой по столешнице. Раньше он даже на уроках так делал, когда сильно волновался.

– Расскажи сначала, как ты живешь, – загадочно просит он, и следующие полчаса мы по-дружески общаемся, поедая ужин. Томми – гений физики, будущий программист в области искусственного интеллекта, у нас с ним полно тем для споров, и время летит незаметно. Мы уничтожаем рыбу с картошкой, и официант убирает со стола, попутно разговаривая с Килмором:

– Соскучился по дому, Томми?

– Естественно.

– Ну, оно и понятно. Здесь рай, а в твоем Эдинбурге что?

Когда мы снова остаемся одни, я уже всерьез нервничаю. Мне не нравится недосказанность. Том все яростнее крутит монету, а потом выдает:

– Джерри одну ерунду мне показал. Это ведь не правда?

– Вопрос в пустоту, – злюсь я.

– Да, тупой вопрос. Просто, такое дело... Вроде как из тебя сделали мишень. Кто-то платит, чтобы с тобой ходили на свидания, и там... – Томми шумно выдыхает и проводит ладонью по волосам. – Я без понятия, что это. Может, кто-то так шутит. Дичь полная.

Действительно, дичь. Не может быть, чтобы...

Но...

…?

О господи!

У меня нет слов. Внутри начинается пожар, и только одна фраза выживает на пепелище здравого смысла: я убью тебя, Чарли Осборн. Убью, убью, убью.

Во мне просыпается такая тихая, расчетливая ярость, что я, наверное, свечусь красным, как запретный сигнал светофора.

– А эта «дичь» где-то записана? То есть, откуда Джерри знает?

Том достает смартфон и быстро заходит в закладки. Вручает мне.

Обычная закрытая группа в Сети, чат. В ней сейчас – двадцать три участника, Тома тоже приняли. Вверху закреплена инструкция. Открываю…

Имя – Рианна О’Нил. И расценка.

Сходить на свидание, не короче двух часов – тысяча фунтов.

Если девушка сама поцелует – плюс пять тысяч фунтов.

Если решится на секс – плюс двадцать тысяч.

Любое насилие запрещено.

Не каждый претендент будет одобрен.

Девушка должна лично подтвердить факты по итогу.

Участник, рассказавший о группе внешнему миру, будет наказан.

Заявки от участников принимаются до четырнадцатого февраля, потом группа будет удалена.

Спасибо за внимание.

Платят, естественно, участнику. От него самого требуется лишь желание и готовность угодить девушке.

– Джерри – модератор в этой группе, он мне предложил вступить сегодня. Я поэтому и узнал.

Экран давно погас, включилась блокировка, а я продолжаю изображать из себя актрису немого кино.

Я все еще молчу, глядя в черный экран, когда дребезжащая по столу монетка Тома резко замолкает, прихлопнутая чужой рукой.

– Привет, детка. А я был уверен, что ты сегодня занята, – раздается надо мной вежливый, ровный голос Осборна.

Вернулся все-таки...

Не могу даже взглянуть на него, чтобы не взорваться. Как я вообще могла подумать, что он мне нравится? В эту самую минуту меня от него тошнит.

Отдаю смартфон Тому и прочищаю горло, прежде чем найти в закромах эмоций милую улыбку.

– Привет, – говорю, не поднимая глаз. – Представляешь, мой близкий друг внезапно приехал из Эдинбурга, чтобы удивить меня, и остальные планы на сегодня я отменила… Том, познакомься, это Чарли Осборн, он новенький в нашей группе.

Том поднимается и пожимает руку проклятому соседу, а я кричу про себя от злости. Сущность скандирует, чтобы я придушила Осборна. Но разум коварно предлагает иное.

На каблуках я одного роста с Томом, очень удобно. Подхожу к нему, обнимаю за шею и, крепко прижимаясь к нему, шепчу на ухо:

– Подыграй мне на шесть тысяч.

Том напрягается, смотрит на меня, как на дурочку, но я многозначительно вскидываю брови. Приятель все понимает в этот момент, потому что Чарли прервал нас так, словно имеет на меня права. Только слепой не обратил бы на это внимания. К тому же никто в среде наших знакомых никогда не вывалил бы столько денег за поцелуи, которые достанутся другому.

Никто даже не додумался бы до столь циничного поступка.

Я ни за что не признаюсь Осборну, откуда узнала о группе, ведь проболтавшегося участника «накажут». Джерри, чертов модератор, тоже лучшего друга не выдаст. Зато Томми сейчас заработает денег.